издаваемый Президентом Российской Федерации правовой акт (Указ), который освобождает от наказания и иных уголовно-правовых последствий осуждения лицо, совершившее преступление, а также смягчает назначенное ему наказание (ст. 85 УК РФ).
Отличное определение
Неполное определение ↓
ПОМИЛОВАНИЕ
акт высшего должностного лица Российской Федерации, полностью или частично освобождающий конкретное лицо от наказания либо заменяющий его более мягким.
Право на П. имеет каждый осужденный (Конституция РФ, ст. 50). Ст. 85 УК РФ, воспроизводя положение Конституции РФ об осуществлении помилования Президентом Российской Федерации, содержит также указание на то, что помилование применяется в отношении индивидуально определенного лица. По сложившейся практике ходатайство о П. может подаваться по отбытии не менее? назначенного срока наказания. Такое ходатайство может исходить от самого осужденного, его родных и близких, общественной организации или администрации соответствующего исправительного учреждения.
Актом П. соответствующее лицо может быть: а) освобождено от дальнейшего отбывания оставшейся части наказания; б) оставшаяся неотбытая часть наказания может быть сокращена; в) оставшаяся неотбытая часть наказания может быть заменена более мягким видом наказания; г) с лица может быть снята судимость.
ПОМИЛОВАНИЕ
снисхождение, ослабление или отмена наказания. Право П. - одно из конституционных полномочий главы государства во всех странах мира. В Российской Федерации право П. отнесено, к компетенции Президента РФ. Правовая база вынесения акта П. содержится в Конституции РФ (п. "в" ст. 89) и в Уголовном кодексе Российской Федерации (ст. 85). Акт П. не является уголовным законом. Акт П. выносится в отношении индивидуально определенного лица (лиц), это акт индивидуального милосердия. По акту П. лицо, осужденное за преступление, может быть освобождено от дальнейшего отбывания наказания либо назначенное ему наказание может быть сокращено или заменено более мягким видом наказания, с лица, отбывшего наказание, актом помилования может быть снята судимость. Указом Президента РФ от 12 января 1992 г. образована Комиссия по вопросам помилования при Президенте РФ, в компетенцию которой входит подготовка материалов для решения вопросов о П. (см. Ведомости РСФСР. 1992. 4. Ст. 154). С ходатайством о П. вправе обращаться как сами осужденные, так и их родственники, общественные организации, трудовые коллективы, а равно администрация исправительного учреждения или иной орган, ведающий исполнением наказания. П. может быть применено к любому осужденному, в том числе к лицу, осужденному за тяжкое или особо тяжкое преступление к любой мере наказания. Согласно ч. 3 ст. 59 УК РФ смертная казнь в порядке П. может быть заменена пожизненным лишением свободы или лишением свободы, на срок двадцать пять лет. Правоохранительные органы непосредственно реализуют предписания, содержащиеся в акте П., не конкретизируя их.
Отличное определение
Неполное определение ↓
Красиво сказано: «У войны не женское лицо». Так, конечно. Добавим: и не детское тоже. Да и едва ли мужское - у войны лицо безликое, слепое и равнодушное. Мертвое. Потому что на войне убивают. На войне люди убивают людей.
Что больше всего может мешать делу смерти, как не любовь? Первая уничтожает людей, вторая их создает. Значит, и нет любви места на войне, точнее, не может, не должно быть?
Может быть, именно потому люди до сих пор не уничтожили друг друга в бесчисленных войнах, что вопреки ненависти они не перестают оставаться людьми и продолжают любить. Даже на войне. Не потому ли рано или поздно войны все-таки кончаются: столетние, мировые - всякие?
Маленькая повесть башкирского писателя Мустая Карима «Помилование» о такой вот «незаконной» любви.
