Допущено к распространению Издательским советом Русской Православной Церкви
Номер ИС Р17-710-0383
© Игумения Феофила (Лепешинская), текст, 2017
© Николаева О. А., предисловие, 2017
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2017
* * *
Предисловие
Лет пятнадцать назад в церковной книжной лавке мне попалась небольшая книжка некой монахини N. «Дерзай, дщерь» – кратко говоря, о христианском понимании места, назначения и роли женщины в мире. Открыв ее наугад, я уже не могла оторваться, а прочитав целиком, испытала чувство радостного открытия. Такое бывает при встрече с живым, талантливым и осмысленным явлением. И – совершенно беспрецедентный для меня случай – купила сразу этих книг штук семь, а то и десять, чтобы дарить, и, вручая избранницам, неизменно чувствовала, что дарю что-то очень ценное, очень важное для этого человека, и предвкушала то духовное наслаждение, которое он испытает при чтении.
Потом меня пригласили выступить перед сёстрами Богородично-Рождественской девичьей пустыни в селе Барятино, недалеко от Калуги, и я вместе с мужем приехала туда. Нас встретили у ворот настоятельница и ее помощница, провели в трапезную, где уже сидели монахини и послушницы. Я читала им стихи и отвечала на вопросы. Кое-что в ходе этой беседы, а именно – некоторые важные пояснения и точные реплики, которые вставляла игуменья, – навело меня на смутную догадку, которая потом, когда мы были приглашены на трапезу и разговорились с игуменьей, переросла в уверенность, что передо мной – та самая таинственная монахиня N., автор столь поразившей меня книги. Я ее узнала по обороту речи, по интонации, по умному взгляду проницательных глаз… Так и оказалось. Это была игуменья Феофила.
Потом она написала новую книгу, именно эту – «Плач третьей птицы», которую и прислала нам с мужем по электронной почте еще до издания. Сгорая от нетерпения поскорее ее прочитать, мы вывели ее на бумаге и сели с ним рядком, передавая друг другу прочитанные страницы… Образцово выстроенная, написанная великолепным языком, насыщенная смыслами, как обретенными в Священном Писании, святоотеческой литературе и мировой культуре, так и подкрепленными личным духовным опытом, эта книга из тех, с которыми не хочется расставаться: с ней хочется жить, перечитывать, учиться по ней проникать в суть движений собственной души и осмыслять повороты внешних событий. Ибо она дает ключ к пониманию христианской жизни, протекающей здесь и сейчас, в условиях современной России, в определенный исторический момент, причем вписывает ее в контекст евангельской метаистории, задающей масштаб.
Удивителен объем эрудиции автора, который легко и свободно распоряжается ею, органично и компактно ставя ее на службу главной идее спасения человека. Тонкости христианской антропологии, православной догматики, аскетики, патристики, герменевтики, нравственного богословия, духовничества, церковной истории, Писания и Предания, – словом, церковность явлена в этой книге в экзистенциальном свете: высокие умозрения отражаются и преломляются в конкретных проявлениях человеческой жизни, свидетельствуя о своей насущности.
Это – «хлеб наш насущный».
Кроме того, впущенные в пространство книги и соседствующие здесь житийные истории, принадлежащие разным векам, сюжеты из текущей современной церковной жизни, а также богословские умозрения, элементы православного вероучения, молитвенной практики, изречения церковных деятелей прошлого и высказывания проповедников нашего времени, поэтические строки литературной классики, взятые в качестве эпиграфов к каждой главе, и даже публицистические отступления, – все это, переплетаясь, создает картину единства христианского мира, вбирающего в себя время и пространство.
Речь здесь идет, прежде всего, о монашестве и монастырях как таковых и о монастырях, воссозданных после крушения оплота богоборчества и атеизма – советской империи, по преимуществу. Пребывание внутри этого процесса – возрождения монашеской жизни в России – дает игуменье Феофиле не только опыт очевидца, но и власть свидетельства о том, как это происходило: в книге множество конкретных случаев, ситуаций, примеров ошибок, искривлений и срывов новоначальных богомольцев и новопостриженных монахов. Это объясняется прежде всего – и во веки веков – человеческой природой, испорченной грехопадением, но и тем духовным и нравственным ущербом, который нанесло христианскому народу «вавилонское пленение» советской власти: утрата церковных традиций, угасание веры, искажение понятий о человеке, шаткость нравственных основ, туман заблуждений и суеверий, крайняя малочисленность подлинных наставников благочестия. Порой надо было начинать с выжженного поля человеческой души…
Однако, описывая конкретные прискорбные случаи злоупотреблений духовной властью в монастырях и на церковных приходах, религиозного самозванства, мистической самодеятельности, фарисейства, равно как и невежества тех, кто потянулся в монастыри и храмы, игуменья Феофила вовсе не ставит целью умалить религиозную жажду, открывшуюся в народе. Вовсе не пикантность отдельных эпизодов, порой граничащих с анекдотами, которыми она порой иллюстрирует свои рассуждения, является здесь целью: высота призвания, образец, Образ Божий – вот конечное устремление ее мысли. Недаром в книге не названы имена и фамилии тех, чьи сомнительные поступки и высказывания послужили игуменье Феофиле лишь инструментом для ее апофатического метода. Предметом обличения здесь оказывается не сам человек, а его фальшивые слова или дурные поступки. Как опытный реставратор, она словно снимает с первоосновы и поврежденные слои краски, и те, что грубо наляпали на него неряшливые и неумелые богомазы, дабы обнажить сокрытую ими сокровенную Красоту, сияющую в православии.
Хотя «Плач третьей птицы» – книга о монашестве, но по своему духовному кругозору она значительно объемнее, так же как и монашество, значение и влияние которого не ограничивается стенами монастыря или скита, а простирается на судьбы народов, достигая самых небес. Монашество – это удел стремящихся, как евангельский богатый юноша, к совершенству, к жизни, носящей на себе «отблеск будущего века». И в этом смысле – это самое сердце православия, «соль земли», молитвенный очаг, возле которого возгорается любовью Христовой охладевшее сердце христианина; источник живой воды, испив от которого, душа оживает и просветляется разум. Тем большее значение для России и для всего православия имеет то, что происходит с монастырями и в монастырях: духовное неблагополучие, оскудение веры и охлаждение любви, «соль, потерявшая вкус» – могут иметь самые дурные последствия для жизни не только всей страны, но и целого мира.
Знаю одну инокиню, которая, попросив у меня рукопись книги, вернула ее в полном молчании, а потом опубликовала в журнале гневную отповедь на нее, главный пафос которой сводился к тому, чтобы «не выносить сор из избы». Образ этот мне показался ложным и саморазоблачительным, ведь монастыри – это не личная изба, а обитель Святого Духа, «врата небесные», «скиния Бога с человеками», «освященный град», и нет более достойного радения здесь, чем радение о Славе Божьей, и более непримиримого сражения, чем битва с лукавым противником, пытающимся извратить и профанировать это избранное место.
Недаром вся русская культура вышла из монастырей и явилась той закваской, которая сформировала национальную ментальность, начисто изменить которую, при всем старании, не смогли ни большевики, ни постмодернисты. Огромное значение придает игуменья Феофила православному образованию: воссозданию человека «по образу Божьему». Христианин, говоря словами апостолов Петра и Павла, всегда должен быть готов дать вопрошающему ответ о своем уповании и сам дать за себя отчет Богу.
Автор книги противопоставляет христианскую просвещенность – невежеству и самочинию ума, всегда либо слепо и бездумно следующего за указкой поводыря и рискующего заблудиться, потеряв оного, либо норовящего уклониться в своевольные горделивые разыскания, чреватые раскольническим потенциалом или сектантским вывертом. Вера «угольщика и старой нянюшки» редко когда без ущерба проходит горнило испытаний.
Духовная просвещенность, питание от евангельских и святоотеческих источников, познания в области Предания и церковной истории, чтение хорошей литературы вслед за опытом церковной молитвы собирают воедино, центруют и формируют личность, спасая ее от расколотости сознания и внутреннего разброда, возвышают и помогают освободиться от власти темных природных инстинктов.
Недаром и в своем монастыре игуменья Феофила частью духовного руководства положила просвещение и образование вверенных ей насельниц: помимо участия в богослужениях и общемонастырских послушаниях – работы в золотошвейных и иконописных мастерских, трудов на поле, скотном дворе и на кухне, – матушка, приглашая монахинь и послушниц в богатую книгами монастырскую библиотеку, отводит часть времени на чтение лекций по самым разным дисциплинам, как церковным, так и гуманитарным.
