Superlinguist - это электронная научная библиотека, посвященная теоретическим и прикладным вопросам лингвистики, а также изучению различным языков.

Как устроен сайт

Сайт состоит из разделов, в каждой из которых включены еще подразделы.

Главная. В этом разделе представлена общая информация о сайте. Здесь также можно связаться с администрацией сайта через пункт «Контакты».

Книги. Это самый крупный раздел сайта. Здесь представлены книги (учебники, монографии, словари, энциклопедии, справочники) по различным лингвистическим направлениям и языкам, полный список которых представлен в разделе "Книги".

Для студента. В этом разделе находится множество полезных материалов для студентов: рефераты, курсовые, дипломные, конспекты лекций, ответы к экзаменам.

Наша библиотека рассчитана на любой круг читателей, имеющих дело с лингвистикой и языками, начиная от школьника, который только подступается к этой области и заканчивая ведущим ученым-лингвистом, работающим над своим очередным трудом.

Какова основная цель сайта

Основная цель проекта - это повышение научного и образовательного уровня лиц, интересующихся вопросам лингвистики и изучающих различные языки.

Какие ресурсы содержатся на сайте

На сайте выложены учебники, монографии, словари, справочники, энциклопедии, периодика авторефераты и диссертации по различным направлениям и языкам. Материалы представлены в форматах.doc (MS Word), .pdf (Acrobat Reader), .djvu (WinDjvu) и txt. Каждый файл помещен в архив (WinRAR).

(1 Проголосовало)

Бархударов Л.С.

Язык и перевод: Вопросы общей и частной теории перевода

Бархударов Л.С. Язык и перевод: Вопросы общей и частной теории перевода. - М.: Международные отношения , 1975. - 240 c. Электронная книга . Лингвистика. Теория и практика перевода

Аннотация (описание)

В настоящей книге на материале переводов художественной и общественно-политической литературы с английского языка на русский и с русского на английский автор подвергает рассмотрению процесс перевода с общелингвистической точки зрения. В книге содержатся как теоретические обобщения, так и практические указания и рекомендации, которые могут быть использованы начинающими переводчиками в их практической деятельности.
Рекомендуется лингвистам всех специальностей, переводчикам, преподавателям, аспирантам и студентам филологических вузов, а также всем, кто интересуется проблемами перевода.

Содержание (оглавление)

От автора
Глава 1. Сущность перевода
1. Предмет теории перевода
2. Сущность перевода
3. Место теории перевода среди других дисциплин
4. Виды перевода
1. Основы теории языковых значений
2. Языковые значения и перевод
Глава 3. Семантические соответствия при переводе
1. Передача референциальных значений
2. Передача прагматических значений
3. Прагматический аспект перевода
4. Передача внутрилингвистических значений
5. Грамматические значения в переводе
6. Контекст и ситуация при переводе
4. Проблема единицы перевода
5. Переводческие трансформации
1. Перестановки
2. Замены
а) Замены форм слова
б) Замены частей речи
в) Замены членов предложения
г) Синтаксические замены в сложном предложении
д) Лексические замены
е) Антонимический перевод
ж) Компенсация
3. Добавления
4. Опущения
Заключение
Список литературы

Л.С. Бархударов

ЯЗЫК И ПЕРЕВОД: ВОПРОСЫ ОБЩЕЙ И ЧАСТНОЙ ТЕОРИИ ПЕРЕВОДА. Изд. 2-е. – М.: Издательство ЛКИ, 2008. – 240 с.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

СУЩНОСТЬ ПЕРЕВОДА

1. Предмет теории перевода

§ 1. Слово «перевод» имеет несколько раз­личных значений. Так, в «Толковом словаре русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова указывается на наличие у этого слова пяти значений , большинство которых, понятно, не имеет отношения к интересующей нас проблеме (напр., "перевод заведующего на другую должность", "почтовый перевод" и др.). Но даже когда слово «перевод» употребля­ется в смысле "перевод с одного языка на другой", оно и в этом случае имеет два разных значения:

«Перевод как результат определенного про­цесса», то есть обозначение самого переведенного текста (напр., в предложениях: «Это - очень хороший перевод романа Диккенса», «Недавно вышел в свет новый перевод поэмы Байрона «Паломничество Чайльд-Гарольда» на русский язык», «Он читал этого автора в переводе» и т. п.

«Перевод как сам процесс», то есть как действие от глагола переводить, в результате которого появляется текст перевода в первом значении. Преимущественно в этом втором значении термин «перевод» будет употребляться на­ми в дальнейшем.

Однако с самого начала необходимо дать разъяснение относительно того, в каком смысле следует понимать термин «процесс» применительно к переводу. Существенно подчерк­нуть, что мы не имеем здесь в виду психическую или умст­венную деятельность переводчика, то есть тот психофизио­логический процесс, который протекает в мозгу переводчика во время осуществления им перевода. Конечно, изучение этого процесса в психолингвистическом плане представляет большой интерес, в особенности для теории устного перевода. Однако, не говоря уже о том, что в настоящее время мы имеем еще крайне смутное представление о характере этого процесса (по существу своему он может быть предметом изу­чения лишь в комплексном психо-физиолого-лингвистическом плане), нас интересует здесь, в первую очередь, рас­смотрение процесса перевода в плане именно лингвистичес­ком, в отвлечении от физиологических и психологических факторов, определяющих его реализацию.

Это означает, что термин «процесс» применительно к пе­реводу понимается нами в чисто лингвистическом смысле, то есть, как определенного вида языковое, точнее, межъязы­ковое преобразование или трансформация текста на одном языке в текст на другом языке. Опять-таки, термин «преобразование» нельзя понимать буквально - сам ис­ходный текст или текст оригинала не «преобразуется» в том смысле, что он не изменяется сам по себе. Этот текст, ко­нечно, сам остается неизменным, но наряду с ним и на основе его создается другой текст на ином языке, который мы называем «переводом» в первом смысле этого слова (перевод как сам переведенный текст). Иными словами, термин «пре­образование» (или «трансформация») здесь может быть упот­реблен лишь в том смысле, в каком этот термин применяется в синхронном описании языка вообще: речь идет об определен­ном отношении между двумя языковыми или речевыми еди­ницами, из которых одна является исходной, а вторая созда­ется на основе первой. В данном случае, имея исходный текст а на языке А, переводчик, применяя к нему опреде­ленные операции («переводческие трансформации»), создает текст б на языке Б, который находится в определенных закономерных отношениях с текстом а. В своей совокупности эти языковые (межъязы­ковые) операции и составляют то, что мы называем «про­цессом перевода» в лингвистическом смысле. Таким обра­зом, перевод можно считать определенным видом трансфор­мации, а именно, межъязыковой трансформацией.

Суммируя, можно сказать, что предметом лингвистичес­кой теории перевода является научное описание процесса перевода как межъязыковой трансформации, то есть преоб­разования текста на одном языке в эквивалентный ему текст на другом языке. Иначе говоря, задачей лингвистической теории перевода является модели­рование процесса перевода в указанном выше смысле.

§ 2. Итак, лингвистическая теория перевода ставит своей задачей построение определенной модели процесса перевода, то есть некоторой научной схемы, более или менее точно отражающей существенные стороны этого процесса. Поскольку речь идет о теоретическом моделировании, постоль­ку к теории перевода относится все то, что характеризует теоретические модели вообще. Здесь особенно важно под­черкнуть следующие два момента:

1) Теория перевода, как любая теоретическая модель, отражает не все, а лишь наиболее существенные черты описываемого явления. Как пишет известный советский философ Б.М. Кедров, «модель должна быть обязательно проще моделируемого процесса или предмета и должна как можно выпуклее отображать интересующую нас его сторо­ну» [Б. М. Кедров. Ленин и диалектика естествознания XX века. М., «Наука», 1971, с. 175.]. Еще резче эту мысль в свое время высказывал выдаю­щийся советский физик-теоретик Я. И. Френкель: «Хоро­шая теория сложных систем должна представлять лишь хорошую «карикатуру» на эти системы, утрирующую те свойства их, которые являются наиболее типическими, и умышленно игнорирующую все остальные - несуществен­ные- свойства» [Цит. по: «Наука и жизнь», 1972, № 4, с. 80.]. Теория перевода должна рассматривать не любые отношения между текстами на языке подлинника и языке перевода, но лишь отношения закономерные, то есть типические, регулярно повторяющиеся.