31 августа 1942 года. Недалеко от линии фронта в деревне Подлипки, небольшой деревушке в сорок пять домов и шестьдесят труб (пятнадцать изб нынче зимой немец спалил) формируется воинская часть: «И ничего бы... не случилось, ничего не случилось, если бы... в сожженном дотла саду с единственной чудом выскочившей из огня яблоньки семнадцать дней назад с мягким стуком не упало яблоко, и если бы это яблоко не подняла черноглазая, черноволосая, с тонким носом и пухлыми, будто для поцелуев сотворенными губами, с острыми коленями, острыми локтями, с оленьими повадками семнадцатилетняя девушка, и если бы она не бросила это яблоко через плетень механику-водителю, который лежа под бронетранспортером, крутил что-то большим ключом, и если бы это красное яблоко не упало солдату на грудь - наверное, ничего бы и не было. Конечно, ничего бы и не случилось... Но, когда, с треском рассыпая по саду искры, горели её подружки, одна из яблонь спаслась. А раз спаслась, то и яблок народила. И одно из тех яблок вот к какой беде привело. Знать бы яблоне, в какую беду заведет её яблочко, тогда или сама в огонь бросилась, или по весне содрала бы с себя свой цветочный наряд, каждый цвет по лепестку растерзала -осталась бы нынче бесплодной. У яблонь сердце жалостливое. Кто плод вынашивает - всегда мягкосердечен».
Сержант Любомир Зух (по-украински - хват, хваткий) и Мария Тереза (она испанка, одна из тех испанских детей, кого при везли в СССР, спасая от Франко) полюбили друг друга. А через семнадцать дней, когда батальон перебросили к линии фронта, чтобы через пару дней двинуть в наступление, Любомир ночью на бронетранспортере едет к Марии - проститься. Той же ночью возвращается в часть.
И все бы обошлось, и никто ничего не узнал бы, если б не одна досадная случайность, мелочь. На крутом повороте Любомир не разглядел глинобитного сарая и случайно задел за угол. Военной машине это, конечно, нипочем, а сарай здорово пострадал. Хозяин - прижимистый старик Буренкин - видел в окошко и машину, и танкиста, который вышел из неё посмотреть на случившееся. Поутру стены сарая рухнули, задавив старую козу - кормилицу двух внуков-сирот Ефимия Лукича Буренкина.
«Без причины не то что сарай, а даже галочье гнездо разорять нельзя. Прежде чем разрушить, кто-то ведь строил его. Кто сломал, пусть и ответит. По всей строгости закона», - думает он и отправляется на поиски преступника. Ему повезло: сразу же он попадает к комбату Казарину, и через некоторое время нарушитель найден, благо Зух и не отпирается, а во всем признается сразу. Что делать командиру? «Что это - глупость или преступление? Хотя по нынешним временам одно от другого отличить не просто», - думает он.
Перед Казариным два пути: первый - тайный, короткий и бесхлопотный. Но скользкий. Сокрытие преступления, сознательного ли, бессознательного ли, не только уставу, но и совести претит... Или взять грех на душу? Война спишет. А спишет ли?.. Руслан Казарин, у которого воинский долг и честь командира были превыше всего, избрать первый путь не смог.
Другой путь - опасный, страшный - доложить о преступлении Зуха начальству. Ведь по сути дела сержант - дезертир, и по законам военного времени наказание за этот проступок - расстрел. Комбат выбрал второй путь. Приехавшие следователи быстро провели дознание, определили вину, и трибунал выносит смертный приговор. Привести его в исполнение поручено молодому (ровесник преступника -20 лет всего!) командиру взвода разведки лейтенанту Янтимеру Байназарову. На следующее утро перед строем бригады Любомир, до последнего момента не веривший в эту возможность, был расстрелян. Бригада снимается с места, а через пару часов было получено помилование.
В это время на место казни приходит только что ставшая женой Мария Тереза... Полковник Казарин закончил войну в предгорьях Альп. Майор Байназаров погиб при тушении пожара в венской опере... Вот такая история.