Удивительно еще и такое свойство этой книги: в ней содержание не противоречит форме, смысл высказывания – его стилю. Прекрасное знание психологии человеческой души подтверждается еще и точностью выражения. Опрятности мысли соответствует словесная прозрачность. А эстетическая убедительность православия выражается в изяществе, даже художественности, слога, который тем не менее остается по-мужски (по-монашески) чётким и твёрдым. Так говорит и пишет лишь человек, который с полной ответственностью свидетельствует о том, что он испытал, прочувствовал, продумал и понял, с помощью Божьей, сам, на собственном опыте, «Богу содействующа…»: «Пролей кровь и получишь Дух».
Словом, у нас есть прекрасная писательница, игуменья, книги которой уже можно причислить к православной классике. Так же, как когда-то я с ощущением первооткрывателя дарила ее «Дерзай, дщерь», так и теперь испытываю радость, предвосхищая то наслаждение и ту духовную пользу, которую получит читатель от «Плача третьей птицы». Аминь.
Олеся Николаева
Сестрам, с любовью
Три монаха стояли на берегу моря. С другого берега раздался к ним голос: «Примите крылья и придите ко Мне». Вслед за голосом два монаха получили огненные крылья и быстро перелетели на другой берег. Третий остался на прежнем месте. Он начал плакать и вопиять. Наконец и ему даны были крылья, но не огненные, а какие-то безсильные, и он полетел через море с большим трудом и усилием. Часто ослабевал он и погружался в море; видя себя утопающим, начинал вопиять жалостно, приподымался из моря, снова летел тихо и низко, снова изнемогал, снова опускался в пучину, снова вопиял, снова приподымался и, истомленный, едва перелетел чрез море.
Первые два монаха служили изображением монашества первых времен, а третий – монашества времен последних, скудного по числу и по преуспеянию.
Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов
Святые отцы Скита пророчествовали о последнем поколении, говоря: «Что сделали мы?» И, отвечая, один из них, великий по жизни, по имени Исхирион, сказал: «Мы сотворили заповеди Божии». Еще спросили: «Следующие за нами сделают ли что-нибудь?» Сказал же: «Они достигнут половины нашего дела». – «А после них что?» И сказал: «Не будут иметь дел совсем люди рода онаго, придет же на них искушение, и оказавшиеся достойными в оном искушении окажутся выше нас и отцев наших».
Древний патерик
…На птиц этих люди похожи, мой брат!
Мы так же стремимся к заветному Свету:
Как сильные птицы иные спешат,
За ними другие, хоть сил таких нету.
Лишь я погибаю, как третия птица;
Над тучами реять мне сил не дано…
Все чаще приходится в волны садиться…
Но, Боже, не дай опуститься на дно!Архидиакон Роман (Тамберг). Притча
Черный монах за каменной стеной
Славой золотеет заревою
Монастырский крест издалека.
Не свернуть ли к вечному покою?
Да и что за жизнь без клобука!А. Блок
Неужели китайцы?..
Эта мысль о будущем России, впервые высказанная, кажется, о. Андреем Кураевым, поначалу повергает в шок; однако, начав размышлять в заданном направлении, постепенно привыкаешь: лучше ли мы греков, от которых приняли священное наследство, и не жестоковыйнее ли евреев: те, оказавшись после 70-летнего плена в несчастной разоренной стране, пеклись не о качестве жизни, а о возвращении к единой вере и восстановлении Храма. Притом давно уже носится слух, что нашествие и последующее преобладание желтых людей определённо предсказано то ли Библией, то ли Нострадамусом; и почему не вероятно постепенное проникновение раскосых наших собратьев в Сибирь, а затем в Тулу и Рязань мелкими группами по сто тысяч человек с массовым обращением в православие? В конце концов, Господь любит и китайцев.
Православных в России по статистике чуть ли не 80 миллионов, но провинциальные священники утверждают, что церковь регулярно посещают от силы два процента населения. Тем не менее православие ужас как популярно, а особенно монашество, о чем свидетельствует широкое использование его образа в рекламе: питьевая вода «Святой источник», пельмени «Монастырские» (конечно, с мясом), а уж винно-водочные изделия! «Крестный ход», «Исповедь грешницы» (белое полусладкое и будто бы натуральное); «Черный монах», «Старый монах», «Шепот монаха», «Слеза монаха», «Исповедь монаха», «Душа монаха», чай «Китайский монах», с призывами на этикетках: прикоснись к тайне древних монастырей!..
Наверное, покупают хорошо, как и популярные книжки под завлекательными названиями: «Пелагия и белый бульдог», «Пелагия и черный монах», «Пелагия и красный петух», с круглой мордашкой в очках и апостольнике на обложке. Церковный журнал посвятил автору серьезную статью с тщательным разбором искажений христианских истин и монашеских правил; блаженны – или наивны – чистые сердцем! Модный литератор отнюдь не стремился к жизненной правде, он ставил совсем иные цели1
Рейтинг ПРОДАЖ – вот что сегодня определяет качество литературы и профессионализм писателя; а побеждает повсюду легкий жанр, т. к. поддерживается раскруткой, на которую приверженцы массовых вкусов большие мастера.
Вычислив с помощью телевизора и компьютера запросы широкой публики, измученной прогрессом: уютный издалека позапрошлый век, плюс детективный сюжет, плюс загадочные персонажи, неведомы зверушки, какие-то купцы, архиереи, схимники, монашки.
Дорогу, как водится, давно проложили на Западе, после ошеломительного успеха романа «Имя розы» завалив рынок аналогичными по теме, но несравнимо низкого качества бестселлерами, вплоть до бездарной и скучной пародии К. Бакли и Д. Тирни «Господь – мой брокер» (!) о преодолении финансового кризиса в американском монастыре, новинки, предлагаемой на книжном развале. Конечно, фантастический спрос на последние искушения, коды да Винчи и т. п. свидетельствует об устойчивом, неоскудевающем, несмотря на секуляризм якобы постхристианской эпохи, интересе – ко Христу.
Заголовки статей, посвященных монастырям, намекают на жуткие постыдные деяния, которые совершаются в мертвой тишине наглухо запертых келий.
И повседневная пресса не отказывает монашеству во внимании по той же причине, сформулированной Буратино: здесь какая-то тайна . Статьи бывают доброжелательные, с высокопарным описанием природы, распорядка дня, вкусного обеда и сердечной матушки, и, наоборот, разоблачительные, рисующие мрачный пейзаж, жестокую дисциплину, скудное меню, корыстное начальство и вопиющее нарушение прав человека. В одной столичной газете прямо писали, что игуменьи используют молодых послушниц в целях привлечения спонсоров, так сказать, в уплату за щедрые пожертвования… Жаль иногда, что Церковь предпочитает не судиться.
«За каменной стеной», «За монастырскими стенами», излюбленный «Обитель строгого режима» – заголовки намекают на жуткие постыдные деяния, которые совершаются в мертвой тишине наглухо запертых келий. Но вот, кажется, «Комсомольская правда» предприняла многообещающую разведывательную операцию, заслав лазутчицу в монастырь за Уралом2
То ли еще будет! На телевидении, сообщают, готовится реалити-шоу с исследованием монастыря в ряду таких замкнутых структур, как тюрьма, иностранный легион, израильская армия: сажаем туда нашего человека и показываем систему изнутри, – обещал в печати один из авторов проекта. Идея давно осуществлена в США.
Девушка притворилась, что пробует силы на предмет монашества, была обласкана, ей открылись все двери… И что же? Да ничего сенсационного; передавала в газету репортажи почти восторженные… Кто знает, может, приедет когда-нибудь в монастырь не понарошку.
Но обычный способ корреспондентов, командированных на пару часов за экзотикой – фантазировать в меру собственной испорченности, сочиняя причудливые объяснения непостижимого явления, каким остается монашество для всех, чуждых и даже не совсем чуждых христианству. Что ж,
…мои дела
Немного пользы вам узнать.
А душу можно ль рассказать?М. Ю. Лермонтов
Вообще-то уже во времена святителя Игнатия московские журналы называли монашество анахронизмом. К. Леонтьев цитировал полученное им письмо: «В наше время монахом может стать идиот или мошенник». В начале ХХ века считалось хорошим тоном высмеивать монахов как тупых невежд, никчемных для блага человечества, совершающих бессмысленное насилие над природой. В 1908 году в серии с красноречивым названием «Религия и церковь в свете научной мысли и свободной критики» вышла книжка протестантского богослова Адольфа Гарнака «Монашество. Его идеалы и его история». С раздражением, сглаженным иронией, автор разоблачает абсурдность поведения фанатиков-аскетов, истязающих себя с неведомо какой целью, разве ради музейного хранения давно устаревших обрядов.
