Текущая страница: 1 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 32 страниц]
Савелий Мышалов, Гагик Карапетян
Чего не видит зритель: Футбольный лекарь №1 в диалогах, байках и рецепта
ПОСВЯЩАЕМ
СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ НАШИХ ЖЕН -
ЛУЧШИХ ДРУЗЕЙ И ПОМОЩНИКОВ
Татьяна МЫШАЛОВА (1934–2001)
Татьяна ФЕДОРОВА (1958–2006 )
Вместо авторского предисловия
Прежде всего я должен представить своего замечательного соавтора – в беседах с ним о его многолетней работе с героями нашей книги она, собственно, и сформировалась.
Мышалов С.Е. Родился в 1932 г. в Минске. В 1957–1962 гг. работал в лечебно-физкультурном диспансере Центрального стадиона им. В.И.Ленина, где осуществлял медицинский контроль сборных конькобежцев, стрелков и ватерполистов. Врач молодежной, олимпийской и сборной СССР по футболу (1965–1992), московского «Динамо» (1992–1994), сборной России (1993–1997), столичного «Локомотива» (с 1994 по н. в.). Участник чемпионатов мира (1970, 1982, 1986, 1990, 1994), чемпионатов Европы (1972, 1988), летних (1972, 1976) и зимних (1964, 1968) Олимпиад.
Заслуженный врач России. Обладатель приза «Лучшему врачу спортивной команды», учрежденного «Медицинской газетой» (1994). Председатель медицинской комиссии Федерации футбола СССР, медицинского комитета РФС (1970–1992).
…Качалин, Николаев, Пономарев, Горянский, Бесков, Лобановский, Симонян, Малофеев, Садырин, Игнатьев Помните? Да, это люди, которые тренировали футбольную сборную страны. Летели годы, сменялись наставники, игроки, но неизменным в национальной команде оставался врач. Все эти десятилетия он, уникальный профессионал, в прямом и переносном смыслах держал руку на пульсе необычных пациентов, чемпионов и рекордсменов СССР, Европы, мира, Олимпиад, – конькобежцев Скобликовой, Артамоновой, Титовой, Гончаренко, Гришина, Косичкина, не менее титулованных футболистов Яшина, Шестернева, Воронина, Метревели… Список могу долго продолжать (одних вратарей дюжина!). Но главное, пожалуй, в другом. Находясь рядом со «звездами», мой выдающийся – профи мирового масштаба – соавтор, как никто другой, знает (а теперь и рассказывает), какой ценой доставались победы в большом спорте.
И не просто знает. Вместе с наставниками он (по статусу «врач-тренер», которому чуть было не присвоили почетное звание заслуженного тренера СССР) готовил эти триумфы. Это о нем публично, на кремлевском приеме, сказала легендарная Лидия Павловна Скобликова: «Раньше я не верила врачам, но после того, как у нас поработал Мышалов, я приношу медикам благодарность».
В свою очередь, я премного признателен Савелию Евсеевичу за то, что наконец-то раскрыв свою богатейшую кладовую памяти, великий «док» и потрясающий рассказчик пригласил меня стать его собеседником.
Гагик КАРАПЕТЯН
Кем я себя воспринимаю? Когда я, попрощавшись с конькобежцами, перестал работать «Айболитом на два фронта», то сразу понял: футбольный врач не только может, но и должен стать посредником между игроком и наставником. Сезон за сезоном выбегая с чемоданчиком на поле, я быстро привык, как и футболисты во время встреч, не замечать ни шума трибун, ни выкриков зрителей. Главное – научился смотреть и анализировать каждый матч глазами врача и одновременно психолога, а нередко – «старшего брата» или «второго отца», что для меня высшая степень доверия…
Почему только теперь взялся за книгу? В жизни каждого из нас наступает время, когда хочется по максимуму, пока есть силенки, собрать разбросанные камни. Тем более если позади почти восемь десятилетий, как кажется не только мне, чрезвычайно богатой на события и встречи биографии. А учитывая мои перманентно добрые взаимоотношения с журналистами, фрагменты воспоминаний в том или ином формате публиковались на страницах бесчисленных изданий. Ну не выпускать же на старости лет полное собрание собственных сочинений?!
Поэтому с удовольствием решился поработать в творческом дуэте с моим давнишним знакомым Гагиком Карапетяном. Ведь за его спиной опыт работы в таких популярных газетах, как «Советский спорт» и «Неделя», «Труд» и «Известия», «Новые Известия» и «Русский курьер». Как-то раз, признаюсь, когда мы начали записывать наши беседы, я в очередной раз созвонился со своим старинным другом Никитой Павловичем Симоняном. Слово за слово рассказал, что взялся за реализацию долгожданного, как теперь модно выражаться, проекта. Услышав имя моего соавтора, легендарный футболист тут же отреагировал: «Тебе, Савелий, считай, повезло – можешь ни о чем не беспокоиться! Я даже искренне и по-доброму завидую!»