Она проста и одновременно неразрешима. Вроде бы все правы: и Казарин, и старик Буренкин, и майор, проводивший следствие, и командир бригады, перед расстрелом назидательным тоном произносящий длинную и логичную речь: чтобы победить врага, надо быть беспощадным к врагу, но, чтобы быть беспощадным к врагу, нужно быть безжалостными к себе.
Расстрел Зуха - показательный, в его могиле комбриг призывает похоронить беспечность, расхлябанность - все дурное, что есть в каждом из нас. Казнь приобретает характер древнего очистительного ритуала, когда на жертвенное животное возлагались все грехи, совершенные людьми племени, после чего его изгоняли или убивали.
Правы ли осудившие Любомира на смерть? По-своему, да. И все же, думается, правота из ряда тех маленьких правд, о которых размышляет, направляясь к Казарину в первый раз, Буренкин: Он ущерб понес... за ним правда. Вот только бы потом в этой правде каяться не пришлось. Бывает, так свою маленькую правду тягаем, что до большой беды и дотягаемся.
Осознавший это старик, взяв с собой маленьких внуков, идет к капитану вторично, на коленях умоляя простить Зуха. Но... в силу вступил закон войны. Закон жестокости, закон, придуманный людьми и поставленный ими выше самих себя - выше людей, а значит, закон бесчеловечности.
«Милосердие нужно! Прощение! Ошибка - не преступление», - пытается растолковать суть дела Буренкин. - Дело еще не закончено. - И хорошо, что не закончено... Пусть так и останется. Закончится - поздно будет. - Судьбу Любомира Зуха теперь не я решаю, а там... - капитан показал большим пальцем в потолок. Где там? То ли военные власти, то ли небо само.
Нет, не небо! Судьбу Зуха решают люди и - как это непростительно часто случается! - люди вроде бы и сильные, с характером, а на самом деле слабые, если не сказать - безвольные. Майор-следователь не испытывает ни восхищения, ни ненависти. Работу свою делает спокойно, тщательно, беспристрастно. Над ним - Закон, Статья, Параграф военного времени.
Для Казарина, с его жестким характером, твердой волей, с его привычкой различать, что хорошо, что плохо, вопрос чести был дороже собственной головы. Янтимер (по-башкирски - железный духом) отдает приказ стрелять, хотя до последней минуты не верит в справедливость приговора и всю ночь накануне казни не спит.
Если не брать в расчет любовь - поразительное головотяпство. А кому какое дело до твоей любви? Ни свидетелем защиты её не зовут. Ни заступницей она быть не может. Саму судят, -думает Любомир. В этом-то все и дело. Любовь нельзя не брать в расчет. Или только её и надо брать в расчет. По одной простой причине. Любовь - величайшая из ошибок, совершенных и совершаемых человечеством (недаром Эрота изображали с завязанными глазами!). Потому что без любви жить проще и спокойнее. Не полюби Казарин свою Розалину, не страдал бы так, что она его бросила. Не полюби Любомир (обратим внимание на его «говорящее» имя, как, впрочем, и имя героини) Марию Терезу, жив был бы, воевал бы, героем стал!.. Все так, но недаром рассказывается о Пантелеймоне Зухе - пращуре Любомира, могучем казаке, бегущем из турецкого плена с возлюбленной: «И два попавших в плен любви невольника все скачут и скачут широкой вольной степью, все скачут и скачут. Месяцы, годы, столетия остаются позади. Сквозь даль времен несут они потомкам свой завет. От дробного перестука копыт и сейчас нет-нет да и вздрогнет земля. Чует ли он, что по жилам бежит огонь, который перешел к нему из крови тех двоих?
Недаром сцена знакомства Марии Терезы и Любомира обставлена деталями, прозрачно намекающими на связь с одним из древнейших любовных сюжетов - библейской историей Адама и Евы. И единственная яблоня, выжившая в пламени пожара, -как древо жизни. И как древо познания добра и зла...