Наряду с ними при сопоставительном анализе текста подлинника и текста пере­вода вскрывается, как правило, большое количество отноше­ний (соответствий) единичных, нерегулярных, устанавливае­мых только для данного конкретного случая. Поскольку такие единичные соответствия не поддаются обобщению, лингвистическая теория перевода, естественно, не может учитывать их в своих построениях, хотя необходимо отме­тить, что именно эти «незакономерные» соответствия и пред­ставляют наибольшую трудность для практики перевода. В умении находить индивидуальные, единичные, «не пред­усмотренные» теорией соответствия как раз и заключается творческий характер переводческой деятельности. С другой стороны, по мере развития переводческой теории многие явления, которые вначале представляются индивидуальны­ми, нерегулярными, постепенно «вписываются» в общую картину, получают объяснение и включаются в объект рассмотрения теории перевода; иначе говоря, как и в любой на­уке, прогресс в теории перевода заключается, в частности, в том, что за множеством кажущихся «исключений» и «нерегулярностей» постепенно вскрывается некая общая зако­номерность, управляющая ими и определяющая их харак­тер.

2) Как и во всякой другой теоретической дисциплине, в теории перевода возможно - и действительно имеет место - построение не одной какой-нибудь, но целого множества моделей, по-разному отображающих моделируемый про­цесс и отражающих различные его свойства. Сложность опи­сываемого объекта, его многосторонность исключают воз­можность построения одной единственной «универсальной» модели, которая была бы в состоянии отразить сразу все стороны изучаемого явления во всех их сложных взаимных связях и отношениях. В силу этого в современной теории перевода существует целый ряд так называемых «моделей перевода» [Описание важнейших из этих моделей можно найти в книге А. Д. Швейцера «Перевод и лингвистика», М., Воениздат, 1973, гл. 1, 2.], причем каждая из этих моделей отражает тот или иной аспект, ту или иную сторону реально существую­щего явления - процесса перевода как определенного вида межъязыковой трансформации. Было бы наивно задавать вопрос: какая из ныне существующих моделей перевода яв­ляется «правильной» или «истинной»? - все они по-своему верны, поскольку моделируют одно и то же явление (про­цесс перевода), хотя и с разных сторон; и, разумеется, ни одна из существующих моделей не может претендовать на абсолютную истинность или универсальность. С другой стороны, существующие модели перевода (а также те, которые могут быть созданы в будущем) отнюдь не исключают друг друга - они во мно­гом совпадают, частично перекрывают друг друга и лишь в своей совокупности дают представление о процессе перево­да во всей его сложности и многообразии.

^ 2. Сущность перевода

§ 3. Таким образом, мы определили про­цесс перевода как трансформацию текста на одном языке в текст на другом языке. При переводе, стало быть, всегда имеются два текста (по А. И. Смирницкому,1 «речевых про­изведения») [См. А. И. Смирницкий. Синтаксис английского языка. М: Издательство ЛКИ/URSS. 2007.C. 8-9; он же. Объективность суще­ствования языка. М., изд-во МГУ, 1954, с. 16-18], из которых один является исходным и создает­ся независимо от второго, а второй создается на основе пер­вого путем определенных операций - межъязыковых транс­формаций. Первый текст называется текстом подлинника (или просто «подлинником)», второй - текстом перевода или просто «переводом». Язык, на котором произнесен или написан текст подлинника, назовем исходным языком (сокращенно ИЯ; англ. source language-SL). Язык, на кото­рый осуществляется перевод (язык текста перевода), назовем переводящим языком (сокращенно ПЯ; англ. target language -TL).

Нам остается определить самое главное: на основании чего мы считаем текст перевода эквивалентным тексту под­линника? К примеру, что дает нам основание говорить, что русское предложение Мой брат живет в Лондоне явля­ется переводом английского предложения My brother lives in London, в то время как русское предложение Я учусь в университете не является переводом вышеприведенного английского предложения - иными словами, не эквива­лентно ему? Очевидно, не всякая замена текста на одном языке текстом на другом языке является переводом.

Ту же мысль можно выразить иначе: процесс перевода или межъ­языковая трансформация осуществляется не произвольно, а по каким-то определенным правилам, в каких-то строго определенных рамках, при выходе за которые мы уже ли­шаемся права говорить о переводе. Чтобы иметь право на­зываться переводом (в первом значении), текст на ПЯ дол­жен содержать в себе что-то такое, что содержится и в тек­сте на ИЯ. Иначе говоря, при замене текста на ИЯ текстом на ПЯ должен сохраняться какой-то определенный инвари­ант; мера сохранения этого инварианта и определяет собой меру эквивалентности текста перевода тексту подлинника. Стало быть, необходимо, прежде всего, определить, что же именно остается инвариантным в процессе перевода, то есть в процессе преобразования текста на ИЯ в текст на ПЯ.

При решении этой проблемы необходимо исходить из следующего. Процесс перевода непосредственно зависит от того, что в науке о знаковых системах - семиотике - называется двусторонним характером знака. Это значит, что любой знак характеризуется наличием двух сторон или, как их еще называют, планов: плана выражения или фор­мы и плана содержания или значения. Язык, как известно, представляет собой специфическую знаковую систему, по­этому единицы языка также характеризуются двуплановостью, наличием как формы, так и значения. При этом решающую роль для пе­ревода играет тот факт, что разные языки содержат едини­цы, различающиеся в плане выражения, то есть по форме, но совпадающие в плане содержания, то есть по значению. Например, в приведенных выше предложениях английское слово brother отличается от русского слова брат в плане выражения [То, что между brother и брат существует определенное фоне­тическое сходство, объясняется этимологией, то есть происхождением этих слов (от одного индоевропейского корня) и для перевода не имеет абсолютно никакого значения; father и отец фонетически абсолютно несходные, семантически так же совпадают, как brother и брат],1 но совпадает с ним в плане содержания, то есть имеет то же значение. (Для простоты изложения мы по­ка что отвлекаемся от того очень важного для теории пере­вода факта, что это совпадение единиц разных языков в пла­не их содержания является, как правило, не полным, а частичным. Так, например, англ. brother, помимо значения "брат", имеет также значения, выражаемые в русском язы­ке словами "собрат", "земляк", "коллега", "приятель" и др., а русское брат в сочетании двоюродный брат соответствует в английском не brother, a cousin, которое, со своей стороны, значит не только "двоюродный брат", но и "двоюродная сестра" и т. д. Это явление, а именно неполное совпадение систем значений единиц раз­ных языков, хотя и значительно усложняет процесс пере­вода, не меняет его сущности.) На этом основании мы можем сказать, что если мы заменяем английское brother на русское брат, то здесь имеет место процесс перевода, поскольку эти слова, различающиеся в плане выражения, то есть по форме, совпадают или эквивалентны в плане содержания, то есть по значению. Поскольку минимальным текстом (речевым произведением) является предложение, постольку процесс перевода всегда осущест­вляется в пределах минимум одного предложения [Как исключение, иногда имеет место и перевод изолированных слов, например, терминов в определенного вида технических документах (спецификациях, списках деталей, надписях на рисунках и схемах); однако здесь также можно усмотреть наличие своеобразных «назывных» предложений] (чаще - целой группы предложений), причем в предложении, как правило, устраняется то несовпадение между единицами разных языков в плане содержания, о котором речь шла вы­ше.

Возвращаясь к нашему примеру, мы должны отметить, что при переводе мы не просто заме­няем английское слово brother на русское брат или анг­лийское lives на русское живет, но заменяем все английс­кое предложение My brother lives in London русским пред­ложением Мой брат живет в Лондоне, отличающимся от исходного английского предложения в плане выражения, то есть по форме, но эквивалентным ему в плане содержания, то есть совпадающим с ним по значению.

Исходя из этого, мы можем теперь дать следующее уточ­ненное определение перевода:

Переводом называется процесс преобразования речевого произведения на одном языке в речевое произведение на другом языке при сохранении неизменного плана содержа­ния, то есть значения.

При этом с самого начала необходимо сделать две крайне существенные оговорки;

Термин «план содержания» или «значение» следует понимать максимально широко, имея в виду все виды отно­шений, в которых находится знаковая (в данном случае, языковая) единица. Неправомерно сводить понятие «значения» только к тому, что часто назы­вают «предметно-логическим» или «денотативным» значени­ем. Таким образом, правильное понимание сущнос­ти процесса перевода требует, прежде всего, детальной раз­работки теории языковых значений или семасиологии.

О «сохранении неизменного плана содержания» можно говорить только в относительном, но не в абсолютном смыс­ле. При межъязыковом преобразовании (как и при всяком другом виде преобразований) неизбежны потери, то есть имеет место неполная передача значений, выражаемых текс­том подлинника. Стало быть, текст перевода никогда не может быть полным и абсолютным эквивалентом текста подлинника; задача переводчика заключается в том, чтобы сделать эту эквивалентность как можно более полной, то есть добиваться сведения потерь до минимума, но требо­вать «стопроцентного» совпадения значений, выражаемых в тексте подлинника и тексте перевода, было бы абсолютно нереальным. Это значит также, что одной из задач теории перевода является установление того, что можно назвать порядком очередности передачи значений: учитывая, что существуют различные типы значений, необходимо устано­вить, какие из них пользуются преимуществом при переда­че в процессе перевода, а какими можно «жертвовать» с тем, чтобы семантические потери при переводе были мини­мальными.