Однако наших с Карапетяном объединенных усилий, естественно, оказалось недостаточно. Поэтому считаю своим долгом назвать коллег, без помощи и содействия которых рукопись не могла бы превратиться в добротную книгу. Прежде всего выражаю огромную благодарность члену совета директоров футбольного клуба «Локомотив», руководителю компании «Транстелеком» С. Липатову и экс-президенту клуба Н. Наумову, а также начальнику команды Д. Балашову и директору медицинского департамента клуба Э. Безуглову, руководителю секретариата клуба Л. Бокрашовой, менеджерам орготдела Н. Клочковой и Н. Машковской, фотографу А. Дмитриеву, чьи иллюстрации, надеюсь, заинтересуют читателей не меньше, чем текст.
Савелий МЫШАЛОВ
Часть первая
Глава 1
По дороге в «хозвзвод», или О роли Его Величества Случая
– Савелий Евсеевич! Вы – москвич?
– Нет, я родом из Минска. И родители оттуда. Отца перевели на работу в Москву, в Дом союзов. Евсей Яковлевич считался бухгалтером высшего класса. До того он трудился в Минске, занимая ответственную должность в руководстве профсоюзов Белоруссии. Мама, Анна Мироновна, после их переезда в столицу работала во «Вторчермете».
– А войну где они пережили?
– Папа работал в Подмосковье, в Пушкине, замначальника госпиталя по административной части…
– Соответственно, детство вы провели в Пушкине?
– Вот откуда пошла ваша медицинская жилка! Может, запахи госпиталя повлияли?
– На самом деле в мединститут я попал случайно. Окончил школу в Москве в 1945-м, когда мы всей семьей вернулись в город. Тогда мне стало ясно: в технический вуз соваться нечего – я с математикой не очень-то «дружил».
– То есть вы – «чистый» гуманитарий?
– Именно так. У меня язык, как говорится, всегда был хорошо подвешен. Я очень успешно выступал на публике. Окончив нормально школу, решил в университет податься – попробовать поступить на юридический факультет. Я и мой однокашник пришли туда с документами. Посмотрели в приемной комиссии наши аттестаты (у меня по профилирующим для этой специальности предметам стояли «четверки»), поглядели на возраст и посоветовали: да нет, ребята, вы, 18-летние, сюда не попадете, к нам, чтобы выучиться на юристов и адвокатов, приходят люди солидные – фронтовики, а вы еще совсем пацаны, да и на экзаменах баллов не наберете.
Вышли мы с приятелем с юрфака (он тогда на Моховой располагался):
– А знаешь что, Володь, поехали-ка в медицинский!
– А с чего?
– Да ни с чего, просто…
– Вы так могли пойти в любой другой вуз?
– Вполне. Но направились сначала в 1-й мед. Там тетенька в приемной комиссии, просмотрев аттестаты, выдала свой прогноз:
– По экзаменам, которые сдают у нас в институте, у вас всего 16 баллов – с ними не поступите!
Ну, мы меж собой посовещались. И решили: бог с ним, с 1-м медом! Пойдем во 2-й!
– А чего это ваш приятель все время поддакивал, не оппонировал?
– Я в нашей парочке считался лидером. Ну, двинулись во 2-й. Тем более только и делов-то Пироговку перейти. Один вуз от другого в 10 минутах ходьбы находился. Пришли. Сидела там в приемной комиссии симпатичная девушка, которая мне потом очень нравилась. Да и с самого начала разговор с ней пошел в ином тоне: «Давайте документы, пишите заявление, шансы есть…» Набрав 19 баллов из двадцати, я стал первокурсником.
– А товарищ?
– И он. Вот так, изначально не собираясь, стал я учиться на врача…
– Ну, начать – не задержаться! Знаю примеры! При мне на журфаке МГУ многие с 1-го и даже 2-го курсов уходили, потому что уже считали себя поэтами, писателями, а их заставляли, например, читать уйму книг по зарубежной и отечественной литературе. Не возникало у вас желания досрочно сойти с дистанции?
– Нет. Я очень быстро втянулся, став в институте «своим».
– В чем это выражалось?
– Во всем. Я вызывал положительные эмоции и в группе, и на курсе. Меня выбирали во всевозможные бюро – комсомольское, профсоюзное… Потом активно занимался спортом – стал членом правления спортклуба 2-го меда. Играл в баскетбол и, видимо, неплохо, если при моем, прямо скажем, невеликом росте выступал за институтскую сборную.