Бог наказал первых - и всех последующих - людей жизнью, лишив их личного бессмертия, но подарив бессмертие в детях и внуках. Бог наказал людей способностью любить. Поэтому, рассказывая о Любомире и Марии Терезе (кажется, писатель специально на русской земле столкнул испанку и украинца, как бы подчеркивая - не существует каких бы то ни было границ для любящих сердец и их судеб), постоянно соотносит их с космическим - вечным: «Два чуда было в мире: в небе - только что народившийся месяц, на земле - только что народившаяся любовь.
В ночи, где гудят самолеты, рвутся снаряды, свистят пули, два сердца не затерялись, по стуку нашли друг друга. В короткую эту ночь сквозь душу Любомира Зуха прошли и весенние ливни, и летние грозы, и осенние бури, прошли, омыв, очистив, осветлив. Он стал мужем, её сделал женой. Познал мир, имя которому женщина. Любомир и сам теперь целый мир. И утром, вероятно, заря из его сердца забрезжит, солнце из его груди взойдет.
Ни умереть, ни побежденным быть Любомир теперь не может. Права нет... в венце её волос замерцало слабое сияние, затем свет, золотясь, медленно сошел на лоб, на глаза, на шею, обтек плечи, груди, пояс, бедра, по икрам спустился к ступням. Потом она уже вся стояла в желтом сиянии, словно превратилась в богиню любви, золотую Афродиту. Значит, солнце еще не погасло - ни там, в небе, ни здесь, в её груди... Солнце, когда оно прямо над головой, всегда ощущается близким, своим. Потому что стоишь ты посреди земли, а оно, войдя с востока, выходит на западе... Вот и сейчас в середине земли - Мария Тереза, в середине неба - солнце».
Так о чем же повесть? О том, кому принадлежит высшее право на Земле: войне или любви.
Стой! Кто идет?
Я иду! Мария Тереза.
Аmог. Любовь.
Нет такого пароля. Отменили. Здесь война.
Если так, я сама себе пароль, мне война не указ, не хозяйка.
О трагической судьбе - несправедливом осуждении, а затем забвении - героя-подводника А. Маринеско рассказывает повесть А.Л. Крона «Капитан дальнего плавания»; книга В.В. Карпова «Полководец» повествует о судьбе талантливого военачальника Великой Отечественной войны генерала И. Петрова, попавшего в немилость к Сталину.
Литература, посвященная теме Великой Отечественной войны, представляет собой полную драматизма историю поисков истины о войне - во имя павших и живых. В своих благородных исканиях она опиралась на традиции Л.Н. Толстого, высказавшего свое кредо в «Севастопольских рассказах»: «Герой же моей повести, которого я люблю всеми силами души, которого старался воспроизвести во всей красоте его и который всегда был, есть и будет прекрасен, - правда».
Карим Мустай
Помилование
Мустай Карим
"Помилование"
Перевод с башкирского Ильгиза Каримова
И что за мысль, ну об этом ли думать... В такой страшный час привязалась - страшнее часа ожидания смерти. И мысль-то не мысль, воспоминание одно. Там, над шалашом, лунная ночь - сердце теснит. С шорохом падают сухие листья - листья двадцатой осени Янтимера. Иной ударится о землю и прозвенит тягуче. Это, наверное, осиновый лист. Березовый так не прозвенит, он помягче. Или вместе с листьями, звеня, осыпается лунный свет? Луна полная, и тоже с этой ночи в осыпь пошла. А полная луна с детства вгоняла Янтимера в тоску и тревогу. Сейчас тоже. Впереди бесконечная ясная ночь. Будь она темная, с дождем и ветром, может, прошла бы легче и быстрей, а тут - замерла, словно тихое озеро, не течет и не всплеснет даже.