Монашество и теперь в России, когда оно хилым цветочком пробивается сквозь асфальт3
Хотелось бы сравнить нынешнюю ситуацию с эпохой Миланского эдикта, когда народ узрел президента, то бишь императора, осеняющего себя крестным знамением, и хлынул в храмы, но совесть предостерегает от чрезмерного оптимизма.
Пытаясь родиться заново, критикуют со всех сторон. Настроенные широко и современно доказывают, как и столетие назад, что монастыри отжили свой век и куда полезнее служить ближнему через благотворительные и социальные учреждения; жалеют горемычных монахов, утративших право на простое человеческое счастье, потерянных для мира с его стремительным ритмом и красочным фейерверком больших и маленьких удовольствий; особенно трагична участь девочек, лишенных радостей любви и материнства; а если опять гонения – убьют ведь всех! И, наконец, всегда злободневный упрек: уходящие в монахи обрекают человечество на вымирание.
Писатели газет, иронизируя по поводу «уютных мифологем» о древних временах, когда люди были благочестивее, а пища вкуснее4
Какие мифологемы! Положа руку на сердце, любой согласится, что люди были действительно благочестивее и пища действительно вкуснее – даже и в не такие уж древние времена.
На ходу создают мифологемы иные: среди иноков тогда, как и всегда, процветали ссоры, воровство, пренебрежение к больным и конфликты с властью, но зато царила демократия и все высшие церковные должности были выборными («НГ-религии»). Известный контингент, обозначаемый как «обновленчество», более чем дружественный по отношению к староверам, католикам, протестантам и иудаистам, категорически не приемлет монашество, правда, именно русское: Тэзе5
Там, рассказывают, многочисленных паломников принимают с любовью, т. е. с учтивой улыбкой. «А я, – поделилась одна игумения, – как увижу эту толпу на праздник, в ужас прихожу: хватит ли еды, куда селить, а постельного белья точно на всех не наберем, а вода! а канализационная яма точно переполнится, а откачку не дозовешься!..»
И прочие иноземные кущи приверженцы православия с человеческим лицом охотно посещают и воспевают.
Другие ищут и не находят высокой духовности: «Монашество потеряло обетование, в нем нет данных нам обещаний самой Пресвятой Троицей»6
Л. Д. Битехтина. Восток – Запад, опыт старчества. Умозрение души. М.: Пересвет, 2002. Приведенная неудобовразумительная фраза отражает стиль этой толстенной, более чем странной книги, открывающейся восхвалением «божественных интуиций» Терезы Авильской.
Звучит критика в адрес Синода, благословляющего открытие новых и новых обителей: зачем так много, если уже открытые так несовершенны; лучше меньше, да лучше,
говаривал незабвенный вождь мирового пролетариата, а задолго до него – императрица Екатерина, которая из самых здравых соображений перетасовала излишек
иночествующих и добилась почти полного истребления монастырей7
Вопреки веку просвещения. Жизнеописание и творения высокопреосвященного Гавриила (Петрова). Предисловие. М.: Паломник, 2001.
По той же логике в интересах качества следует ограничить и заключение браков – слишком уж много неудачных.
Мир да не предписывает закон делу Божию, сказано святителем Филаретом Московским. Сейчас на территории России насчитывается более четырехсот монастырей – но ни один, за исключением Троице-Сергиевой лавры, не достиг двадцатилетнего возраста; некорректно ожидать от них триумфальных достижений, тем более выносить приговоры: монашество приходит в упадок… монашеский дух катастрофически падает8
Архим. Рафаил (Карелин). Тайна спасения. М., 2001. С. 221–222.
Падение предполагает утраченную высоту; неясно, от какой планки отсчитывать, какое монашество ценить за критерий – египетское? палестинское? византийское? афонское? древнерусское? наше дореволюционное? В истории случались разные ситуации; возьмем феномен тавениссийских обителей: они процветали – количественно и качественно – при жизни основателя, великого Пахомия, а затем пришли в оскудение, которое означало конкретно упадок тавениссийских обителей; монашество продолжало сиять и благоухать, но в иных местах.
Громче всех, как всегда, критикуют монастыри сами монахи, особенно пребывающие вне обителей. Если активно строятся здания и храмы, брюзжат, что созидать следует души, а не камни – будто, если стройки прекратить, души станут расти быстрее. Пускают паломников и туристов – проходной двор, а коли запрут ворота – эгоисты, живут только для себя. Заводят обширные поля или прибыльное производство – обзывают колхозами; если полей и производств нету – лентяи, не желающие трудиться.
Сейчас на территории России насчитывается более четырехсот монастырей – но ни один, за исключением Троице-Сергиевой лавры, не достиг двадцатилетнего возраста. Некорректно ожидать от них триумфальных достижений, тем более выносить приговоры.
Чистота и порядок – декорации; социальное служение – приюты, богадельни – суета и показуха; мало насельников – никто не идет, много – случайные люди; принимают пожилых – зачем, уже ничего не поймут, молодых – кто и чему будет их учить; монашеское жительство, говорят, сегодня одна видимость, без смысла и содержания, поскольку не имеется руководителей, старцев; ссылаются на суждения святителя Серафима Звездинского и преподобного Лаврентия Черниговского, относящиеся к эпохе тотального крушения, когда вообразить возрождение Церкви было так же немыслимо, как и внезапную отмену советской власти; упразднение монастырей виделось окончательным и знаменовало истребление христианства, предваряющее незамедлительный конец света.
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Игумения Феофила (Лепешинская)
Плач третьей птицы: земное и небесное в современных монастырях
Допущено к распространению Издательским советом Русской Православной Церкви
Номер ИС Р17-710-0383
© Игумения Феофила (Лепешинская), текст, 2017
© Николаева О. А., предисловие, 2017
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2017
* * *
Предисловие
Лет пятнадцать назад в церковной книжной лавке мне попалась небольшая книжка некой монахини N. «Дерзай, дщерь» – кратко говоря, о христианском понимании места, назначения и роли женщины в мире. Открыв ее наугад, я уже не могла оторваться, а прочитав целиком, испытала чувство радостного открытия. Такое бывает при встрече с живым, талантливым и осмысленным явлением. И – совершенно беспрецедентный для меня случай – купила сразу этих книг штук семь, а то и десять, чтобы дарить, и, вручая избранницам, неизменно чувствовала, что дарю что-то очень ценное, очень важное для этого человека, и предвкушала то духовное наслаждение, которое он испытает при чтении.
Потом меня пригласили выступить перед сёстрами Богородично-Рождественской девичьей пустыни в селе Барятино, недалеко от Калуги, и я вместе с мужем приехала туда. Нас встретили у ворот настоятельница и ее помощница, провели в трапезную, где уже сидели монахини и послушницы. Я читала им стихи и отвечала на вопросы. Кое-что в ходе этой беседы, а именно – некоторые важные пояснения и точные реплики, которые вставляла игуменья, – навело меня на смутную догадку, которая потом, когда мы были приглашены на трапезу и разговорились с игуменьей, переросла в уверенность, что передо мной – та самая таинственная монахиня N., автор столь поразившей меня книги. Я ее узнала по обороту речи, по интонации, по умному взгляду проницательных глаз… Так и оказалось. Это была игуменья Феофила.
Потом она написала новую книгу, именно эту – «Плач третьей птицы», которую и прислала нам с мужем по электронной почте еще до издания. Сгорая от нетерпения поскорее ее прочитать, мы вывели ее на бумаге и сели с ним рядком, передавая друг другу прочитанные страницы… Образцово выстроенная, написанная великолепным языком, насыщенная смыслами, как обретенными в Священном Писании, святоотеческой литературе и мировой культуре, так и подкрепленными личным духовным опытом, эта книга из тех, с которыми не хочется расставаться: с ней хочется жить, перечитывать, учиться по ней проникать в суть движений собственной души и осмыслять повороты внешних событий. Ибо она дает ключ к пониманию христианской жизни, протекающей здесь и сейчас, в условиях современной России, в определенный исторический момент, причем вписывает ее в контекст евангельской метаистории, задающей масштаб.