§ 4. Для того чтобы завершить рассмотрение вопроса о сущности перевода, необходимо ответить еще на один воп­рос, который возникает в связи с данным выше определе­нием переводческой эквивалентности как основанной на сохранении неизменного плана содержания, то есть значе­ния. Уже было отмечено, что сама возможность сохранения плана содержания, то есть неизменности значения при пере­воде (хотя бы и относительной) предполагает, что в разных языках содержатся единицы, совпадающие по значению. Однако здесь правомерно задать вопрос: насколько спра­ведливо это предположение? Если значение является, как мы предполагаем (и как будет обосновано в дальнейшем), неотъемлемой частью знака и, стало быть, единиц языка, то не значит ли это, что каждой знаковой системе, в том числе каждому языку, присущи свои специфические значе­ния? И не вытекает ли из этого, что при преобразовании текста на одном языке в текст на другом языке, то есть в процессе перевода неизбежно должны меняться не только языковые формы, но и выражаемые ими значения? На ка­ком же основании мы тогда говорим, что значение в про­цессе перевода должно оставаться неизменным?

Наибольшие трудности в переводе возникают тогда, когда сама ситуация, описывае­мая в тексте на ИЯ, отсутствует в опыте языкового коллек­тива - носителя ПЯ, иными словами, когда в исходном тексте описываются так называемые «реалии», то есть пред­меты и явления, специфичные для данного народа и страны. Тем не менее и в этих случаях трудность решения перевод­ческой задачи отнюдь не означает ее принципиальную не­выполнимость. Надо иметь в виду, что любой человеческий язык (в отличие, по-видимому, от всех или почти всех других знаковых систем) устроен таким образом, что при его помо­щи можно описывать не только уже известные, но и совер­шенно новые, прежде никогда не встречавшиеся ситуации, причем неограниченное количество таких новых, прежде неизвестных ситуаций. И действительно - язык, который не был бы устроен таким образом, то есть такой, при помо­щи которого нельзя было бы описывать новые, дотоле неиз­вестные ситуации, не представлял бы коммуникативной цен­ности, поскольку на этом языке можно было бы сказать только то, что уже известно, то есть что уже когда-то было сказано. Такой язык, понятно, не мог бы быть орудием по­знания и сделал бы человеческий прогресс просто невоз­можным. Поэтому способность описывать новые, незнакомые ситуации является неотъемлемым свойством любого языка; и именно это свойство и делает возможным то, о чем идет речь - передачу средствами другого языка ситуаций, спе­цифических для жизни данного народа и данной страны и не имеющих аналогов в жизни других народов и других стран [См. О. К a d е. Kommunikationswisserischaftliche Probleme der Translation. Beihefte zur Zeitschrift „Fremdsprachen", II. Leip­zig, 1968, S. 10; В. Н. Ком исса ров, Слово о переводе. М., «Международные отношения», 1973, с. 89.].

Перевод был выше определен как процесс преобразо­вания речевого произведения на одном языке в речевое произведение на другом языке. Таким образом, переводчик име­ет дело не с языками как системами, а с речевыми произве­дениями, то есть с текстами. Те расхождения в семанти­ческой стороне, то есть в значениях, о которых идет речь, относятся, в первую очередь, именно к системам разных языков; в речи же эти расхождения очень часто нейтрали­зуются, стираются, сводятся на нет.

Когда, говоря о расхождении систем значений в разных языках, пытаются обосновать этим тезис о невозможности передачи значений ИЯ средствами ПЯ, то обычно приводят примеры семантических несоответствий либо отдельных слов, либо, в лучшем случае, изолированных, взятых вне контекста предложений. Однако следует иметь в виду, что для перевода существенной является эквивалентность зна­чений не отдельных слов и даже не изолированных предло­жений, но всего переводимого текста (речевого произведе­ния) в целом по отношению ко всему тексту перевода. Кон­кретное распределение элементарных единиц смысла («сем» или «семантических компонентов») по отдельным словам, словосочетаниям и предложениям данного текста определя­ется многочисленными и сложными факторами и, как пра­вило, не совпадает в тексте на ИЯ и тексте на ПЯ; но это опять-таки относится уже не к плану содержания, а к плану выражения и ни в коей мере не является нарушением принципа семантической эквивалентности текстов подлин­ника и перевода.

В подтверждение сказанного приведем только два при­мера. В рассказе известного английского писателя С. Моэма "A Casual Affair" встречается следующее предложение: He"d always been so spruce and smart; he was shabby and unwashed and wild-eyed. В русском переводе это место передано так:

«Прежде он был таким щеголем, таким элегантным. А теперь бродил по улицам Сингапура грязный, в лох­мотьях, с одичалым взглядом» (пер. М. Литвиновой). На первый взгляд русский текст кажется не вполне экви­валентным английскому: в нем встречаются такие слова как прежде, а теперь, бродил по улицам Сингапура, которым нет прямых соответствий в тексте подлинника. На самом же деле семантическая эквивалентность здесь налицо, хотя словесной эквивалентности, конечно, нет. Дело в том, что русские слова прежде и а теперь передают здесь значения, которые в английском тексте выражены не словами, а грамматическими формами: противопоставление форм глагола be - (ha)d been и was (по терминологии А. И. Смирницкого, «категория временной отнесенности» [См. А. И. Смирницкий. Морфология английского язы­ка. М., Изд-во лит. на иностр. яз., 1959, с. 289-316.]) выражает предшествование первого события второму, ко­торое в русском языке выражается лексически, при помощи наречий времени. Слова же бродил по улицам Сингапура передают смысловую информацию, которая также содержит­ся в исходном английском тексте, но не в данном предложе­нии, а в одном из предшествующих пред­ложений (Не didn"t keep the job in Sumatra long and h e was back again in Singapore). Стало быть, семантическая эквивалентность здесь обеспечивается не меж­ду отдельными словами и даже не между отдельными предло­жениями, а между всем текстом на ИЯ и всем текстом на ПЯ в целом.

Другой пример: в повести американской писательницы Харпер Ли "То Kill a Mockingbird" имеется предложение Mr Raymond sat up against the tree-trunk, которое в рус­ском переводе передано как Мистер Реймонд сел и присло­нился к дубу. (пер. Н. Галь и Р. Облонской) Опять-таки можно подумать, что русское предложение по выражаемым в нем значениям не вполне соответствует исходному анг­лийскому: в нем есть слова и прислонился, отсутствующие в подлиннике; английское наречие up в sat up указывает, что субъект глагола пришел в сидячее положение из лежа­чего (ср. sat down), в то время как в русском предложе­нии эта информация не содержится; наконец, английское tree-trunk означает не дуб, а ствол дерева. Однако на самом деле смысловая эквивалентность здесь имеется, только для ее установления необходимо, во-первых, учитывать лексико-грамматические преобразования («переводческие транс­формации»), имеющие место в процессе перевода, и, во-вто­рых, выйти за рамки данного предложения в более широкий контекст. Действительно, русское сел и прислонился соот­ветствует английскому sat up against постольку, поскольку одним из значений предлога against является значение со­прикосновения с чем-либо или опоры на что-либо; та инфор­мация, которую передает английское up в sat up, в русском переводе извлекается из последующего предложе­ния [Также и в английском подлиннике; другими словами, в дан­ном случае англ. up в sat up семантически избыточно с точки зрения широкого контекста] - Раньше он лежал на траве; наконец, дерево, к которому прислонился Реймонд, упоминается в предшест­вующем контексте, где указано, что речь идет именно о дубе (ср. We chose the fattest live oak and we sat under it).

Смысловая эквивалентность текстов на ИЯ и на ПЯ и в этом случае устанавливается не на уровне отдельных слов или даже предложений, а на уровне всего текста в целом.

Итак, семантические расхождения между языками не могут служить непреодолимым препятствием для перевода в силу того обстоятельства, что перевод имеет дело не с языками как абстрактными системами, а с конкретными речевыми произведениями (текстами), в пределах которых осуществляется сложное переплетение и взаимодействие качественно разнородных языковых средств, являющихся выразителями значений - слов, грамматических форм, син­таксических и «супрасегментных» средств и пр., в своей сово­купности передающих ту или иную семантическую информа­цию. Та семантическая эквивалентность текстов подлинника и перевода, которую мы считаем необходимым условием осуществления процесса перевода, существует не между от­дельными элементами этих текстов, а между текстами в це­лом, причем внутри данного текста не только допустимы, но часто и просто неизбежны многочисленные перегруппи­ровки, перестановки и перераспределения отдельных смыс­ловых элементов («переводческие трансформации»). При пе­реводе, стало быть, неукоснительным правилом является принцип подчинения элементов целому, низших единиц высшим.