А память своим занята - она потери перебирает, крупные и мелкие. Отчего же не находки, не обретения, а утраты? На это Янтимер и сам бы ответить не смог. И правда, почему? Какие у него, у двадцатилетнего лейтенанта Янтимера Байна-зарова, потери, чтобы перед тем, как на рассвете совершить страшное дело, исполнить беспощадный долг, вот так перебирать их? Видно, есть. Время до войны в этот счет не входит. Там - другая жизнь, другой мир. Даже иная тогдашняя потеря теперь кажется находкой.
И странно - этот счет начался с ложки.
Первая напасть, случившаяся с ним на воинской стезе,- он ложку потерял. Широкая оловянная ложка, которую мать сунула ему в мешок, первой же ночью, как сели они в красный вагон, исчезла. Хотя, как это - исчезла? Не сама же, испугавшись фронта, из вагона выпрыгнула, назад подалась. Нет, его ложка была не из трусливых. Она с отцом Янтимера, Янбирде-солдатом, еще ту германскую прошла, в боях и походах закалилась, жизнь, с ее горечью и сладостью, вдоволь похлебала, набралась житейской мудрости. Каши-супа из котелка, горшка, чугунка, тарелки прямиком в рот, капли не обронив, бессчетно перетаскала, хорошо тянула, такая была ложка - хоть коренником ее запрягай! С правого краю, словно лезвие ножа, сточилась. Мать Янтимера, левша Гульгай-ша-енге, так обточила ее, что ни день - дно казана отскребывала. Это была не просто ложка - боевое оружие. Такие своей волей службы не бросают - разве только сгорят или сломаются. Надежный будет у моего сына спутник, - думала Гульгайша-енге. И вот как вышло...
Солдату остаться без ложки - все равно что без еды остаться. И на душу смута. Тем более в такой дороге: кажется, что пищу, тебе на этом свете назначенную, ты уже доел. Потеряйся нож, не так бы тревожно было.
В солдатском вагоне по обе стороны настелены нары в два яруса. Набилось человек тридцать. Все в одинаковой форме, все одинаково бритоголовые, и с лица сразу не отличишь. К тому же и света маловато только от приоткрытой двери. Одни с вечера, сразу как сели в вагон, перезнакомились, другие пока в стороне держатся, в компанию не входят, эти, видно, еще душой от дома не оторвутся. Возле двери стоит худощавый паренек, печальную песню поет. До тех, кто в вагоне, ему дела нет. Он свою песню сквозь открытую дверь туда, к оставшимся, с кем разлучен, посылает.
Я вышел в путь, а путь все длится, длится,
И я к Уфе дорогу потерял.
Боясь душою мягкой прослезиться,
Руки тебе, прощаясь, не подал.
По щекам паренька катятся слезы. И впрямь "душа мягкая". Влюблен, видать. Любовь, пока через тоску разлуки не пройдет, вот такой, малость слезливой, бывает. Певец вдруг замолчал. Маленькая голова, острый нос - он в этот миг стал похож на дятла. К тому же стянутая ремнем гимнастерка оттопырилась сзади, совсем как хвост. Вот-вот он в сердцах тюкнет клювом дверной косяк. Нет, не тюкнул.
А вон там, свесив ноги, сидит на верхней полке еще один - лет двадцати пяти, иссиня-черные волосы, впалые щеки, горбатый, чуть скривленный набок нос. Ростом далеко не ушел, но каждый кулак - с добрую кувалду. На глаз видно, какие они увесистые. Дня не прошло, а этот молотобоец стал в вагоне за атамана.
Я - Мардан Гарданов, прошу любить и жаловать, - сказал он вчера, как только эшелон тронулся. - Я такой: любишь меня - и я люблю, а не любишь... луплю! - И, довольный, что так складно сказал, так же ладно рассмеялся. - Я думаю, вы меня полюбите. Так что не бойтесь.