– Активность активностью, но у будущих медиков есть своя специфика. Например, моя мама сразу отказалась от идеи фикс – выучить сына на врача, видя, что со мной творилось еще у двери кабинета стоматолога в тбилисской поликлинике. Например, от одного вида крови сознание не теряли ?
– Я спокойно к этому относился. Медицина меня с первых занятий заинтересовала. Хотя на 1-м курсе она, фигурально выражаясь, пахла отвратительно. Да и шли-то в основном общеобразовательные предметы: анатомия, химия, та же физика… При этом практика в клиниках не напрягала. Скорее, наоборот…
– Получается, втянулись. Да так, что, как оказалось, на всю оставшуюся жизнь!
– Действительно, по-настоящему увлекся. Не случайно ведь окончил институт с хорошими оценками. Родной стала эта среда.
– Какое отделение окончили? Какую специализацию получили?
– До нас специализация происходила на 6-м курсе. Каждый по выбранному профилю проходил нечто вроде ординатуры. Я хотел стать хирургом. И даже определился было по узкому направлению – акушерство и гинекология. Но ближе к концу нашей учебы в стране заострился вопрос с участковыми врачами – их хронически не хватало. Поэтому прежний порядок отменили. Всех запустили по общему профилю. А такой врач – терапевт. Словом, я окончил институт по специальности «лечебное дело».
Следующие три года предстояло отработать по распределению. С этим, отмечу, очень повезло: оставили в Москве. А ведь могли и на дальнее село заслать. Дальше цепь счастливых случайностей продолжилась работой в рядовой районной поликлинике.
– Там состоялось ваше «боевое» крещение после института?
– Да! И что характерно, туда тоже попал случайно. Потому что по окончании института я уехал отдыхать. После чего 1 августа мне было предписано явиться на работу с указанием какой-то поликлиники (уже не вспомню, какой). Я спокойно уехал, подумав: работа – не волк, в лес не убежит, успею. Отдохнул, вернулся в конце августа. Пришел в райздравотдел Первомайского района. Там ко мне отнеслись нормально. Ибо дефицит кадров ощущался острейший. Поэтому без лишних нотаций сказали:
– Ну, ладно, место, куда тебя распределили, уже занято. Хочешь, сам выбирай себе поликлинику и снова приходи сюда. А можем подсказать – есть 50-я на 7-й Парковой улице, поезжай посмотри…
Я и поехал, благо от моего дома недалеко. Новое здание, новая поликлиника, чистенько все. Мне понравилось. Я вернулся в райздравотдел: все, даю добро. И 1 сентября 1956 года вышел на работу.
– Кем вы трудились, каким врачом?
– Участок дали довольно большой. До меня там работала женщина, которая ушла на пенсию. Так что на некоторое время микрорайон лишился доктора. Сначала я испугался – справлюсь ли. На моем участке, на 1-й Парковой, располагалась – кстати, и теперь находится – меховая фабрика. Ее многочисленные сотрудницы, конечно, у меня лечились.
Но глаза боятся, а руки делают. Итак, надел я белый халат. И приступил к работе. Не знаю, но ощущение, что кто-то из «небесной канцелярии» вел меня по жизни. Потому что мне в очередной раз крупно повезло. Со мной трудилась опытнейшая медсестра. Она знала всех больных, которые обращались к нам.
– Можем назвать ее?
– Лена. Она, собственно, сильно выручала меня. Знаете, в каком плане? Могла безошибочно указать, кто симулянт, кто, действительно, приходит за больничным, а кто намерен обмануть доктора. Кроме того, Лена великолепно знала фармакологию. Мне было достаточно назвать препарат, и она уже выписывала рецепт, даже карточки заполняла. То есть это был незаменимый сотрудник. Потом ее от меня забрали. Я очень расстроился. Потрясающая медсестра! С ней самый тяжелый – начальный – период работы прошел у меня удивительно гладко. Практика в поликлинике на должности участкового терапевта дала очень много. Для молодого специалиста – это хорошая школа.
– А когда произошла следующая «счастливая случайность» – вы стали спортивным доктором? Думали ли о подобной специализации в институте?
– А чего думать-то? Не было такой специальности! Была кафедра лечебной физкультуры, но на ее лекции почти никто не ходил…
Хронический недостаток отечественной медицины – мы, по сути, не готовим спортивных врачей. Еще при СССР был лишь в Тарту факультет, выпускавший специалистов нашего профиля. Теперь и этого нет.