Сказанное отнюдь не значит, что в процессе перевода всегда осуществляется абсолютно полная («стопроцентная») передача всех значений, выраженных в тексте подлинника. Мы уже говорили, что при переводе семантические потери неизбежны, и что речь может идти только о максималь­но возможной полноте передачи значений, выражаемых текстом подлинника. Сомнения в возможности сохранения при переводе значений, выражаемых в тексте на ИЯ, обоснованы постольку, поскольку речь идет об абсо­лютном тождестве выражаемых значений. Поскольку, одна­ко, мы предъявляем требование не абсолютной, а макси­мально возможной полноты передачи значений при переводе с соблюдением того, что мы называем «порядком очереднос­ти передачи значений», постольку эти сомнения отпадают.

^ 3. Место теории перевода среди других дисциплин

§ 6. В предыдущем изложении мы несколь­ко раз употребили термин «лингвистическая тео­рия перевода». В этой связи возникает необходимость уточ­нить, во-первых, на каком основании теория перевода относится нами к числу лингвистических дисциплин; во-вто­рых, существуют ли какие-нибудь иные подходы к пробле­мам теории перевода кроме лингвистического; в-третьих, какое место занимает лингвистическая теория перевода сре­ди других отраслей науки о языке.

В процессе перевода осуществляется преобразование текста на одном языке (ИЯ) в текст на другом языке (ПЯ) при сохранении неизменного плана содержания, то есть значения или, точнее, совокупности значений, выраженных в исходном тексте. Чтобы выполнить свою задачу, а именно, отразить существенные закономерности перевода, теория перевода должна прежде всего установить совпаде­ния и расхождения в способах выражения идентичных зна­чений в ИЯ и в ПЯ и на этой основе выявить наиболее ти­пичные способы преодоления этих расхождений («перевод­ческие приемы»). Такая задача по своему существу является языковедческой, а теория перевода, ставящая перед собой именно такую задачу, не может быть ничем иным как линг­вистической дисциплиной.

На это можно было бы, на первый взгляд, возразить, что задача установления совпадений и расхождений в спо­собах выражения значений в разных языках входит в ком­петенцию не теории перевода, а сопоставительного языко­знания. На самом деле теория перевода теснейшим образом связана с сопоставительным языкознанием, которое служит для нее непосредственной теоретической базой; и все же лингвистическая теория перевода не тождественна сопоста­вительному изучению языков. Сопоставительное языко­знание, как и языкознание вообще, имеет дело с систе­мами языков - в его функции входит вскрытие черт сходства и различия между системами двух языков в облас­ти их звукового (фонологического) строя, словарного сос­тава и грамматического строя. Поэтому для сопоставитель­ного языкознания (как и для языкознания вообще) существенным является разграничение уровней языковой иерархии, то есть отнесение тех или иных единиц языка (или двух сопоставляемых языков) к определенному аспекту или уровню языковой системы. Перевод же, как было подчеркнуто выше, имеет дело не с системами языков, а с конкретными речевыми произведениями, то есть стекстами. В речи же, как известно, преодо­левается расслоение языковой системы на уровни или ас­пекты (морфологический, синтаксический, лексико-семан-тический и пр.); в пределах речевого произведения осущест­вляется сложное взаимодействие и синтез качественно раз­нородных средств выражения значений. Стало быть, для теории перевода принадлежность рассматриваемых единиц к определенному уровню или аспекту языковой системы со­вершенно не играет роли; сопоставление языковых единиц в теории перевода производится только на основе общности выражаемого ими содержания, то есть значения, иными словами, на основе семантической общности данных единиц, независимо от их принадлежности к одному или к разным уровням языковой иерархии.

Поясним сказанное конкретным примером. Допустим, мы поставили себе целью сопоставительное изучение видо-временных форм глагола в английском и русском языках. В этом случае сопоставительная грамматика этих двух язы­ков должна ограничиваться исследованием сходств и раз­личий именно видо-временных глагольных форм, то есть оставаться в пределах морфологического уровня как в английском, так и в русском языках, совершенно не затрагивая вопроса о том, что те или иные значения могут в одном из сопоставляемых языков выражаться не морфо­логическими и даже вообще не грамматическими, а лексико-семантическими средствами. Иное дело в теории перевода. Здесь в рассматриваемом случае как раз нельзя ограничить­ся установлением соответствий только в пределах системы морфологических форм; необходимо выйти за эти пределы и установить, что определенные значения, выражаемые в од­ном из языков грамматически, в другом могут выражаться при помощи лексических средств, как в приведенном выше (§ 4) примере из рассказа С. Моэма, где значения, выражен­ные в исходном тексте при помощи форм временной отнесен­ности глагола, в тексте перевода передаются лексически - при помощи слов прежде и теперь. Иными словами, тео­рия перевода в принципе безразлична к языковому статусу сопоставляемых единиц, к тому, относятся ли они к грамматическим, лексическим или еще каким-либо средствам; для нее существенным является лишь их семантичес­кое тождество, то есть единство выражаемого ими содер­жания. Стало быть, если для языкознания вообще и для сопоставительного языкознания в частности существенным моментом является разграничение уровней языковой сис­темы, для теории перевода, напротив, самое главное - это рассматривать и сопоставлять языковые явления в их свя­зи, в том взаимодействии, в которое они вступают в речи, в структуре связного текста [См. Л. Швейцер. К вопросу об анализе грамматических явлений при переводе. «Тетради переводчика», вып. 1, М., 1963].

В этой связи следует отметить, что в современном языко­знании вообще наблюдается тенденция перейти от изучения языка как абстрактной системы к изучению функциониро­вания языка в речи. Эта тенденция проявляется и в возрос­шем интересе к проблемам речевой деятельности, исследуе­мым в плане психолингвистики, и в разработке тематики, связанной с так называемым «актуальным синтаксисом» и «коммуникативным членением предложения», что мысли­мо только при учете функционирования предложения в строе связной речи, и, наконец, в появлении новой отрасли язы­кознания - «лингвистики текста» [См. «Материалы научной конференции «Лингвистика текста», МГПИИЯ им. М. Тореза, М., 1974]. Все эти направления изучения языка самым тесным образом связаны с теорией перевода; можно даже утверждать, что лингвистическая теория перевода - это не что иное, как «сопоставительная лингвистика текста», то есть сопоставительное изучение семантически тождественных разноязычных текстов.

При этом необходимо сделать следующее разъяснение: строго говоря, речь как таковая не может быть предметом языкознания, ибо она всегда индивидуальна, единична и неповторима, а любая наука может изучать лишь нечто об­щее, закономерное, типичное и регулярно воспроизводимое. Речь служит для языкознания лишь материалом, из кото­рого оно извлекает свой объект исследования, а именно язык [См. А. И. Смирницкий. Объективность существования языка, с. 19.]. Если мы говорим, что в современном языкознании наблюдается тенденция к изучению использования и функ­ционирования языка в речи, то это означает лишь сдвиг в изучении того же объекта - языка, выражающийся в упоре не на статическую, а на динамическую его сторону, не на подход к языку как к инвентарю единиц, а на его изучение в действии, в реальном функционировании. Можно сказать, что основной задачей современного языкознания является построение «действующей модели языка» [См. А. К-Жолковский, И. А. Мельчук. К построению действующей модели языка «смысл - текст». «Машинный перевод и прикладная лингвистика», вып. II, М., 1969, с. 5-6.], модели, отображающей динамический аспект языка, рас­сматриваемого, в терминах Гумбольдта, как «energeia» (деятельность), а не как «ergon»[См. В. А. 3 в е г и н ц е в. История языкознания XIX-XX веков в очерках и извлечениях. Ч. I. M., «Просвещение», 1964, с. 91.] (продукт деятельности). По этому пути идет одно из основных направлений совре­менного языкознания - так называемая порождающая лингвистика (школа Н. Хомского в Соединенных Штатах, у нас в Советском Союзе аппликативная грамматика и аналогичные направления). Лингвистическая теория пере­вода также является своеобразной динамической моделью, описывающей в лингвистических терминах процесс перехо­да от текста на ИЯ к тексту на ПЯ, то есть процесс межъ­языковой трансформации при сохранении инвариантного содержания. Закономерности этого перехода, то есть «пра­вила» переводческой трансформации и составляют предмет изучения лингвистической теории перевода.

§ 7. Определив теорию перевода как лингвистическую дисциплину, нужно установить ее место среди других от­раслей науки о языке. В современном языкознании принято деление на два основных раздела: микролингвистику и макролингвистику[См. G. T r a g е г and H. Smith. An Outline of English Structure. Washington, 1957, pp. 81-82. Строго говоря, макролингвистика включает в себя и микролингвистику как один из разделов; далее, под «макролингвистикой» мы будем иметь в виду те ее области, которые не сводятся к микролингвистике (по Трейгеру и Смиту, «металингвистика»)]. Первый из этих разделов включает в себя лингвистику в узком смысле слова, то есть изучение языка, по словам Ф. де Соссюра, «в самом себе и для себя» [Ф. де С о с с ю р. Курс общей лингвистики. М.,КомКнига/ URSS,2006, с. 207], в отвлечении от экстралингвистических фактов, как относи­тельно независимого от других явлений объекта. Сюда от­носятся такие классические дисциплины языковедческого цикла как фонетика и фонология, грамматика, лексиколо­гия и семасиология [Впрочем, можно сомневаться в принадлежности этого разде­ла к исключительно микролингвистической области, поскольку связь языковой семантики с экстралингвистическими факторами очевидна (см. гл. 2).], рассматриваемые в плане как общего, так и частного языкознания, как исторически (в диахронии), так и описательно (в синхронии), а также сравнительно-ис­торическое и сопоставительно-типологическое изучение языков.