Удивителен объем эрудиции автора, который легко и свободно распоряжается ею, органично и компактно ставя ее на службу главной идее спасения человека. Тонкости христианской антропологии, православной догматики, аскетики, патристики, герменевтики, нравственного богословия, духовничества, церковной истории, Писания и Предания, – словом, церковность явлена в этой книге в экзистенциальном свете: высокие умозрения отражаются и преломляются в конкретных проявлениях человеческой жизни, свидетельствуя о своей насущности. Это – «хлеб наш насущный».
Кроме того, впущенные в пространство книги и соседствующие здесь житийные истории, принадлежащие разным векам, сюжеты из текущей современной церковной жизни, а также богословские умозрения, элементы православного вероучения, молитвенной практики, изречения церковных деятелей прошлого и высказывания проповедников нашего времени, поэтические строки литературной классики, взятые в качестве эпиграфов к каждой главе, и даже публицистические отступления, – все это, переплетаясь, создает картину единства христианского мира, вбирающего в себя время и пространство.
Речь здесь идет, прежде всего, о монашестве и монастырях как таковых и о монастырях, воссозданных после крушения оплота богоборчества и атеизма – советской империи, по преимуществу. Пребывание внутри этого процесса – возрождения монашеской жизни в России – дает игуменье Феофиле не только опыт очевидца, но и власть свидетельства о том, как это происходило: в книге множество конкретных случаев, ситуаций, примеров ошибок, искривлений и срывов новоначальных богомольцев и новопостриженных монахов. Это объясняется прежде всего – и во веки веков – человеческой природой, испорченной грехопадением, но и тем духовным и нравственным ущербом, который нанесло христианскому народу «вавилонское пленение» советской власти: утрата церковных традиций, угасание веры, искажение понятий о человеке, шаткость нравственных основ, туман заблуждений и суеверий, крайняя малочисленность подлинных наставников благочестия. Порой надо было начинать с выжженного поля человеческой души…
Однако, описывая конкретные прискорбные случаи злоупотреблений духовной властью в монастырях и на церковных приходах, религиозного самозванства, мистической самодеятельности, фарисейства, равно как и невежества тех, кто потянулся в монастыри и храмы, игуменья Феофила вовсе не ставит целью умалить религиозную жажду, открывшуюся в народе. Вовсе не пикантность отдельных эпизодов, порой граничащих с анекдотами, которыми она порой иллюстрирует свои рассуждения, является здесь целью: высота призвания, образец, Образ Божий – вот конечное устремление ее мысли. Недаром в книге не названы имена и фамилии тех, чьи сомнительные поступки и высказывания послужили игуменье Феофиле лишь инструментом для ее апофатического метода. Предметом обличения здесь оказывается не сам человек, а его фальшивые слова или дурные поступки. Как опытный реставратор, она словно снимает с первоосновы и поврежденные слои краски, и те, что грубо наляпали на него неряшливые и неумелые богомазы, дабы обнажить сокрытую ими сокровенную Красоту, сияющую в православии.
Хотя «Плач третьей птицы» – книга о монашестве, но по своему духовному кругозору она значительно объемнее, так же как и монашество, значение и влияние которого не ограничивается стенами монастыря или скита, а простирается на судьбы народов, достигая самых небес. Монашество – это удел стремящихся, как евангельский богатый юноша, к совершенству, к жизни, носящей на себе «отблеск будущего века». И в этом смысле – это самое сердце православия, «соль земли», молитвенный очаг, возле которого возгорается любовью Христовой охладевшее сердце христианина; источник живой воды, испив от которого, душа оживает и просветляется разум. Тем большее значение для России и для всего православия имеет то, что происходит с монастырями и в монастырях: духовное неблагополучие, оскудение веры и охлаждение любви, «соль, потерявшая вкус» – могут иметь самые дурные последствия для жизни не только всей страны, но и целого мира.
Знаю одну инокиню, которая, попросив у меня рукопись книги, вернула ее в полном молчании, а потом опубликовала в журнале гневную отповедь на нее, главный пафос которой сводился к тому, чтобы «не выносить сор из избы». Образ этот мне показался ложным и саморазоблачительным, ведь монастыри – это не личная изба, а обитель Святого Духа, «врата небесные», «скиния Бога с человеками», «освященный град», и нет более достойного радения здесь, чем радение о Славе Божьей, и более непримиримого сражения, чем битва с лукавым противником, пытающимся извратить и профанировать это избранное место.
Недаром вся русская культура вышла из монастырей и явилась той закваской, которая сформировала национальную ментальность, начисто изменить которую, при всем старании, не смогли ни большевики, ни постмодернисты. Огромное значение придает игуменья Феофила православному образованию: воссозданию человека «по образу Божьему». Христианин, говоря словами апостолов Петра и Павла, всегда должен быть готов дать вопрошающему ответ о своем уповании и сам дать за себя отчет Богу.
Автор книги противопоставляет христианскую просвещенность – невежеству и самочинию ума, всегда либо слепо и бездумно следующего за указкой поводыря и рискующего заблудиться, потеряв оного, либо норовящего уклониться в своевольные горделивые разыскания, чреватые раскольническим потенциалом или сектантским вывертом. Вера «угольщика и старой нянюшки» редко когда без ущерба проходит горнило испытаний.
Духовная просвещенность, питание от евангельских и святоотеческих источников, познания в области Предания и церковной истории, чтение хорошей литературы вслед за опытом церковной молитвы собирают воедино, центруют и формируют личность, спасая ее от расколотости сознания и внутреннего разброда, возвышают и помогают освободиться от власти темных природных инстинктов.
Недаром и в своем монастыре игуменья Феофила частью духовного руководства положила просвещение и образование вверенных ей насельниц: помимо участия в богослужениях и общемонастырских послушаниях – работы в золотошвейных и иконописных мастерских, трудов на поле, скотном дворе и на кухне, – матушка, приглашая монахинь и послушниц в богатую книгами монастырскую библиотеку, отводит часть времени на чтение лекций по самым разным дисциплинам, как церковным, так и гуманитарным.
Удивительно еще и такое свойство этой книги: в ней содержание не противоречит форме, смысл высказывания – его стилю. Прекрасное знание психологии человеческой души подтверждается еще и точностью выражения. Опрятности мысли соответствует словесная прозрачность. А эстетическая убедительность православия выражается в изяществе, даже художественности, слога, который тем не менее остается по-мужски (по-монашески) чётким и твёрдым. Так говорит и пишет лишь человек, который с полной ответственностью свидетельствует о том, что он испытал, прочувствовал, продумал и понял, с помощью Божьей, сам, на собственном опыте, «Богу содействующа…»: «Пролей кровь и получишь Дух».
Словом, у нас есть прекрасная писательница, игуменья, книги которой уже можно причислить к православной классике. Так же, как когда-то я с ощущением первооткрывателя дарила ее «Дерзай, дщерь», так и теперь испытываю радость, предвосхищая то наслаждение и ту духовную пользу, которую получит читатель от «Плача третьей птицы». Аминь.
Олеся Николаева
Сестрам, с любовью
Три монаха стояли на берегу моря. С другого берега раздался к ним голос: «Примите крылья и придите ко Мне». Вслед за голосом два монаха получили огненные крылья и быстро перелетели на другой берег. Третий остался на прежнем месте. Он начал плакать и вопиять. Наконец и ему даны были крылья, но не огненные, а какие-то безсильные, и он полетел через море с большим трудом и усилием. Часто ослабевал он и погружался в море; видя себя утопающим, начинал вопиять жалостно, приподымался из моря, снова летел тихо и низко, снова изнемогал, снова опускался в пучину, снова вопиял, снова приподымался и, истомленный, едва перелетел чрез море.
Первые два монаха служили изображением монашества первых времен, а третий – монашества времен последних, скудного по числу и по преуспеянию.
Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов
Святые отцы Скита пророчествовали о последнем поколении, говоря: «Что сделали мы?» И, отвечая, один из них, великий по жизни, по имени Исхирион, сказал: «Мы сотворили заповеди Божии». Еще спросили: «Следующие за нами сделают ли что-нибудь?» Сказал же: «Они достигнут половины нашего дела». – «А после них что?» И сказал: «Не будут иметь дел совсем люди рода онаго, придет же на них искушение, и оказавшиеся достойными в оном искушении окажутся выше нас и отцев наших».
Древний патерик
…На птиц этих люди похожи, мой брат!
Мы так же стремимся к заветному Свету:
Как сильные птицы иные спешат,
За ними другие, хоть сил таких нету.
Лишь я погибаю, как третия птица;
Над тучами реять мне сил не дано…
Все чаще приходится в волны садиться…
Но, Боже, не дай опуститься на дно!Архидиакон Роман (Тамберг). Притча
Черный монах за каменной стеной
Славой золотеет заревою
Монастырский крест издалека.