Другое дело, что без спорта своего существования я смолоду не мыслил. Недаром после института за моими плечами был 2-й разряд по баскетболу, а также серьезные увлечения боксом и, конечно, футболом, который я изначально любил больше всего. Еще в детстве стал страстным поклонником московского «Торпедо». Особенно восхищала игра Александра Пономарева, Эдуарда Стрельцова, Валентина Иванова, Валерия Воронина… До сих пор они – мои кумиры. Помню, каким счастьем было в первые послевоенные годы попасть на Восточную трибуну «Динамо», чтобы наблюдать за выступлениями любимцев. Я всеми правдами и неправдами стремился раздобыть билеты на матчи автозаводцев.
Теперь, по прошествии десятилетий, понимаю, почему тогда мое особое внимание привлек человек с чемоданчиком, который сразу выбегал на поле, когда кто-то из игроков долго не поднимался на ноги. Догадываюсь, что не случайно меня так жгуче интересовали вопросы: а что у него в чемоданчике? Почему футболист после того, как подбегал врач, вставал и снова вступал в игру? Что говорил ему врач, какое давал лекарство?
Именно тогда запомнился торпедовский доктор – крепко сбитый, среднего роста мужчина с лысой головой. Позже случайно мне стало известно, что в команде его зовут Батя. И я по-хорошему завидовал Бате, его большому опыту и, конечно, тому, что он лечил уважаемых мной мастеров, разговаривал с ними, шутил, ездил по стране. Так что мечта стать спортивным врачом, хоть исподволь, но, видимо, уже тогда жила во мне.
Дальше все решила очередная счастливая случайность. Дом, где проживали сотрудники Спорткомитета СССР, находился на моем участке. Однажды я получил туда вызов. Пришел. Женщина на постельном режиме. Рассказала мне свою историю болезни: страдает гипертонией, случилось то-то и то-то. До меня ее смотрели невропатологи. И поставили диагноз – гипертонический криз. А меня она вызвала, чтобы, во-первых, продлить больничный лист (тогда с этим было строго), а, во-вторых, услышать еще одно мнение, чем дальше ее лечить. Тут следует нескромно разъяснить, что слух обо мне уже облетел по участку: мол, пришел совсем молодой, но толковый врач, к тому же внимательный, заботливый.
Видимо, и до нее добралась молва: ведь могла бы меня и не вызывать, но вызвала. Случай оказался очень непростой. Требовался комплекс лечебных мероприятий. В их числе – внутривенные вливания тех или иных препаратов, которые следовало вводить в стационарных условиях. Нам, врачам, на дому это категорически запрещалось делать. Определенная, сложная в иных условиях стерильность должна была соблюдаться. Но я, чтобы не возить ее в поликлинику – словом, не мучить, – пошел на риск: начал внутривенные вливания делать ей дома. К счастью, мои усилия увенчались успехом. Она стала потихоньку подниматься. Потом осторожно встала на ноги. И в конце концов стала ходить.
Все это время я ее, что называется, вел. Женщина, которую звали Лариса Яковлевна Козлова, оказалась очень симпатичной. К тому же, как позже выяснилось, являлась далеко не последним человеком в руководстве Спорткомитета СССР – возглавляла парторганизацию. Так вот, когда она сама смогла прийти в поликлинику, то обратилась ко мне: «Савелий Евсеевич, закрывайте больничный – я могу работать». Уходя, она вежливо спросила: «Доктор, что мне для вас сделать?» Тут я припомнил, что год назад под крышей главного стадиона страны открылся диспансер по обслуживанию сборных СССР: «Устройте в «Лужники»!» – «Попробую». Дальше начался период, занявший определенное время и отнявший немало сил. Потому что уходил я из поликлиники, можно сказать, с боем…
– Ну, это же, Савелий Евсеевич, понятно: по тогдашнему закону, будучи молодым специалистом, вы не имели права столь быстро покидать место распределения!
– Правильно, не имел. Три года, напомню, должен был отработать. Чтобы уйти досрочно в порядке исключения – требовалось письмо очень мощной инстанции. А тут, как нарочно, занялись реорганизацией: нашу 50-ю поликлинику объединяли с 57-й больницей на 11-й Парковой. Ее главврач, соответственно, стал курировать и поликлинику. А у нас – и свой главврач, который – только я заикнулся об уходе – мне: «Какой спорт? Ты у нас будешь «зав», «глав»…». И все такое!
А ведь еще над нами «стояли» рай– и горздрав! Да и на новое место службы так просто не устроиться. Чтобы работать с любой советской сборной, требовался допуск.
– Какой допуск имеется в виду?
– Ну, не к секретной информации, разумеется. Просто по специфике работы предстояли выезды за границу. А в силу существовавшего тогда порядка каждый кандидат должен был пройти «фильтр» – кадровую проверку и получить разрешение КГБ. В обиходе это называлось «стать выездным».