К макролингвистике, то есть к лингвистике в широком смысле, относятся те направления в языкознании, которые изучают язык в его связи с экстралингвистическими явле­ниями, то есть с факторами, лежащими вне самого языка. К их числу относятся такие дисциплины, как психолинг­вистика, изучающая психофизиологические механизмы ре­чевой деятельности; социолингвистика, изучающая взаимо­действие языка и социальных факторов; этнолингвистика, исследующая взаимосвязь языка и культурно-этнографичес­ких факторов; лингвистическая география, предметом ко­торой является влияние на язык территориально-геогра­фических факторов; и некоторые другие направления в изучении языка.

Помимо указанного деления лингвистики на микро- и макролингвистику, существует также разделение языковед­ческих дисциплин на теоретические и прикладные. К числу последних относятся те области науки о языке, которые не­посредственно связаны с практическим использованием языка в тех и

Дополните информацию о персоне

Биография

Родился в г. Ленинграде (Санкт-Петербург) в 1923 году.

Филологическое образование начал в Ленинградском госуниверситете. Война прервала учебу. Продолжил учебу Леонид Степанович в Москве, в Военном институте иностранных языков, окончив который защитил кандидатскую диссертацию и стал заведующим кафедрой английского языка.

С 1965 года и до конца жизни педагогическая и научная деятельность Леонида Степановича связана с Институтом иностранных языков им. М.Тореза, ныне МГЛУ. Ведущий профессор вуза, доктор филологических наук, он заведовал в институте в разное время кафедрой перевода, кафедрой грамматики, а последние годы возглавлял факультет повышения квалификации для преподавателей английского языка всех вузов страны.

Обладая глубокими и широкими знаниями, Леонид Степанович воспитал не одну плеяду талантливых студентов, аспирантов, преподавателей и ученых. Из-под его пера вышли многие статьи по вопросам языкознания, теории грамматики и теории перевода. Многие годы он был главным редактором журнала "Тетради переводчика".

Ученый с мировым именем, многие работы которого были переведены на иностранные языки, он является автором учебников: "Грамматика английского языка" в соавторстве с Д.А.Штелингом, "Морфология английского языка", "Структура простого предложения в современном английской языке", "Язык и перевод".

Леонид Степанович Бархударов обладал поистине энциклопедическими знаниями не только в области филологии и языкознания, но и во многих других областях и научных проблемах. Он отличался большой общительностью, остроумием, любил хорошую шутку, с большим интересом относился ко всем проявлениям жизни, был доброжелателен, увлекался поэзией и сам писал стихи.

Сочинения

• Очерки по морфологии современного английского языка. Изд.2, доп. М., 2009. ISBN 978-5-397-00651-4
• Язык и перевод. Вопросы общей и частной теории перевода. Издательство: ЛКИ, 2008. ISBN 978-5-382-00577-5
• Структура простого предложения современного английского языка. Издательство: ЛКИ, 2008. ISBN 978-5-382-00610-9
• Введение в трансформационно-порождающую грамматику английского языка: Учеб. пособие / [Сост. Бархударов Л. С.], 97 с. 19 см, М. МГПИИЯ 1983
• Вопросы исторической лексикологии и лексикографии восточнославянских языков. К 80-летию члена-корреспондента АН СССР С. Г. Бархударова. [Редкол.: Ф. П. Филин, Р. И. Аванесов и др.]. М.: Наука, 1974

Достижения

• доктор филологических наук
• профессор

Мышечная система

Мышцы в основном осуществляют двигательную функцию организма, его частей и отдельных органов.

На мышцы приходится от 28 до 45 % массы тела, у новорожденных и детей - до 20–22 %; у спортсменов мышцы могут составлять более 50 % массы тела.

Классификация мышц

Различают гладкие и поперечно-полосатые мышцы.

Гладкие мышцы расположены в стенке кровеносных сосудов, коже и различных полых органах - желудке, кишечнике, матке и др. К поперечно-полосатым мышцам относятся сердечная мышца (миокард) и скелетная мускулатура.

Схема 1. Классификация мышц с учетом формы и строения

Всего у человека около 600 скелетных мышц. Все многообразие мышц классифицируется с учетом формы и строения (схема 1).

В зависимости от областей тела различают мышцы туловища, головы, конечностей; заднюю группу мышц спины, затылка; переднюю группу мышц шеи, груди, живота.

По форме мышцы бывают длинными и короткими, а также широкими. Длинные мышцы конечностей при сокращении укорачиваются на большую величину по сравнению с короткими и обеспечивают больший размах движений в суставах. Широкие мышцы участвуют в образовании стенок полостей.

Мышцы подразделяют также на простые длинные мышцы, которые имеют одну головку, брюшко и хвост, и сложные мышцы, имеющие различное число частей (например, двуглавые, трехглавые, двубрюшные, многосухожильные и др.).

По расположению мышечных пучков и их отношению к сухожилиям в мышце выделяют параллельную; перистую и треугольную формы.

Мышцы могут проходить через один или несколько суставов, вовлекая их в движение при сокращении. В зависимости от этого различают односуставные, двухсуставные, многосуставные мышцы (рис. 9 А, Б, Б1).

ВНИМАНИЕ!

Не имеют отношения к суставам мышцы мягкого неба, глотки, шеи, промежности, а также над-и подъязычные, мимические мышцы.

Мышцы головы делятся на мимические и жевательные.

Мимические мышцы расположены под кожей. При сокращении они смещают кожу и изменяют выражение лица, образуя складки перпендикулярно ходу мышечных волокон. Мимические мышцы группируются преимущественно вокруг естественных отверстий, расширяя и суживая их (схема 2).

Рис. 9. Закономерности расположения и прикрепления мышц на костях А. общие закономерности: 1 - сочленяющиеся в суставах кости; 2 - суставы; 3 - одно-суставная мышца, перекидывающаяся через один сустав; 4 - двухсуставные мышцы, перекидываются через два сустава; а-а - мышцы-синергисты (в данном случае обе сгибатели); а-б - мышцы-антагонисты (в данном случае а - сгибатель, б - разгибатель); p. f. (punctum fixum) - точка начала мышцы - условное обозначение места прикрепления мышцы к менее подвижной или наиболее проксимально расположенной кости; p.m. (punctum mobile) - точка прикрепления мышцы - условное обозначение места прикрепления мышцы к более подвижной или наиболее дистально расположенной кости. Б. Результат действия мышц-антагонистов: сокращения сгибателя (Б) - двуглавой мышцы плеча и разгибателя (Б1) - трехглавой мышцы плеча

Схема 2. Классификация мимических мышц

Схема 3. Систематизация мышц по функциональному признаку и по выполняемой ими функции

Рис. 10. Варианты мышечной работы: а - преодолевающая работа мышцы; б - удерживающая работа мышцы; в - уступающая работа мышцы

Жевательные мышцы прикрепляются к нижней челюсти и осуществляют ее движение в височно-нижнечелюстном суставе.

Все мышцы систематизируются по функциональному признаку, по выполнению ими функции (схема 3).

Работа, которую производит мышца при сокращении, может быть:

Преодолевающей, например при отведении руки до горизонтального уровня дельтовидная мышца, сокращаясь, преодолевает вес руки;

Удерживающей, например производя отведение руки, дельтовидная мышца может фиксированно удержать руку на уровне плеча;

Уступающей, например рука плавно опускается, при этом удерживающая работа дельтовидной мышцы сменяется уступающей (рис. 10 а, б, в).

Преодолевающую и уступающую работу мышцы обозначают как миодинамическую деятельность. Удерживающую работу мышц называют миостатической, или позиционной, деятельностью.

Строение мышцы

В состав мышцы входят: мышечная и соединительная ткань, сухожилия, нервы, кровеносные и лимфатические сосуды. В мышце различают мышечную и сухожильную части.

Мышечное волокно с его оболочкой, нервными окончаниями, кровеносными и лимфатическими капиллярами называют мышечной единицей, или мионом.