Не свернуть ли к вечному покою?
Да и что за жизнь без клобука!А. Блок
Неужели китайцы?..
Эта мысль о будущем России, впервые высказанная, кажется, о. Андреем Кураевым, поначалу повергает в шок; однако, начав размышлять в заданном направлении, постепенно привыкаешь: лучше ли мы греков, от которых приняли священное наследство, и не жестоковыйнее ли евреев: те, оказавшись после 70-летнего плена в несчастной разоренной стране, пеклись не о качестве жизни, а о возвращении к единой вере и восстановлении Храма. Притом давно уже носится слух, что нашествие и последующее преобладание желтых людей определённо предсказано то ли Библией, то ли Нострадамусом; и почему не вероятно постепенное проникновение раскосых наших собратьев в Сибирь, а затем в Тулу и Рязань мелкими группами по сто тысяч человек с массовым обращением в православие? В конце концов, Господь любит и китайцев.
Православных в России по статистике чуть ли не 80 миллионов, но провинциальные священники утверждают, что церковь регулярно посещают от силы два процента населения. Тем не менее православие ужас как популярно, а особенно монашество, о чем свидетельствует широкое использование его образа в рекламе: питьевая вода «Святой источник», пельмени «Монастырские» (конечно, с мясом), а уж винно-водочные изделия! «Крестный ход», «Исповедь грешницы» (белое полусладкое и будто бы натуральное); «Черный монах», «Старый монах», «Шепот монаха», «Слеза монаха», «Исповедь монаха», «Душа монаха», чай «Китайский монах», с призывами на этикетках: прикоснись к тайне древних монастырей!..
Наверное, покупают хорошо, как и популярные книжки под завлекательными названиями: «Пелагия и белый бульдог», «Пелагия и черный монах», «Пелагия и красный петух», с круглой мордашкой в очках и апостольнике на обложке. Церковный журнал посвятил автору серьезную статью с тщательным разбором искажений христианских истин и монашеских правил; блаженны – или наивны – чистые сердцем! Модный литератор отнюдь не стремился к жизненной правде, он ставил совсем иные цели1
Рейтинг ПРОДАЖ – вот что сегодня определяет качество литературы и профессионализм писателя; а побеждает повсюду легкий жанр, т. к. поддерживается раскруткой, на которую приверженцы массовых вкусов большие мастера.
Вычислив с помощью телевизора и компьютера запросы широкой публики, измученной прогрессом: уютный издалека позапрошлый век, плюс детективный сюжет, плюс загадочные персонажи, неведомы зверушки, какие-то купцы, архиереи, схимники, монашки.
Дорогу, как водится, давно проложили на Западе, после ошеломительного успеха романа «Имя розы» завалив рынок аналогичными по теме, но несравнимо низкого качества бестселлерами, вплоть до бездарной и скучной пародии К. Бакли и Д. Тирни «Господь – мой брокер» (!) о преодолении финансового кризиса в американском монастыре, новинки, предлагаемой на книжном развале. Конечно, фантастический спрос на последние искушения, коды да Винчи и т. п. свидетельствует об устойчивом, неоскудевающем, несмотря на секуляризм якобы постхристианской эпохи, интересе – ко Христу.
Заголовки статей, посвященных монастырям, намекают на жуткие постыдные деяния, которые совершаются в мертвой тишине наглухо запертых келий.
И повседневная пресса не отказывает монашеству во внимании по той же причине, сформулированной Буратино: здесь какая-то тайна . Статьи бывают доброжелательные, с высокопарным описанием природы, распорядка дня, вкусного обеда и сердечной матушки, и, наоборот, разоблачительные, рисующие мрачный пейзаж, жестокую дисциплину, скудное меню, корыстное начальство и вопиющее нарушение прав человека. В одной столичной газете прямо писали, что игуменьи используют молодых послушниц в целях привлечения спонсоров, так сказать, в уплату за щедрые пожертвования… Жаль иногда, что Церковь предпочитает не судиться.
«За каменной стеной», «За монастырскими стенами», излюбленный «Обитель строгого режима» – заголовки намекают на жуткие постыдные деяния, которые совершаются в мертвой тишине наглухо запертых келий. Но вот, кажется, «Комсомольская правда» предприняла многообещающую разведывательную операцию, заслав лазутчицу в монастырь за Уралом2
То ли еще будет! На телевидении, сообщают, готовится реалити-шоу с исследованием монастыря в ряду таких замкнутых структур, как тюрьма, иностранный легион, израильская армия: сажаем туда нашего человека и показываем систему изнутри, – обещал в печати один из авторов проекта. Идея давно осуществлена в США.
Девушка притворилась, что пробует силы на предмет монашества, была обласкана, ей открылись все двери… И что же? Да ничего сенсационного; передавала в газету репортажи почти восторженные… Кто знает, может, приедет когда-нибудь в монастырь не понарошку.
Но обычный способ корреспондентов, командированных на пару часов за экзотикой – фантазировать в меру собственной испорченности, сочиняя причудливые объяснения непостижимого явления, каким остается монашество для всех, чуждых и даже не совсем чуждых христианству. Что ж,
…мои дела
Немного пользы вам узнать.
А душу можно ль рассказать?М. Ю. Лермонтов
Вообще-то уже во времена святителя Игнатия московские журналы называли монашество анахронизмом. К. Леонтьев цитировал полученное им письмо: «В наше время монахом может стать идиот или мошенник». В начале ХХ века считалось хорошим тоном высмеивать монахов как тупых невежд, никчемных для блага человечества, совершающих бессмысленное насилие над природой. В 1908 году в серии с красноречивым названием «Религия и церковь в свете научной мысли и свободной критики» вышла книжка протестантского богослова Адольфа Гарнака «Монашество. Его идеалы и его история». С раздражением, сглаженным иронией, автор разоблачает абсурдность поведения фанатиков-аскетов, истязающих себя с неведомо какой целью, разве ради музейного хранения давно устаревших обрядов.
Монашество и теперь в России, когда оно хилым цветочком пробивается сквозь асфальт3
Хотелось бы сравнить нынешнюю ситуацию с эпохой Миланского эдикта, когда народ узрел президента, то бишь императора, осеняющего себя крестным знамением, и хлынул в храмы, но совесть предостерегает от чрезмерного оптимизма.
Пытаясь родиться заново, критикуют со всех сторон. Настроенные широко и современно доказывают, как и столетие назад, что монастыри отжили свой век и куда полезнее служить ближнему через благотворительные и социальные учреждения; жалеют горемычных монахов, утративших право на простое человеческое счастье, потерянных для мира с его стремительным ритмом и красочным фейерверком больших и маленьких удовольствий; особенно трагична участь девочек, лишенных радостей любви и материнства; а если опять гонения – убьют ведь всех! И, наконец, всегда злободневный упрек: уходящие в монахи обрекают человечество на вымирание.
Писатели газет, иронизируя по поводу «уютных мифологем» о древних временах, когда люди были благочестивее, а пища вкуснее4
Какие мифологемы! Положа руку на сердце, любой согласится, что люди были действительно благочестивее и пища действительно вкуснее – даже и в не такие уж древние времена.
На ходу создают мифологемы иные: среди иноков тогда, как и всегда, процветали ссоры, воровство, пренебрежение к больным и конфликты с властью, но зато царила демократия и все высшие церковные должности были выборными («НГ-религии»). Известный контингент, обозначаемый как «обновленчество», более чем дружественный по отношению к староверам, католикам, протестантам и иудаистам, категорически не приемлет монашество, правда, именно русское: Тэзе5
Там, рассказывают, многочисленных паломников принимают с любовью, т. е. с учтивой улыбкой. «А я, – поделилась одна игумения, – как увижу эту толпу на праздник, в ужас прихожу: хватит ли еды, куда селить, а постельного белья точно на всех не наберем, а вода! а канализационная яма точно переполнится, а откачку не дозовешься!..»
И прочие иноземные кущи приверженцы православия с человеческим лицом охотно посещают и воспевают.
Другие ищут и не находят высокой духовности: «Монашество потеряло обетование, в нем нет данных нам обещаний самой Пресвятой Троицей»6
Л. Д. Битехтина. Восток – Запад, опыт старчества. Умозрение души. М.: Пересвет, 2002. Приведенная неудобовразумительная фраза отражает стиль этой толстенной, более чем странной книги, открывающейся восхвалением «божественных интуиций» Терезы Авильской.