Сначала минули дни. Потом недели. А там счет и на месяцы пошел. От Ларисы Яковлевны не было ни слуху, ни духу, ни телефонного звонка. Я уж и рукой махнул. Но вдруг звонок:
«Савелий Евсеевич! Вам нужно явиться в «Лужники» в диспансер к главному врачу Куприяновой. Скажете, что от меня». Я помчался. Предстал перед Татьяной Павловной. А она, внимательно на меня взглянув, спросила:
– Ну что, хочешь у нас работать?
– Хочу, – говорю и счастью своему не верю.
– Оставь свои координаты и жди нашего звонка.
И снова тишина. А у меня все мысли только о новой работе. Еле дождался, когда Куприянова позвонила:
– Тебе нужно явиться в городской отдел здравоохранения, к начальнику отдела кадров Иванову. Очень важно уладить с ним вопрос о твоем переходе.
Оказывается, за минувший период времени они не дремали – составили петицию с ходатайством парткома. А главное – подготовили письмо за подписью самого Николая Николаевича Романова. Тогда это была очень весомая фигура: как-никак председатель Спорткомитета СССР!
Что тут скажешь? С одной стороны, опять как будто подфартило. Но с другой – была в этой удаче и объективная сторона. Шел 1957 год. Москва готовилась к проведению Международного фестиваля молодежи и студентов. Там требовались кадры для работы, в том числе медики. Так что это, собственно, и стало основным аргументом, которым мои добровольные ходатаи в Спорткомитете воспользовались при составлении прошения. Оставалось «перескочить» через горздрав. Тут-то и возникла заминка. Пришел к товарищу Иванову. Отсидел на приеме длинную очередь. Зашел в кабинет, представился. А он, выслушав, решительно ответил:
– Вот что, ты голову здесь не морочь! Ищи себе замену в поликлинику, тогда отпущу. Без этого – никаких переходов, отработай положенных три года.
Я прямо-таки взмолился:
– Где же возьму эту замену?
– И у меня нет никого! А ты – как хочешь…
Словом, так я и ушел ни с чем. Расстроился, конечно, страшно. Потом через некоторое время думаю, дай-ка я опять поеду к Иванову. А дело было как раз в июне. В мединститутах только что госэкзамены закончились. Некоторые выпускники – те, что имели свободное распределение, – должны были явиться в горздрав на предмет направления в соответствии с имеющимися вакансиями. Так что, когда я добрался до кабинета Иванова, к нему на прием выстроился длиннющий хвост из «полувольных» выпускников. Ну, встал я в очередь за симпатичной девушкой. Фамилию ее до сих пор помню – Краснова. Стоя в очереди, разговорились. Я поинтересовался:
– А вы чего здесь?
Она и ответила:
– Да вот получила свободное распределение. Поскольку мама инвалид, меня в Москве оставили, живем мы в Первомайском районе.
Я тогда, еще не веря своему счастью, переспросил:
– Где-где?
– В Первомайском районе.
– Елки-палки, да я же тоже там живу! А в чем проблема?
– Да вот хотелось бы работать ближе к дому.
– К примеру, 50-я поликлиника устроит?
Она, кстати, была информирована:
– Я знаю, где 50-я. Конечно, хотела бы там трудиться.
– Ну, так я сейчас все устрою!
Еле дождавшись своей очереди, зашел к Иванову. Подняв от бумаг голову, он сразу отреагировал на мое появление:
– Опять ты здесь? Нет у меня замены!
– Это ничего, – отвечаю. – У вас нет, а у меня есть. Минуточку!
Завел девушку в кабинет. Иванов стал рассматривать ее документы. После чего лишь два вопроса задал. Один ей:
– Хотите работать в 50-й?
Второй мне:
– Не передумал?
Тогда он нажал кнопку, вызвал секретаря и велел: «Подготовьте два приказа: на Краснову в 50-ю поликлинику и на Мышалова – в диспансер № 2 в Лужники».
Все! «Лед тронулся…»
– Ну и с чего началась ваша работа в лужниковском диспансере?
– Меня сразу привлекли к фестивальным мероприятиям, назначив ответственным врачом соревнований по боксу, проходивших в соседнем Дворце спорта «Лужники». Я, собственно, дежурил около ринга. Тогда еще был жив легендарный Николай Федорович Королев, абсолютный чемпион СССР по боксу и почетный гость фестиваля. Там мы и познакомились. В дни турнира состоялось мое «боевое крещение». С участием чемпиона СССР Засухина из Минска – он, по-моему, и первенство Европы выигрывал. Во время одного из боев он выбил себе сустав большого пальца. Боль страшная! Тогда врач команды сказал: «Здесь дежурный доктор сидит».