Мышечные волокна отличаются по толщине, следовательно, по объему и массе. Установлено, что наибольший диаметр имеют белые, наименьший - красные мышечные волокна. Красные и белые волокна по структурной организации четко различаются: для первых характерен малый диаметр, значительное количество митохондрий, относительное слабое развитие Т-системы и саркоплазматической сети. Они содержат значительное количество миоглобина и окружены многочисленными кровеносными капиллярами. Известно, что среди красных волокон выделено два подтипа (красные медленные и красные быстрые, различающиеся скоростью сокращения и утомляемостью).

У человека большинство мышц содержит как белые, так и красные мышечные волокна, но в одних мышцах (например, в икроножной) преобладают белые, а в других (например, в камбаловидной) - красные волокна.

Мышечные волокна объединяют в пучки I, II и III порядков. Пучки I порядка окружены тонкими прослойками соединительной ткани - эндомизием. Соединительная ткань, окружающая пучки II порядка и расположенная между пучками III порядка, составляет внутренний перимизий.

Вся мышца имеет наружную соединительнотканную оболочку - наружный перимизий.

Внутримышечная соединительная ткань переходит в сухожилие. Сухожильные волокна являются продолжением эндомизия и перимизия, а эндомизий, покрывающий мышечные волокна, прочно соединен с сарколеммой. Поэтому тяга, которую развивает сокращающееся мышечное волокно, передается сначала на эндомизий и перимизий, а затем на сухожильные волокна.

К кости сухожилие мышцы прикрепляется за счет переплетения сухожильных волокон с коллагеновыми волокнами надкостницы, совместного их врастания в кость с продолжением в вещество костных пластинок.

Кровоснабжение осуществляют мышечные ветви магистральных артерий и их разветвлений. Как правило, в мышцу проникает несколько питающих артерий, разветвляющихся по прослойкам перимизия и направленных преимущественно по ходу мышечных пучков. По ходу разветвлений кровеносных сосудов проходят лимфатические сосуды.

Вместе с артериями в мышцу входят один или несколько нервов, осуществляющих двигательную и чувствительную иннервацию. Двигательный нейрон с иннервируемой им группой мышечных волокон называют нейромоторной единицей (табл. 1).

Таблица 1

Источники иннервации и кровоснабжения мышц

К вспомогательным аппаратам мышцы относят фасции, фиброзные и синовиальные влагалища сухожилий, синовиальные сумки и др. Все мышцы, кроме мимических, окружены фасциями, которые образуют для них мышечные влагалища. Собственные фасции формируют фасциальные, или костно-фиброзные, ложа для функционально и топографически однородных групп мышц. Фасции выполняют опорную функцию, являясь местами начала и прикрепления многих мышц. Они оказывают боковое сопротивление сокращающимся мышцам, содействуя выполнению ими двигательной функции.

Влагалища сухожилий мышц могут быть фиброзными и синовиальными. Фиброзные влагалища способствуют удержанию сухожилий около костей и суставов, а также движению сухожилий в строго определенных направлениях. Синовиальные влагалища сухожилий, так же как и фиброзные, окружают сухожилия в местах наибольшего их смещения и прилегания к костям и капсуле суставов.

Физиологическая роль поперечно-полосатых мышц многообразна: а) они участвуют в перемещении частей (сегментов) скелета; б) фиксации суставов; в) поддержании равновесия.

Благодаря работе гладких мышц осуществляется сократительная деятельность желудочно-кишечного тракта, которая создает оптимальные условия для процесса пищеварения, поддерживает на определенном уровне артериальное давление (АД).

Поперечно-полосатые мышцы склонны в одних случаях к гиперактивности, спазму, укорочению и гипертонии, в других - к торможению, расслаблению и гипотонии. Первые называют «постуральными», а вторые «фазическими» мышцами. У здоровых людей мышцы находятся в динамическом равновесии.

Большая часть поперечно-полосатых мышц связана с костями скелета или кожей. Во время сокращения мышцы укорачиваются; возврат к исходной длине после сокращения связан с деятельностью мышц-антагонистов. В некоторых мышцах, например жевательных и мимических, роль антагонистов выполняют эластические связки. Как правило, даже в простейших двигательных актах участвуют несколько мышц, являющихся синергистами и антагонистами. Во время сокращения синергистов наступает рефлекторное торможение антагонистов. Синергизм и антагонизм мышц весьма условны; например, во время удержания груза на вытянутой руке двуглавая мышца плеча напряжена, а трехглавая - расслаблена; при опоре свободной кистью на поверхность стола напряжена трехглавая и расслаблена двуглавая мышца; при полностью разогнутой (полная экстензия) и фиксированной верхней конечности напряжены обе мышцы.

Основой сократительной деятельности мышцы является одиночное мышечное сокращение, возникающее в ответ на нервный импульс. Если представить графически схему мышечного сокращения, то одиночное сокращение имеет вид волны с восходящей и нисходящей фазами. Первая фаза называется сокращением, вторая - расслаблением. Расслабление более продолжительно во времени, чем сокращение. Общее время одиночного мышечного сокращения составляет доли секунды и зависит от функционального состояния мышцы. Продолжительность мышечного сокращения уменьшается при умеренной работе и возрастает при утомлении.

Изотоническим называется такое мышечное сокращение, при котором мышца свободно укорачивается; при изометрическом мышечном сокращении длина мышцы остается постоянной (оба ее конца фиксированы) и меняется лишь напряжение.

ВНИМАНИЕ!

В организме в нормальных условиях в чистом виде изотонического и изометрического мышечного сокращения не наблюдается.

Поперечно-полосатые мышцы имеют два важнейших механических свойства, определяющих характер мышечного сокращения.

Первое известно как взаимоотношение длина - сила (длина- напряжение), суть его заключается в том, что для каждой мышцы может быть найдена длина, при которой она развивает максимальную силу (напряжение).

Второе свойство мышц - это взаимозависимость силы и скорости мышечного сокращения: чем тяжелее груз, тем медленнее его подъем и чем больше приложенная сила, тем меньше скорость укорочения мышцы. При очень большой нагрузке мышечное сокращение становится изометрическим; в этом случае скорость сокращения равна нулю. Без нагрузки скорость мышечного сокращения наибольшая.

Диапазон скоростей мышечного сокращения достаточно велик - от долей секунды (скелетные мышцы) до минут (гладкие мышцы). Он определяется многими факторами.

Волокна поперечно-полосатых мышц имеют короткие саркомеры, много миофибрилл, обильную саркотубулярную систему, одно или два нервных окончания.

Гладкие мышцы характеризуются малым количеством и неупорядоченным расположением миофибрилл, слаборазвитой саркотубулярной системой, низкой активностью миозиновой АТФазы.

Мышечное сокращение скелетных мышц может быть вызвано одним нервным импульсом. Для возникновения мышечного сокращения гладкой мышцы требуется ритмическая стимуляция.

Скорость расслабления скелетных и гладких мышц значительно различается, так как зависит от количества упругих элементов в мышце, длины волокон, скорости поглощения ионов кальция и т. д.

Увеличение мышечного поперечника в результате физической тренировки называется рабочей гипертрофией мышцы (от греч. «трофос» - питание). Выделяют два крайних типа рабочей гипертрофии мышечных волокон: саркоплазматический и миофибриллярный.

Саркоплазматическая рабочая гипертрофия - это утолщение мышечных волокон за счет преимущественного увеличения объема саркоплазмы, т. е. несократительной ее части. Гипертрофия этого типа происходит за счет повышения содержания несократительных (в частности митохондриальных) белков и метаболических резервов мышечных волокон. Значительное увеличение числа капилляров в результате тренировки также может вызвать некоторое утолщение мышцы.

Рабочая гипертрофия этого типа мало влияет на рост силы мышц, но зато значительно повышает способность к продолжительной работе, т. е. увеличивает их выносливость.

Миофибриллярная рабочая гипертрофия связана с увеличением числа и объема миофибрилл, т. е. собственно сократительного аппарата мышечных волокон. При этом возрастает плотность укладки миофибрилл в мышечном волокне. Такая рабочая гипертрофия мышечных волокон ведет к значительному росту мышечной силы. Существенно увеличивается и абсолютная сила мышцы, а при рабочей гипертрофии первого типа она или совсем не изменяется, или даже несколько уменьшается. По-видимому, наиболее предрасположены к миофибриллярной гипертрофии быстрые мышечные волокна.

В реальных ситуациях гипертрофия мышечных волокон представляет комбинацию двух названных типов с преобладанием одного из них. Преимущественное развитие того или иного типа рабочей гипертрофии определяется характером мышечной тренировки. Длительные динамические упражнения, развивающие выносливость, с относительно небольшой силовой нагрузкой на мышцы вызывают главным образом рабочую гипертрофию первого типа. Упражнения с большими мышечными напряжениями, наоборот, способствуют развитию рабочей гипертрофии преимущественно второго типа.