Звучит критика в адрес Синода, благословляющего открытие новых и новых обителей: зачем так много, если уже открытые так несовершенны; лучше меньше, да лучше,
говаривал незабвенный вождь мирового пролетариата, а задолго до него – императрица Екатерина, которая из самых здравых соображений перетасовала излишек
иночествующих и добилась почти полного истребления монастырей7
Вопреки веку просвещения. Жизнеописание и творения высокопреосвященного Гавриила (Петрова). Предисловие. М.: Паломник, 2001.
По той же логике в интересах качества следует ограничить и заключение браков – слишком уж много неудачных.
Мир да не предписывает закон делу Божию, сказано святителем Филаретом Московским. Сейчас на территории России насчитывается более четырехсот монастырей – но ни один, за исключением Троице-Сергиевой лавры, не достиг двадцатилетнего возраста; некорректно ожидать от них триумфальных достижений, тем более выносить приговоры: монашество приходит в упадок… монашеский дух катастрофически падает8
Архим. Рафаил (Карелин). Тайна спасения. М., 2001. С. 221–222.
Падение предполагает утраченную высоту; неясно, от какой планки отсчитывать, какое монашество ценить за критерий – египетское? палестинское? византийское? афонское? древнерусское? наше дореволюционное? В истории случались разные ситуации; возьмем феномен тавениссийских обителей: они процветали – количественно и качественно – при жизни основателя, великого Пахомия, а затем пришли в оскудение, которое означало конкретно упадок тавениссийских обителей; монашество продолжало сиять и благоухать, но в иных местах.
Громче всех, как всегда, критикуют монастыри сами монахи, особенно пребывающие вне обителей. Если активно строятся здания и храмы, брюзжат, что созидать следует души, а не камни – будто, если стройки прекратить, души станут расти быстрее. Пускают паломников и туристов – проходной двор, а коли запрут ворота – эгоисты, живут только для себя. Заводят обширные поля или прибыльное производство – обзывают колхозами; если полей и производств нету – лентяи, не желающие трудиться.
Сейчас на территории России насчитывается более четырехсот монастырей – но ни один, за исключением Троице-Сергиевой лавры, не достиг двадцатилетнего возраста. Некорректно ожидать от них триумфальных достижений, тем более выносить приговоры.
Чистота и порядок – декорации; социальное служение – приюты, богадельни – суета и показуха; мало насельников – никто не идет, много – случайные люди; принимают пожилых – зачем, уже ничего не поймут, молодых – кто и чему будет их учить; монашеское жительство, говорят, сегодня одна видимость, без смысла и содержания, поскольку не имеется руководителей, старцев; ссылаются на суждения святителя Серафима Звездинского и преподобного Лаврентия Черниговского, относящиеся к эпохе тотального крушения, когда вообразить возрождение Церкви было так же немыслимо, как и внезапную отмену советской власти; упразднение монастырей виделось окончательным и знаменовало истребление христианства, предваряющее незамедлительный конец света.
Апокалиптический мотив, усилившийся со свистопляской вокруг ИНН, и теперь питает энтузиазм сверхправославных ревнителей:
они покидают епархии, если архиерей не угодного им духа; они рассылают по монастырям подметные письма против Синода и в издаваемых листовках призывают шить рюкзаки, приобретать палатки, спальные мешки, примусы, готовиться уходить в леса9
Уже в начале XIX века подвижники покидали Рославльские (Брянские, Жиздринские) леса – по разным причинам, в том числе из-за истребления лесов – и устраивались по монастырям. Были и гонения на вольных
монахов, с принудительным выселением. Но даже в самый расцвет пустынножительства (вынужденного, по причине закрытия монастырей), в XVIII веке, идиллии не наблюдалось: монахов преследовали земле– и лесовладельцы, грабили и избивали, иногда до смерти, разбойники; какой-нибудь проходимец мог, озоруя, поджечь домик отшельника, пока тот ходил в церковь. Чего же можно ожидать в нынешних лесах!
; такая агитация легко ложится на советскую закваску, привычку всегда ожидать чего-то ужасного; многие так и живут с безотрадной верой не в Христа, а в антихриста, намереваясь, однако, как-то от него скрыться и переждать конец света; брошюрки и статьи полны причитаниями: в наше бедственное время… Так и хочется возразить, как когда-то Леонтьев: его время, быть может, вовсе не моё время.
Причина неприязненного отношения к монашеству кроется, очевидно, всё-таки в том, что монахи живут по законам иного мира. Известно, какое настороженное, враждебное отношение встречают инакомыслящие; тем паче инакоживущие смутно представляются опасными и вызывают тревогу, не объяснимую логикой. Одно дело жалеть пасынков фортуны, замухрышек, не нашедших более веселого и комфортного места под солнцем, чем монастырь, но какое раздражение, даже ярость вызывает противоположная концепция: «Все бездарно в сравнении с монашеством, и всякий подвиг в сравнении с ним есть мещанство»10
А. Ф. Лосев. Диалектика мифа. М., 2001. С. 168.
Стоит заикнуться о монашестве – и родственники, друзья, знакомые, никогда и близко ни к какому монастырю не подходившие, найдут множество противных доводов, станут отговаривать, пугать и ужасаться… Может быть, пребывающих в миру посещает иногда безумная мысль: а вдруг правы черноризцы и действительно нельзя, говоря словами Алеши Карамазова, отдать вместо всего два рубля, а вместо иди за Мной ходить лишь к обедне? Но если так… они внидут первыми?.. А мы?.. А я?..
Так возникают подозрения, от которых избавляются, вычитывая из книг или высматривая в паломнических поездках по монастырям всё дурное. Это нетрудно: строгие, неразговорчивые монахи – значит, не имеют любви; прячут глаза – лицемеры, смотрят прямо – дерзкие; веселые – экие легкомысленные; грустные – ага, плохо им; скудная трапеза – морят голодом, обильная – ничего себе постники! бедная, с бору по сосенке обстановка – казарма, а приличная мебель, картины и ковры – новые русские!
Остается только сделать вывод: какие щас монастыри! едят да спят… и ничем они нас не лучше! – а потом вздохнуть с облегчением. Всё зависит от точки зрения: в былые времена, скажем, Гоголь, побывав в Оптиной, получил духовный заряд на годы и был благодарен, а Толстой ничего не получил и обвинял за то и монастыри, и всю Церковь Русскую…
Сегодня существует 4 основных стиля плавания : кроль (вольный стиль ), плавание на спине , брасс и баттерфляй . В этой статье описывается каждый из этих стилей.
ВОЛЬНЫЙ СТИЛЬ (КРОЛЬ)
Вот какое определение дает вольному стилю
Всероссийская Федерация плавания: "Вольный стиль
означает, что пловцу разрешается плыть любыми способами, произвольно меняя их на дистанции". Ещё в начале XX-го века в качестве вольного стиля очень часто использовались брасс
, треджен-стиль
и плавание на боку
. Но уже в 1920-е гг. большинство спортсменов стали выбирать в качестве вольного стиля более скоростной кроль
.
Люди плавали кролем с древнейших времен. Тем не менее, европейская цивилизация в какой-то момент, по-видимому, просто "забыла" о кроле , и большинство спортсменов Европы и Америки ещё в XIX-м веке отдавали свое предпочтение брассу . Снова "познакомиться" с кролем европейцы смогли в 1844 г. на соревнованиях в Лондоне, где гордых англичан довольно-таки легко смогли обогнать американские индейцы, которые плыли неведомым для белых странным "варварским" стилем плавания . В 1870-х гг. путешествовавший по Аргентине англичанин Джон Треджен обучился технике кроля у местных индейцев и через несколько лет представил "новый стиль" на состязаниях в Великобритании (стиль Джона не был ещё полноценным кролем - он перенял у индейцев только движения рук, а ногами по-прежнему работал только в горизонтальной плоскости). Новую технику вскоре доработали австралийцы - братья Дик и Тумс Кэвиллы - которые привнесли в кроль элементы техники плавания коренных жителей Соломоновых островов. Этот «австралийский кроль» чуть позже был усовершенствован американцем Чарльзом Дэниэлсом, который включил в него ещё и шеститактовые гребки ногами - таким образом Дэниэлс создал «американский кроль», от которого и идет развитие современного стиля.
Кроль (англ. "crawl" - "ползать") - стиль плавания на груди, при движении которым спортсмен совершает широкие гребки вдоль тела попеременно правой и левой руками, и одновременно постоянно выполняет удары ногами в вертикальной плоскости (вверх-вниз). Лицо спортсмена почти постоянно находится при этом в воде; периодически, во время одного из гребков он поворачивает голову в сторону, поднимая лицо из воды для того, чтобы сделать вдох.