Сначала его выходка показалась странной, насторожила. Однако улыбчивое его нахальство, простодушная заносчивость, похвальба напропалую позабавили. А потом все это даже пришлось по душе. Речь у него только об одном, о лошадях. Говорит вдохновенно, все забыв, хмелея даже. Оказывается, в Зауралье, в совхозе он был "объездчиком-укротителем" - выезжал под седло полудиких лошадей, которые ходили в табуне, узды и седла не знали. И свои "люблю" и "луплю" он, наверное, сказал так, из ухарства.
Если всех лошадей, какие через мои руки прошли, вместе собрать, полную дивизию в седло посадить можно, - похвастался он, - и еще коней останется. А если всю водку слить, какую я выпил!.. Впрочем, чего ее сливать, кому она нужна, выпитая водка? А вот лошадь... да-а, лошадь... Ты мне любого черта дай... моргнуть не успеешь, а черт уже, что ангел небесный, по струнке идет! Только один с хребта скинул и копытом нос мне своротил, - он пощупал свой нос. - Рыжий был жеребец. Рыжая масть упрямая бывает, дурная, а саврасая или буланая - послушная, терпеливая; вороная масть - сплошь скрытная и хитрая, а вот белая - чуткая и чувствительная, особенно кобылицы. Думаешь, зря в старину батыры на Акбузатах* ездили?
* Акбузат - мифический конь белой масти.
Правда ли, нет ли все эти его рассуждения о нравах-повадках лошадиных мастей - неизвестно. Но слушатели верят. А коли верят, значит, так оно и есть.
Янтимера еще в детстве лошадиный бес пощекотал, и рассказ Гарданова он слушал так, что сердце замирало. Еще до того, как поступить в театральный техникум, он четыре лета помогал пасти колхозный табун, и потом, когда учился, каждое лето, вернувшись домой, брался за эту же работу. Казалось, не то что повадки - он даже мысли каждой лошади в табуне знал. А вот чтобы норов по масти различать, - такого не помнит. "Наверное, объездчик-укротитель больше знает. А ведь интересно..." - сказал он про себя и подошел к Мардану Гарданову. Встал перед ним... да и застыл. Что это? В глазах мерещится?..
Если бы только мерещилось!
Из левого кармана гимнастерки Гарданова торчала ручка оловянной ложки - его, Янтимера, ложки! Она самая! На конце ее выцарапана родовая Байназаровых тамга - "заячий след". Укротитель диких коней уже завел новую побасенку. Слушатели опять расхохотались. Янтимер же ничего не слышал, стоял и смотрел. Хотел сказать что-то... Куда там! Только - тук-тук, тук-тук - перестук колес бился в ушах. Не то что слово сказать... Только перестук колес в ушах.
Проблема №1: отсутствие доверия
Члены хороших команд доверяют друг другу на фундаментальном эмоциональном уровне. Они могут позволить себе быть уязвимыми, признаваясь друг другу в ошибках, слабостях, страхах… Они достигают уровня, на котором могут быть полностью откровенны друг с другом без оглядки. Это важно, потому что…
- Проблема №2: боязнь конфликтов
… члены команд, в которых существует доверие, не боятся горячих обсуждений проблем и принятия решений, необходимых для успеха организации. Они не боятся не соглашаться друг с другом, спорить, задавать вопросы – использовать всё для того, чтобы найти лучшие ответы, открыть правду и принимать саамы правильные решения. Это важно, потому что… - Проблема №3: недостаточная преданность делу
… члены команд, которые способны откровенно возражать друг другу, могут единогласно приходить к важным решениям, даже если первоначально между ними не было согласия. Когда все мнения и идеи «выкладываются на стол» и обсуждаются открыто, члены команды уверены в том, что все возможные варианты будут рассмотрены. Это важно, потому что… - Проблема №4: уклонение от ответственности
… члены команд, которые преданы своей работе, без колебаний напоминают друг другу о том, что они ответственны за реализацию поставленных задач. Более того, они не считают, что за всё отвечает руководитель команды, а обращаются сразу к коллегам. Это важно, потому что… - Проблема №5: невнимание к результатам
… члены команд, которые доверяют своим коллегам, вступают в конфликт, приходят к решению и отвечают друг перед другом, скорее всего предпочтут собственным потребностям и стремлениям интересы команды и смогут почти полностью сконцентрироваться на них. Они не поддаются искушению поставить свои отделы, карьеру, статус над общими целями и будут упорно добиваться результатов, от которых зависит успех команды.