Силовая тренировка связана с относительно небольшим числом повторных максимальных или близких к ним мышечных сокращений, в которых участвуют как быстрые, так и медленные мышечные волокна. Однако и небольшого числа повторений достаточно для развития рабочей гипертрофии быстрых волокон, что указывает на их большую предрасположенность к развитию рабочей гипертрофии (по сравнению с медленными волокнами). Высокий процент быстрых волокон в мышцах служит важной предпосылкой для значительного роста мышечной силы при направленной силовой тренировке. Поэтому люди с высоким процентом быстрых волокон в мышцах имеют более высокие потенциальные возможности для развития силы и мощности.

Тренировка выносливости связана с большим числом повторных мышечных сокращений относительно небольшой силы, которые в основном обеспечиваются активностью медленных мышечных волокон. Поэтому понятна их более выраженная рабочая гипертрофия при таком виде тренировки по сравнению с гипертрофией быстрых мышечных волокон.

Проекция основных мышц туловища и конечностей

Знание проекции мышц на поверхность тела человека дает возможность анализировать состояние определенных групп мышц, позволяет специалисту (врачу, массажисту) обоснованно подойти к воздействию на ту или иную мышцу и подбирать определенные приемы массажа для укрепления мышц и улучшения их эластичности.

Проекцию мышц целесообразно рассматривать по топографическому признаку. Зная расположение мышцы, места ее фиксации, отношение к суставу, можно легко ориентироваться в функции как всей мышцы, так и ее отдельных частей.

Проецирование мышц на туловище и верхние конечности

1. На передней поверхности туловища (в области груди) определяются грудные (большая и малая) и подключичная мышцы (рис. 11 а).

Границы большой грудной мышцы лучше контурируются при движении руки вперед или во время приведения ее к туловищу (рука массажиста оказывает при этом дозированное сопротивление). При этом обозначаются даже пучки мышцы, идущие от ключицы, грудины с ребрами и фасции живота.

Малая грудная мышца проецируется от передних отделов II–V ребер по направлению к клювовидному отростку лопатки. Контуры этой мышцы можно увидеть при опускании (с дозированным сопротивлением руки массажиста) пояса верхней конечности.

Подключичная мышца находится непосредственно под ключицей и проецируется от хряща I ребра к середине ключицы.

Рис. 11. Мышцы туловища: А - спереди; Б - сбоку; В - сзади; а - ключица; б - грудина; в - гребень подвздошной кости; г - лонное сращение; д - остистые отростки позвонков; е - поясничный апоневроз. Мышцы груди: 1 - большая грудная мышца; 2 - передняя зубчатая мышца. Мышцы живота: 5 - паховая (пупартова) связка. Мышцы спины: 6 - трапециевидная мышца: 7 - широчайшая мышца спины: 8 - ромбовидная мышца. Мышцы плечевого пояса - I. Мышцы тазового пояса - II. Мышцы бедра - III

2. На боковой поверхности грудного отдела туловища просматривается передняя зубчатая мышца в виде отдельных зубцов. Она хорошо видна при вынесении руки вперед, а также в отведении ее выше горизонтального уровня и одновременном наклоне туловища в противоположную сторону. В этом же положении можно выявить и межреберные мышцы, расположенные между ребрами, в межреберных промежутках (рис. 11 б).

3. На задней поверхности туловища определяются следующие мышцы.

Трапециевидная мышца (ее верхняя, средняя и нижняя части) хорошо видна, если отвести руки в стороны и несколько приподнять кверху лопатки. Нижняя часть мышцы контурируется при небольшом разгибании туловища с опущенными вниз руками. (рис. 11 в)

Широчайшая мышца спины хорошо видна при движении назад пронированной руки. При отведении руки очерчивается верхний край этой мышцы, покрывающий нижний угол лопатки. Для определения верхнего края широчайшей мышцы спины следует привести руку к туловищу с преодолением сопротивления рук массажиста.

Ромбовидные мышцы (большая и малая) проецируются от остистых отростков двух нижних шейных и четырех верхних грудных позвонков по направлению к медиальному краю лопатки. Эти мышцы контурируются довольно отчетливо при поднятых кверху лопатках и опущенных руках. Если отведенную руку поднимать, то нижний угол лопатки будет отходить в латеральную сторону, позвоночный край ее изменит направление (вместо вертикального - косое), и тогда под нижним краем трапециевидной мышцы будет более отчетливо заметна трапециевидная мышца.

Мышца, поднимающая лопатку, проецируется в направлении от поперечных отростков верхних шейных позвонков к медиальному углу лопатки. Ее можно видеть при поднимании рук, когда нижний угол лопатки отклоняется латерально, а медиальный, к которому прикрепляется мышца, поднимающая лопатку, приближается к позвоночнику и несколько опускается.

Мышца-выпрямитель позвоночника довольно хорошо контурируется и даже видна непосредственно под кожей. В большей мере она заметна в среднем и нижнем отделах задней поверхности туловища по обе стороны от задней срединной линии тела (справа и слева от остистых отростков позвонков).

4. В области лопатки расположены большая круглая мышца, которая хорошо контурируется, если мышцы спины напряжены, а пронированная рука приведена к туловищу, и малая круглая и подостная мышцы - их удобнее рассматривать при приведенной к туловищу супинированной руки. Подостную мышцу можно увидеть, ориентируясь на ось лопатки. Иадостная мышца обычно плохо просматривается, так как прикрыта трапециевидной мышцей. Ее можно пропальпировать в зоне выше ости лопатки.

5. В области плечевого сустава, окружая его с латеральной стороны, спереди и сзади, расположена дельтовидная мышца. Ее части (передняя, средняя и задняя) хорошо контурируются, когда рука несколько отведена в сторону. Задняя часть мышцы лучше просматривается при движении верхней конечности назад, а передняя - при движении вперед.

6. Когда рука отведена выше горизонтали и опускается с сопротивлением рук массажиста, очерчивается подмышечная впадина (рис. 12 а). При этом видно, что передняя стенка ее образована большой грудной и малой грудной мышцами, задняя - широчайшей мышцей спины, большой круглой и подлопаточной мышцами, медиальная - передней зубчатой мышцей. С латеральной стороны подмышечной впадины при супинированной руке очерчиваются клювовидно-плечевая мышца в виде продольного возвышения, идущая от клювовидного отростка лопатки к плечевой кости, и короткая головка двуглавой мышцы плеча, которая также фокусируется на клювовидном отростке лопатки.

Рис. 12. Мышцы руки. А - спереди; Б - сзади; В - латерально; Г - медиально а - ключицы; б - локтевой отросток локтевой кости; е - лопатка. Мышцы плечевого пояса: 1 - дельтовидная мышца; 2 - большая грудная мышца; 3 - подостная мышца; 4 - малая круглая; 5 - большая круглая; 6 - широчайшая мышца спины. Мышцы предплечья: 7 - двуглавая мышца плеча; 8 - трехглавая мышца плеча; 9 - плечевая мышца. Мышцы предплечья (поверхностные и некоторые глубокие): 10 - плече-лучевая мышца; 11 - круглый пронатор; 12 - локтевой сгибатель запястья; 13 - длинная ладонная мышца; 14 - лучевой сгибатель запястья; 17 - длинный лучевой разгибатель запястья; 19 - локтевая мышца; 20 - общий разгибатель пальцев; 21 - собственный разгибатель мизинца; 22 - локтевой разгибатель запястья; 24 - длинная отводящая мышца большого пальца; 27 - ладонный апоневроз; 28 - мышцы возвышения мизинца; 29 - сухожилия общего разгибателя пальцев; 30 - сухожилия ряда мышц, разгибающих и отводящих большой палец

7. Двуглавая мышца плеча четко вырисовывается, если согнуть руку в локтевом суставе при супинированном предплечье. Пронируя и супинируя его, можно видеть, как двуглавая мышца то напрягается (при супинации), то расслабляется (при пронации). В таком положении руки на латеральной стороне плеча можно видеть плечевую мышцу, расположенную под двуглавой мышцей плеча (рис. 12 б).

8. На задней поверхности плеча при разогнутом в локтевом суставе предплечье определяются все три головки трехглавой мышцы плеча ; длинная, латеральная и медиальная. В этом же положении можно увидеть и контуры локтевой мышцы, идущей от латерального надмыщелка плечевой кости к локтевой кости (рис. 12 в).

9. Если согнуть предплечье под углом 90° (по отношению к плечу), то при изометрическом напряжении мышц передней поверхности плеча и предплечья видны контуры плечелучевой мышцы и круглого пронатора, ограничивающих снизу локтевую ямку. Плечелучевая мышца ограничивает ее с латеральной стороны, а круглый пронатор - с медиальной. Если пронировать предплечье с сопротивлением рук массажиста, то контур круглого пронатора выступает более отчетливо. Плечелучевая мышца хорошо видна, если предплечье согнуто в локтевом суставе и дальнейшему его сгибанию мешает дозированное сопротивление рук массажиста.