– Почему же врач команды сам не стал оказывать помощь?
– Понятия не имею. Я сделал травмированному боксеру блокаду. Когда ввел иглу в сустав, Засухин потерял сознание. Видимо, не переносил уколы. Потом, правда, быстро пришел в себя. Однако я тоже был на грани потери сознания, ибо впервые столкнулся с подобной проблемой. Но он ко мне обратился – отказать было нельзя. Отказ – это, считай, дискредитация нашей профессии. Да и пострадавший в меня верил. Ему, между прочим, предстояло выступать в финале.
– Обошлось?
– Да. Он вышел на ринг. И, кстати, победил. А я после фестивальных соревнований приступил к работе собственно в диспансере. Поначалу она оказалась примерно такой же, как у участкового. Только вся разница в том, что на дом следовало выезжать не к простым больным, а к спортсменам. Тут-то Его Величество Случай снова сработал… Только я как-то вернулся с участка, а Татьяна Павловна, главный врач диспансера, говорит:
– Есть срочный вызов на дом! Поезжай!
– К кому, куда?
– В высотку на Котельнической набережной. К Олегу Гончаренко!
Кто тогда мог знать, что судьба меня уже подхватила и повела… Через некоторое время снова получаю вызов. Главврач Куприянова озабоченно сказала мне:
– Слушай, конькобежцы совсем одолели! Причем одни «звезды»!
На этот раз – Евгений Романович Гришин, олимпийский чемпион. По первой встрече мне не очень показался. Мрачный какой-то. Увидел, что приехал молодой врач. И как-то отнесся, дескать, «кого прислали». А у него обыкновенный грипп – не тяжкий случай. Словом, контакт не получился. Поставил диагноз, выписал рецепт. Гришин молча все принял, буркнул на прощание «спасибо», и я уехал.
Проходит какое-то время. Куприянова меня вдруг к себе вызвала: «Знаешь, что? Мы решили прикрепить тебя к «конькам». Поезжай-ка в Спорткомитет, разыщи там Константина Константиновича Кудрявцева, главного тренера сборной. Скажи, что я тебя прислала…»
– Савелий Евсеевич! Объясните, пожалуйста: вы тогда – молодой врач, и, прямо скажем, малоопытный. Неужели кадровый дефицит вынудил командировать вас, новичка?
– Насчет «дефицита» не скажу – не знаю. В диспансере, обслуживавшем участников сборных, работало немало выпускников нашего института. Многие были гораздо опытнее меня, считались хорошими врачами и неплохими спортсменами. Просто срочно потребовалась замена. До меня с конькобежцами несколько лет работал доктор Байдукалов. Человек в возрасте. В поликлинике Минздрава РСФСР числился невропатологом. Не знаю, что стало конкретной причиной, но конькобежцы были им недовольны. Тут-то я и подвернулся!
– А как вас встретил легендарный Кудрявцев?
– Не то чтобы удивился. Но восторг на лице явно не просматривался. Я ему: вот-де, направила меня к вам главврач лужниковского диспансера. А он, метнув на меня строгим взглядом, спросил:
– Где раньше работали?
– Участковым. Последнее время обслуживал соревнования по боксу.
Он подумал, еще раз на меня пристально глянул и сказал:
– Знаешь что…
– И сразу на «ты»?
– Да. Ну, я все ж молодой врач, 25 лет. А он – величина: крупный, представительный, умные глаза, высокий лоб – такое большое впечатление на меня произвел…
– Раньше о нем не были наслышаны?
– Абсолютно нет. Зато он, как выяснилось, уже кое-что обо мне знал. Потому что вдруг, продолжая, заметил:
– Знаешь что – мне уже все уши прожужжали насчет тебя.
Я переспросил:
– А кто это «жужжал»?
– Ну как же! И Гончаренко, и Гришин.
Ну, что Гончаренко – я еще мог себе представить. (Мне потом стало известно, что он Кудрявцеву сказал: «Чего ищете? Вот есть доктор. Давайте возьмем его на первый предсезонный сбор!») Но то, что я и Гришину, оказывается, запал в душу, меня здорово поразило.
2 июня день рождения отмечает заслуженный врач России и ФК «Локомотив» Савелий Мышалов. Ему исполнилось 86 лет. А еще в этом году у Савелия Евсеевича славный юбилей - 60 лет в спортивной медицине, из которых 24 года прошли в нашем клубе.
Мышалов – один из самых известных спортивных врачей СССР и современной России. В футболе с 1970 года – работал на нескольких Олимпиадах, чемпионатах мира и Европы.