Видео (кроль):
ПЛАВАНИЕ НА СПИНЕ
Этот стиль плавания
похож на "кроль наоборот
". Здесь, как и в кроле
, спортсмен выполняет попеременные гребки руками (но: над водой руку вытягивают прямо, а не сгибают, как в кроле), и одновременно совершает попеременные удары ногами в вертикальной плоскости (вверх-вниз). Лицо спортсмена практически постоянно (за исключением старта и поворотов) находится над водой.
Интересный факт: изначально, плавая на спине, европейские спортсмены использовали технику, которая напоминала "брасс наоборот ", а отнюдь не кроль . Именно так плавали на спине спортсмены на Олимпийских играх 1900 г. в Париже. Но вскоре все изменилось: в 1912 г. американец Гарри Хебнер применил для плавания на спине "перевернутый" кроль и стал золотым медалистом стокгольмской Олимпиады - практически сразу же после этого все спортсмены стали плавать на спине именно таким образом.
Плавание на спине - это не самый быстрый стиль плавания , но плыть им можно быстрее, чем, например, брассом. И это единственный стиль плавания , в котором старт выполняется из воды.
Видео (плавание на спине):
БРАСС
Название этого стиля плавания
происходит от французского слова "brass" - "рука". Брасс
- это стиль плавания
на груди, при движении которым спортсмен выполняет одновременные и симметричные гребки руками, а также одновременные и симметричные толчки ногами в горизонтальной плоскости под поверхностью воды.
Это самый древний и самый медленный стиль плавания . В египетской "Пещере пловцов" (ок. 9000 лет до н.э.) имеются наскальные рисунки, где изображены плавающие люди, которые, видимо, двигались в воде примерно также, как плавают брассом современные спортсмены.
В начале XX-века даже профессиональные спортсмены плавали брассом , удерживая голову над водой. Только в 1930-х гг. многие пловцы (в т.ч. и представители советской школы) начали опускать голову в воду при вытягивании рук вперед. С тех пор в этот стиль плавания было внесено ещё множество усовершенствований.
И пусть брасс не слишком уж быстр, зато он обладает множеством достоинств, которые делают его просто незаменимым стилем для прикладного плавания: брасс позволяет двигаться в воде бесшумно; при движении этим стилем можно отлично просматривать надводное пространство; а также именно плавая брассом можно преодолевать значительные расстояния.
Видео (брасс):
БАТТЕРФЛЯЙ
Название этого стиля плавания
переводится с английского как "бабочка" (разговорное название в России - "дельфин"). При плавании баттерфляем
спортсмен выполняет одновременные и симметричные движения левой и правой частями тела. Руками пловец совершает мощный широкий гребок (при этом верхняя часть его корпуса приподымается над водой), одновременно выполняя симметричные волнообразные удары ногами "от таза". Баттерфляй
- это наиболее энергозатратный стиль плавания
, он требует максимальной выносливости и совершенного владения техникой.
Этот стиль плавания - самый молодой. Баттерфляй "появился на свет" в 1935 г., и в то время его считали просто новейшей разновидностью брасса . Лишь почти через 20 лет, в 1953 г., баттерфляй официально признали самостоятельным стилем плавания .
Видео (баттерфляй):
Вольный стиль плавания - первое, что приходит на ум, когда речь идет об этом виде спорта. Этот стиль считается наиболее давним. Вы и ваш соперник плывете любыми способами. Понятия «вольный стиль плавания» и «кроль» взаимозаменяемы. Кроль - вид спортивного плавания, во время которого спортсмен делает длинные гребки, меняя правую и левую руки. Ноги пловца в это время находятся в непрерывном движении, поддерживая его тело на плаву. Слово «кроль» никак не связано с пушистыми созданиями. В переводе с английского “crawl” означает ползти. Если смотреть на пловца со стороны, то создается впечатление, что он «ползёт» по воде. Тело пловца поворачивается при гребке, убирая лишнее сопротивление воды. Этому стилю легко научиться, остается лишь его совершенствовать.
Если вы хотите брать уроки плавания вольным стилем для себя, либо же для соревнования, то перед этим важно узнать о правильной технике исполнения. От этого будет зависеть ваш результат. Важно понять о технических моментах, способах плавания вольным стилем и нормативах.
Плавание вольным стилем - что это такое?
Плавание вольным стилем — это спортивная дисциплина. Когда спортсмен проходит отрезок дистанции, ему разрешено менять способы плавания. Единственное условием - любая часть тела спортсмена рассекает поверхность воды. Во время выполнения дистанции комплексного плавания вольный стиль предусматривает любой, кроме, как плавание на спине, брассом и баттерфляем.
Как и любая другая дисциплина, вольный стиль плавания нормативы диктует свои для разных дистанций:
- Плавание 50 метров вольным стилем;
- Плавание 100 метров вольным стилем;
- Плавание 200 метров вольным стилем;
- Плавание 400 метров вольным стилем;
- Плавание 800 метров вольным стилем (женщины);
- Плавание 1500 метров вольным стилем (мужчины).
Состязание предусматривает любой стиль, но большинство участников используют кроль на груди.
Фото 1. В вольном стиле можно плыть любыми способами, в том числе и кролем (на фото)
Фото 10. London Aquatics Centre - Лондонский центр водных видов спорта, где проходили Олимпийские игры 2012 года, в том числе соревнования по плаванию вольным стилем (дальний бассейн)
Нормативы для вольного стиля плавания
По состоянию на 2017 год нормативы для вольного стиля плавания выглядят следующим образом:
Мужчины (вольный стиль)
Бассейн 25м.
| Вид | 50м (вольный стиль) | 100м (вольный стиль) | 200м (вольный стиль) | 400м (вольный стиль) | 800м (вольный стиль) | 1500м (вольный стиль) |
| 21,29 | 47,05 | 01:44,3 | 03:42,6 | 07:45,6 | 14:42,2 |
|
| Мастер спорта | 22,75 | 50,5 | 01:52,0 | 04:00,0 | 08:20,0 | 15:44,5 |
| Кандидат в мастера спорта | 23,5 | 53,9 | 01:58,7 | 04:12,5 | 08:53,0 | 17:22,5 |
| 24,75 | 57,3 | 02:07,0 | 04:29,0 | 09:32,0 | 18:22,5 |
|
| 27,05 | 01:03,5 | 02:21,0 | 05:03,0 | 11:06,0 | 20:37,5 |
|
| 29,25 | 01:11,0 | 02:39,5 | 05:44,0 | 12:28,0 | 23:37,5 |
|
| I(ю) | 35,25 | 01:23,5 | 03:05,0 | 06:40,0 | 14:30,0 | 27:40,0 |
| II(ю) | 45,25 | 01:43,5 | 03:15,0 | 07:36,0 | 16:30,0 | 31:40,0 |
| III(ю) | 55,25 | 02:03,5 | 04:25,0 | 08:32,0 | 18:30,0 | 35:40,0 |
Бассейн 50 м.
(минуты: секунды, миллисекунды)
| Вид | 50м | 100м | 200м | 400м | 800м | 1500м |
| Мастер спорта международного класса | 22,04 | 48,55 | 01:47,3 | 03:48,6 | 07:57,6 | 15:04,7 |
| Мастер спорта | 23,5 | 01:55,0 | 04:06,0 | 08:32,0 | 16:07,0 |
|
| Кандидат в мастера спорта | 24,25 | 55,4 | 02:01,7 | 04:18,5 | 09:05,0 | 17:45,0 |
| 25,5 | 58,8 | 02:10,0 | 04:35,0 | 09:44,0 | 18:45,0 |
|
| 27,8 | 01:05,0 | 02:24,0 | 05:09,0 | 11:18,0 | 21:00,0 |
|
| 01:12,5 | 02:42,5 | 05:50,0 | 12:40,0 | 24:00,0 |
||
| I(ю) | 01:25,0 | 03:08,0 | 06:46,0 | 14:42,0 | 28:02,5 |
|
| II(ю) | 01:45,0 | 03:48,0 | 07:42,0 | 16:42,0 | 32:02,5 |
|
| III(ю) | 02:05,0 | 04:28,0 | 08:38,0 | 18:42,0 | 36:02,5 |
Женщины (вольный стиль)
Бассейн 25м.