10. Мышцы-сгибатели кисти и пальцев проецируются от медиального надмыщелка по направлению к костям кисти и пальцев. В дистальном отделе предплечья при согнутом положении кисти и пальцев можно видеть сухожилия этих мышц; сухожилие лучевого сгибателя запястья расположено латерально, ближе к лучевой кости, а сухожилие локтевого сгибателя запястья - медиально, ближе к медиальному краю локтевой кости.

Проецирование мышц нижней конечности

1. Мышцы передней поверхности бедра.

Четырехглавая мышца бедра. При изометрическом ее напряжении или подъеме вверх контуры мышцы отчетливо обозначаются. От верхней передней подвздошной ости вниз идет прямая мышца бедра, которая хорошо прослеживается при сгибании в тазобедренном суставе прямой ноги.

Портняжная мышца определяется под кожей на всем протяжении от верхней передней подвздошной ости до бугристости большеберцовой кости: мышца выделяется в положении, когда бедро согнуто в тазобедренном суставе, несколько отведено и супинировано.

Гребенчатая мышца проецируется в верхнем отделе бедра от верхней ветви лобковой кости (несколько латеральнее симфиза) по направлению к верхней трети бедра. Рядом с ней, с латеральной стороны, под паховой связкой легко прощупывается подвздошно-поясничная мышца, особенно при качательных движениях ногой (вперед-назад).

2. На медиальной поверхности бедра располагаются приводящие мышцы бедра. Из них наиболее поверхностно находится тонкая мышца, однако контуры ее определяются недостаточно отчетливо.

3. На латеральной поверхности области тазобедренного сустава расположены две крупные мышцы, которые хорошо проецируются, когда нога согнута в тазобедренном суставе под прямым углом к туловищу: средняя ягодичная мышца и мышца, напрягающая широкую фасцию. В положении пациента лежа на боку или стоя над большим вертелом можно увидеть два резко контурированных возвышения: переднее возвышение - мышца, напрягающая широкую фасцию бедра, заднее - средняя ягодичная мышца.

Рис. 13. Мышцы нижней конечности (передняя поверхность)

I - подвздошно-поясничная мышца; 2 - мышца, натягивающая широкую фасцию; 3 - гребешковая мышца; 4 - длинная приводящая мышца; 5 - портняжная мышца; 6 - нежная мышца бедра; 7 - прямая мышца бедра; 8 - четырехглавая мышца бедра (внутренняя и наружная); 9 - надколенная чашка; 10 - проекция внутренний мышцы бедра;11 - проекция портняжной мышцы; 12 - проекция приводящих мышц бедра; 13 - проекция паховой связки.

Рис. 14. Мышцы задней поверхности

I - поясничный треугольник; 2 - средняя ягодичная мышца; 3 - большая ягодичная мышца; 4 - подвоздошно-большеберцевый тракт; 5 - большая приводящая мышца; 6 - двуглавая мышца бедра; 7 - нежная мышца; 8 - полуперепончатая мышца; 9 - полусухожильная мышца; 10 - икроножная мышца; 11 - подколенная ямка; 12 - ягодичная борозда; 13 - большой вертел; 14 - задняя верхняя подвздошная ость

4. На задней поверхности (рис. 13, 14) области тазобедренного сустава выступает большая ягодичная мышца, у нижнего края которой образуется ягодичная складка. Ниже большой ягодичной мышцы проецируются двуглавая мышца бедра, полусухожильная и полуперепончатая мышцы. Если ногу согнуть в коленном суставе и разгибать ее с сопротивлением рук массажиста, то с латеральной стороны бедра выделяется двуглавая мышца бедра, идущая к головке малоберцовой кости, а с медиальной - полусухожильная и полуперепончатые мышцы.

5. На задней поверхности голени все три головки трехглавой мышцы голени отчетливо выделяются в положении пациента стоя на носках, причем в верхнем отделе задней поверхности голени контурируются медиальная и латеральная головки икроножной мышцы, ограничивающие снизу подколенную ямку, а ниже их - камбаловидная мышца. Сухожилие этих мышц (пяточное) можно видеть и прощупать на всем протяжении до места его прикрепления к пяточной кости.

6. Передняя большеберцовая мышца, длинный разгибатель пальцев и длинный разгибатель большого пальца видны хорошо.

Передняя большеберцовая мышца лежит около переднего края большеберцовой кости, видна и прощупывается на всем протяжении.

Латеральнее ее расположен длинный разгибатель пальцев.

Длинный разгибатель большого пальца определяется между этими мышцами лишь в нижнем отделе голени.

Сухожилия всех трех мышц особенно хорошо видны на тыльной поверхности стопы при разгибании стопы и пальцев. Кроме того, здесь можно определить дополнительное сухожилие длинного разгибателя пальцев (называемое третьей малоберцовой мышцей), которое идет от него к латеральному краю тыльной поверхности стопы (к основанию V плюсневой кости).

7. На латеральной поверхности голени расположены длинная и короткая малоберцовые мышцы, которые хорошо видны при подъеме на носки и пронации стопы. Поверхностно находится длинная малоберцовая мышца, а под ней - короткая малоберцовая мышца. автора Дон Гамильтон

Из книги Головные боли, или Зачем человеку плечи? автора Сергей Михайлович Бубновский

Мышечная депрессия Но что делать, если кто-то не способен в нужном объеме и необходимом количестве выполнить перечисленные упражнения, но в то же время не хочет попадать в названную группу риска? Я имею в виду, в группу психически неполноценных или слабоумных. Об этом и

Из книги Стройность с детства: как подарить своему ребенку красивую фигуру автора Аман Атилов

Мышечная деятельность Для того, чтобы понять механизм простого произвольного движения, необходимо познакомиться с понятием о двигательной единице и основных типах мышечных волокон. Двигательная единица представляет собой в самом упрощенном виде комбинацию нервных

Из книги Народные средства в борьбе с бессонницей автора Елена Львовна Исаева

Мышечная релаксация Для того чтобы расслабить мышцы тела, можно применить один простой метод, называемый специалистами мышечной релаксацией с элементами аутотренинга. При этом нужно помнить, что немаловажную роль в этом процессе играет освещение. Так, некоторые

Из книги Официальная и народная медицина. Самая подробная энциклопедия автора Генрих Николаевич Ужегов

Мышечная боль Причин возникновения мышечной боли много, но самая главная из них – перегрузка. Мышцы не выдерживают той нагрузки, которую вы им даете, и реагируют на это по-своему: болью, судорогами или растяжением.Мышечная боль чаще всего является результатом

Из книги Как остановить старение и стать моложе. Результат за 17 дней автора Майк Морено

Скелетно-мышечная система Мышцы В нашем теле более 650 мышц, что составляет половину массы тела. Мышцы прикреплены к костям прочной тканью, называемой связками и сухожилиями. Они помогают мышцам двигать костями.У нас три вида мышц: скелетные, гладкие и сердечная. Скелетные

Из книги Атлас профессионального массажа автора Виталий Александрович Епифанов

Как стареет наша скелетно-мышечная система Старение скелетно-мышечной системы в основном и заставляет нас почувствовать себя старым. Кости, вначале такие прочные, постепенно становятся менее прочными и могут ломаться. Мускулы тоже слабеют, как и суставы, сухожилия,

Из книги Большой справочник по массажу автора Владимир Иванович Васичкин

Мышечная система Мышцы в основном осуществляют двигательную функцию организма, его частей и отдельных органов.На мышцы приходится от 28 до 45 % массы тела, у новорожденных и детей - до 20–22 %; у спортсменов мышцы могут составлять более 50 % массы тела.Классификация

Из книги Всё про массаж автора Владимир Иванович Васичкин

Мышечная система Скелетные мышцы (рис. 9–1 и 9–2), которых более 400, составляют активную часть аппарата движения человека. В целом они составляют около 1/3 всей массы тела.Масса мышц, расположенных на конечностях, равняется 80?% от общей массы мышечной системы. Функции мышц

Из книги Атлас: анатомия и физиология человека. Полное практическое пособие автора Елена Юрьевна Зигалова

Врожденная мышечная кривошея Данное заболевание возникает при врожденном недоразвитии грудинно-ключично-сосцевидной мышцы или изменениях во время родового акта, а также после него. Это наиболее частое заболевание новорожденных детей, частота встречаемости – около

Из книги Массаж. Уроки великого мастера автора Владимир Иванович Васичкин

Мышечная ткань Мышечная тканьосуществляет функцию движения, она способна сокращаться. Существуют две разновидности мышечной ткани: неисчерченная (гладкая) и исчерченная (скелетная и сердечная) поперечнополосатая.Гладкая мышечная ткань состоит из веретенообразных

Из книги автора

Мышечная система Скелетные мышцы (рис. 9–1 и 9–2), которых более 400, составляют активную часть аппарата движения человека. В целом они составляют около 1/3 всей массы тела.Масса мышц, расположенных на конечностях, равняется 80 % от общей массы мышечной системы. Функции мышц