В мае этого года Савелий Евсеевич объявил коллегам, что по окончании сезона выходит на пенсию. Команда выразила пожелание, чтобы Савелий Евсеевич провел заключительный матч чемпионата с «Зенитом» вместе со штабом на тренерской скамейке. К сожалению, накануне наш доктор почувствовал себя неважно и за ходом «золотого матча» был вынужден следить по телевизору.
Мы еще не раз встретимся с Мышаловым и поговорим о футболе. Материал журнала «Наш «Локо» от первого лица посвящен пяти выдающимся личностям, с которыми довелось поработать Савелию Евсеевичу.
ВАЛЕРИЙ ЛОБАНОВСКИЙ
СБОРНАЯ СССР, «ДИНАМО» (КИЕВ)
С Валерием Васильевичем я проработал целых 16 лет. Считаю его своим учителем! Лобановский – личность очень сложная. Окончил школу с золотой медалью, университет с красным дипломом. Изначально он не являлся специалистом в области спорта, но так быстро все впитывал, что очень скоро начал во всем разбираться. Валерий Васильевич всегда подбирал себе помощников, у которых мог бы чему-то научиться, что-то почерпнуть.
У Валерия Васильевича была своя программа, которой он был одержим. Она так и называлась - программа Лобановского - и он всегда ее четко придерживался. Во время одного из перелетов мы застряли в Чехословакии. Сидим в аэропорту, ждем. А по расписанию (точнее, по «программе Лобановского») надо было тренироваться. Так Валерий Васильевич в срочном порядке организовал тренировку прямо на поле рядом со взлетной полосой! Сильнейший ветер, вокруг самолеты взлетают – а мы бегаем, мышцы качаем.
Как-то набралась группа травмированных игроков, Лобановский передал их мне. Вместе со своей программой реабилитации. Футболисты ахнули: «Как выполнить такое?! Мы умрем!». Но сделали, конечно. Знали, что сопротивляться нельзя, Валерий Васильевич не отступит.
Кстати, я помогал тренеру не только сборной, но и в Киеве. Однажды обыграли в Москве «Локо» - 5:0, просто разорвали! Все удивлялись: «Какая у «Динамо» физика, как они бегут!». Так говорили даже иностранные тренеры.
Лобановский умел заложить фантастическую функциональную подготовку. Тренировки, конечно, были очень жестокими – но интересными. Матчи? Для Валерия Васильевича было очень важно, чтобы оба тайма не отличались друг от друга. Чтоб играли ровно, без спадов и подъемов.
Когда приезжали на сборы в Италии – на наши тренировки приходили все итальянские специалисты, конспектировали. Но мне и сегодня кажется, что они все равно ничего не могли понять.
Многие тренеры в те времена придерживались «программы Лобановского», но только он мог ее понять и реализовать как никто. Очень умный, организованный, стержневой тренер.
КОНСТАНТИН БЕСКОВ
СБОРНАЯ СССР
Константин Иванович Бесков – очень одаренный тренер. Он чувствовал каждого из ребят. Если для Лобановского снять кусок программы или дать ребятам лишний отдых – смерти подобно, то Бесков часто мог внести какие-то коррективы, не боялся поменять ситуацию.
Приехали на турнир. Прихожу к нему утром, перед подъемом, Константин Иванович говорит: «Слушай, они вчера сильно устали, пусть поспят сегодня». Ни от одного другого тренера я такого не слышал!
Бесков – очень гибкий тренер, понимающий. При составлении программы на тренировку всегда пытался предвидеть – где будет перебор, где наоборот недобор, кому из ребят что сейчас полезнее.
С Бесковым мы ездили на ЧМ-1982 в Испанию. Нам предстояла игра в Севилье, где была чуть ли не сорокоградусная жара. Старт – с Бразилией. Все команды ехали за 5-7 дней, чтобы подготовиться. Константин Иванович спрашивает меня: «Зачем нам ехать заранее? Мы же там с ума сойдем от жары! Полетели накануне матча». Отвечаю: «Так нас же руководители не поймут…» На что Бесков выпалил: «Да пошли они, эти руководители!». В итоге договорились, полетели в Севилью накануне. Бесков запретил выходить из отеля до матча, сидели в прохладе. На игру вышли свеженькие – против абсолютно «никаких» бразильцев! Эх, если бы не судья – мы бы тогда их точно обыграли…
Еще одно отличие от Лобановского – если Валерий Васильевич делал большой акцент на бег и «физику», то Константин Иванович наоборот – беготню из игры старался убрать. Намного важнее для него была тактика (в которой он отлично разбирался!), игра в стеночку, ведение мяча.
ЛЕВ ЯШИН
СБОРНАЯ СССР, ФЕДЕРАЦИЯ ФУТБОЛА СССР
Лев Иванович – выдающийся человек. Казалось бы, суперзвезда, обладатель «Золотого мяча». Но на Яшине этот статус никогда не сказывался! Обычный, простой человек, анекдоты с байками любил потравить.