(минуты: секунды, миллисекунды)
| Вид | 50м | 100м | 200м | 400м | 800м | 1500м |
||
| Мастер спорта международного класса | 24,19 | 52,66 | 01:54,7 | 04:01,5 | 08:16,5 | 16:02,8 |
||
| Мастер спорта | 26,05 | 56,5 | 02:04,5 | 04:24,0 | 09:03,0 | 17:28,5 |
||
| Кандидат в мастера спорта | 26,85 | 01:00,5 | 02:12,8 | 04:39,0 | 09:37,0 | 18:37,5 |
||
| 28,15 | 01:04,3 | 02:21,5 | 04:57,0 | 10:18,0 | 20:20,5 |
|||
| 30,75 | 01:11,8 | 02:37,0 | 05:37,0 | 11:46,0 | 22:44,5 |
|||
| 32,75 | 01:19,5 | 02:55,0 | 06:21,0 | 13:19,0 | 26:07,5 |
|||
| I(ю) | 39,75 | 01:33,5 | 03:26,0 | 07:32,0 | 16:04,0 | 30:15,0 |
||
| II(ю) | 49,75 | 01:53,5 | 04:06,0 | 08:43,0 | 18:34,0 | 34:20,0 |
||
| III(ю) | 59,25 | 02:12,5 | 24,94 | 54,16 | 01:57,7 | 04:07,5 | 08:28,5 | 16:25,3 |
| Мастер спорта | 26,8 | 02:07,5 | 04:30,0 | 09:15,0 | 17:51,0 |
|||
| Кандидат в мастера спорта | 27,6 | 01:02,0 | 02:15,8 | 04:45,0 | 09:49,0 | 19:00,0 |
||
| 28,9 | 01:05,8 | 02:24,5 | 05:03,0 | 10:30,0 | 20:43,0 |
|||
| 31,5 | 01:13,3 | 02:40,0 | 05:43,0 | 11:58,0 | 23:07,0 |
|||
| 33,5 | 01:21,0 | 02:58,0 | 06:27,0 | 13:31,0 | 26:30,0 |
|||
| I(ю) | 40,5 | 01:35,0 | 03:29,0 | 07:38,0 | 16:16,0 | 30:37,5 |
||
| II(ю) | 50,5 | 01:55,0 | 04:09,0 | 08:49,0 | 18:46,0 | 34:42,5 |
||
| III(ю) | 01:00,0 | 02:14,0 | 04:47,0 | 10:00,0 | 21:16,0 | 38:52,5 |
Спортивное плавание относят к той категории упражнений, которые способны сжигать огромное количество калорий, повысить вашу выносливость, улучшить работу сердца, без вреда для ваших суставов.
Во время плавания задействовуются группы мышц и в то же время, комплекс упражнений в воде не дает нагрузки на позвоночник. Масса тела, погружаемого в воду, изменяется, благодаря этому появляется ощущение легкости, и шанс того, что во время занятий вас настигнет травма, сводится к минимуму.
Для того, чтобы заняться плаванием не нужно обладать какими-либо особыми характеристиками. Этот спорт под силу каждому. Главное — усердные тренировки
Фото 11. Работники Международной федерации плавания следят за соблюдением правил соревнований
Средняя оценка: 5
из 5
.
Оценили: 1
читатель
.
Трудно представить себе историю человечества без познания навыка плавания. Вода — источник жизни на нашей планете, естественная среда зарождения человека. Поэтому нет ничего удивительного в том, что люди и вода тесно связаны между собой. За много веков этого взаимодействия зародилось значительное количество стилей плавания. Наиболее распространенные в современном обществе мы и рассмотрим в этой статье.
Плавание вольным стилем предполагает, что участник соревнований может использовать стиль, который посчитает нужным, для преодоления дистанции. При этом стили можно комбинировать между собой, на всем ее протяжении. До 20-ых годов прошлого столетия, в качестве основных стилей, используемых на соревнованиях, были брасс, треджен-стиль и плавание на боку. Впоследствии и вплоть до настоящего времени все чаще, в качестве основного стиля спортсмены склоняют свой выбор к плаванию в стиле кроль, который, на данный момент, является наиболее скоростном.
История плавания в стиле кроль начинается еще с древнейших времен, однако, в определенный момент на пространстве европейской цивилизации этот стиль перестал использоваться. В 19 веке европейские и американские спортсмены, в большинстве своем, плавали в стиле брасс. Напомнили о существовании кроля европейцам американские индейцы. В сороковых годах 19 века на соревнованиях в Лондоне, индейцы легко обогнали англичан, используя при этом странный «варварский» стиль плавания.
Позднее, уже в семидесятых годах англичанин Джон Треджен, во время своих путешествий по Южной Америке стилем, который отчасти напоминал современный кроль. Он научился от аргентинских индейцев местному стилю плавания, переняв из этого стиля последовательные гребки руками, сохранив при этом движения ног в горизонтальной плоскости. Несколько лет спустя Джон представил миру свой стиль на соревнованиях в Великобритании.
Австралийские братья пловцы Дик и Тумс Кэвиллы в скором времени изменили стиль Треджена, что позволило ему принять вид, который уже больше стал походить на современный кроль. Они дополнили его движениями из техники плавания обитателей Соломоновых островов. И, наконец, американец Чарльз Дэниэлс начал историю современного кроля. В полученный кроль австралийцев он добавил шестифазовые удары ногами.
Плавают кролем на груди, либо на спине. Руки выполняют попеременные, мощные гребковые движения, ноги работают в вертикальной плоскости, поддерживая скорость, совершением ударов по воде. Голова при этом практически все время находится под водой, выполняя между совершением гребков вдох, поворотом головы в сторону.
Плавание кролем на спине, по своему техническому исполнению, очень напоминает плавание кролем на груди, представляет собой своеобразный перевернутый вариант. Точно также здесь руки выполняют попеременные гребковые движения, ноги ударяют в вертикальной плоскости. Голова находится в воде, однако лицо практически все время плавания находится над водой, за исключением старта и разворотов. Кроль для плавания на спине не всегда был самым распространенным стилем. До десятых годов прошлого столетия наиболее популярным стилем среди европейских пловцов был брасс. Только в 1912 году, после того как американец Гарри Хебнер завоевал золотую олимпийскую медаль, проплыв дистанцию в стиле кроль, он стал наиболее распространенным стилем для плавания на спине.
По своим скоростным характеристикам плавание кролем на спине не является самым скоростным стилем плавания, однако он позволяет развивать большую скорость, по сравнению с брассом. Старт при плавании на спине осуществляется из воды, во всех остальных способах спортивного плавания старт происходит с тумбы.
Происхождение названия стиля брасс имеет свои корни во французском языке (с французского брасс переводится, как рука). При плавании в стиле брасс движения выполняются симметрично, как руками, так и ногами. Руки совершают размашистые дугообразные движения, ноги отталкиваются от воды в горизонтальной плоскости.
История плавания брассом насчитывает не одну тысячу лет. Имеются археологические находки, говорящие о том, что плавать способом внешне напоминающем современный брасс, умели еще в древнем Египте около девяти тысяч лет до нашей эры. Однако при этом брасс является одним из наиболее медленных стилей плавания.
За время существования брасса, стиль этот постоянно видоизменялся. Несмотря на то, что брассом плавали на соревнованиях, даже у профессиональных пловцов голова на протяжении всей дистанции постоянно находилась над водой. Только в 30-ых годах прошлого века во время выполнения гребка руками стали опускать голову в воду. После этого в брасс было привнесено еще множество улучшений.
Несмотря на то, что брасс не позволяет достигать высоких скоростей при плавании, этот способ плавания имеет огромное прикладное значение. Плавая брассом, создаются прекрасные условия для передвижения по воде, не теряя при этом контроль над окружающим надводным пространством. Брассом можно передвигаться, не создавая шума, и преодолевать большие расстояния.
Название этого стиля происходит из техники выполнения его движений. Руки выполняют одновременные размашистые гребковые движения, что внешне очень напоминает движения крыльями бабочки (butterfly – бабочка с англ.яз.). Ноги выполняют волнообразные удары, совершаемые практически всем телом, с нарастающей амплитудой, начиная с плечевого пояса. Баттерфляй – один из наиболее энергозатратных стилей плавания, требует от спортсмена идеального владения техникой и хорошей физической подготовки.
Плавать баттерфляем стали сравнительно недавно. Баттерфляй наименее возрастной способ плавания, впервые им начали плавать в 30-ых годах прошлого века. Изначально он не считался самостоятельным стилем, а был одной из разновидностей брасса. Только в 50-ых годах баттерфляй начал считаться отдельным видом плавания.