Два важных вопроса:
- действительно ли вы команда?
Укрепление доверия. Нет качеств или характеристик, которые важнее доверия. Люди, не боящиеся признать о себе правду, не будут участвовать в офисных интригах, понимая, что они напрасно расходуют время и энергию людей. Упражнение «личные истории». Используйте описание типов поведения, например, по Майер-Бриггс. Помните, что любая новая информация, если она не используется и не обсуждается, начинает быстро забываться.
Преодоление конфликтов. Команды, в которых нет доверия, тоже спорят. Просто их споры часто оказываются разрушительными, потому что переплетаются с интригами, гордостью и соперничеством. Если члены команды время от времени не причиняют друг другу дискомфорта, если они никогда не вытесняют друг друга из зоны эмоционального спокойствия во время дискуссий, они, скорее всего, принимают не лучшие решения для организации. Когда команда восстанавливается после инцидента или деструктивного конфликта, у нее возрастает уверенность в том, что она способна пережить подобное, а это, в свою очередь, укрепляет доверие. Создайте конфликтный профиль членов команды (поведение во время конфликтов содержит в описании Майер-Бриггс). Когда люди определяю себя и публично описывают свои представления о конфликте, им становится проще принять командные нормы, которые будут установлены. Отсутствие конфликта становится одной из основных проблем совещаний: они скучны.
Развитие преданности делу. Преданность делу – это когда группа разумных независимых личностей участвует в принятии решения даже тогда, когда они не согласны с ним автоматически. Иными словами, это способность преодолевать отсутствие консенсуса. Многие люди на самом деле не испытывают потребности в том, чтобы их мнения были обязательно приняты (то есть «добиться своего»). Они просто хотят, чтобы их идеи услышали, поняли, обдумали и объяснили с позиций окончательно принятых решений. Проясняйте принятые решения в конце любого обсуждения. Проведите коммуникации с подчиненными по итогам обсуждения, чтобы они тоже были в курсе дел. Определите в каждый момент времени тематическую цель команды. Не пытайтесь создать набор показателей прежде, чем определен для них контекст.
Принятие ответственности. Лучшая разновидность ответственности – перед коллегами – приживется лишь тогда, когда лидер команды готов призвать работников к ответу за поведение или работу. Плохие результаты почти всегда вызваны проблемами в поведении. Неверно реагировать только на результаты. Члены команды должны призывать друг друга к ответу за поведение, даже если это для них некомфортно. К сожалению, большинству руководителей не по душе мысль о том, чтобы просить кого-то лучше вести себя. Основная проблема создания команды, в которой работа построена на ответственности, – преодолеть вполне понятное нежелание людей критиковать друг друга. Упражнение «эффективная команда»; два вопроса: какая наиболее важная характеристика поведения человека наиболее усиливает / ослабляет команду?
Внимание к результатам. Команды, ориентированные на результат, устанавливают собственные мерки успеха. Они не оставляют места для субъективных маневров. Но это непросто, потому что субъективность привлекательна. Когда игроки команды перестают обращать внимание на таблицу результатов, они неизбежно начинают интересоваться другими вещами. Не дайте отвлекающим факторам помешать: собственное эго, карьера, деньги, мой отдел.
Полезный конспект? Скачай!
(Пока оценок нету)