У меня, как у врача, была одна претензия ко Льву – курил. Хотя в те времена это особо не запрещалось. Мог поругать, пожурить его, а он только отвечал: «Ну, чего ты пристал? Я что, плохо играю от сигарет этих?». Спорить было сложно – человек же настолько талантлив!
У Яшина были проблемы с желудком – язва, мучали изжоги. Приступы могли начаться прямо во время матча. Я в те времена смотреть игру ходил за ворота, и перед каждым матчем Лев спрашивал: «Савелий Евсеич, соду взял?!». Никогда не забывал! Кормил его содой прямо во время матча – желудок немного успокаивался.
Как-то Яшин поехал со сборной СССР в Италию – уже не как футболист, а как руководитель делегации. Всей командой мы отправились на матч «Фиорентины». Рассаживаемся. Все итальянцы, что сидели вокруг, даже не взглянули на поле! Все взгляды – лишь на Яшина. Шепот: «Это же ЯшИн, ЯшИн» (с ударением на «И»). Наши потом смеялись: «Лев, с тобой никуда нельзя ходить!».
Как его все любили, как к нему относились! Простых людей, простых футболистов так не любят. Яшин был особенный. Но при этом – очень простой.
ЮРИЙ СЕМИН
СБОРНАЯ РОССИИ, «ЛОКОМОТИВ»
Юрий Палыч – тренер-самородок. Уникальный тренер, просто созданный природой!
Мы с ним пересекались в сборной страны на чемпионате мира в Америке, где он входил в тренерский штаб. Несколько раз ездили с нашими супругами на отдых в Кисловодск. Еще тогда помню – прогуливались с ним по горным тропинкам, а он спрашивает: остались ли у меня какие-то записи Лобановского, можно ли посмотреть? Одно время в «Локо» Семин во многом придерживался программы Валерия Васильевича.
Хорошо помню звонок от Семина в 1994 году: «Савелий, есть разговор! Приезжай на базу в Баковку. Только с женой». Приехали. Он предложил мне перейти в «Локомотив». Посоветовался с супругой – она меня поддержала. Вот так все и началось.
Юрий Палыч очень хорошо понимает, как и с кем работать. Где нужно погладить по головке, а где надо отругать. Такое понимание пришло со временем. Помню, как в начале тренерской карьеры он на Саркиса Оганесяна мог и накричать. А Саркис же такой воспитанный, интеллигентный, скромный – ну нельзя на него кричать, вообще играть перестанет! А на другого футболиста, условно говоря, Юрия Дроздова – наоборот, только ор мог подействовать.
Я пережил с «Локомотивом» оба чемпионства, победы в Кубке. Победа в чемпионате-2002 году стала, наверное, самой эмоциональной. Мы так долго ждали этого золота!
И в 2004-м. Помимо самого матча вспоминается, как потом мы всей командой и штабом пошли в спортивный зал – а там столы ломятся! Как душевно было, как хорошо…
Работать с Палычем всегда было очень комфортно. Он, конечно, немного упрямый, но прислушивается к рекомендациям, умеет доверять и делить обязанности.
Неудивительно, что самые реальные шансы на чемпионство у «Локомотива» вновь появились только при Семине. Настолько они друг для друга созданы, просто неразлучны этот Палыч и этот «Локомотив»!
ДМИТРИЙ ЛОСЬКОВ
«ЛОКОМОТИВ»
Дмитрий Лоськов – очень талантливый, яркий футболист. При этом, спокойный, «весь в себе» и очень умный.
Первое, что сделал Дмитрий, когда пришел в «Локомотив», так это сломал ногу. Неплохое начало! Шутка. Секрет успеха и лидерства Димы – сочетание таланта и желания постоянно совершенствоваться, работать над собой.
Лоськов – футболист, который следил за здоровьем побольше многих! И это тоже очень важно. Несмотря на то, что в команде Дима был «первым среди равных», он никогда не пытался выделиться. Да, мог взять слово, на правах капитана кого-то отстоять. Но всегда прислушивался к советам и рекомендациям со стороны медицинского, административного штабов; не смотрел свысока, не пытался пользоваться своим авторитетом.
Однажды мне предстояла операция – шунтирование на сердце. Я находился в клинике, ожидал. В этот момент звонок от Лоськова – сейчас уже не помню, по какому поводу. Говорю – «Ой, я тут в клинике, мне предлагают шунтирование на сердце. Я боюсь». – «Чего вы боитесь? В этом нет ничего страшного, не надо переживать!». В тот момент эта поддержка оказалась для меня очень важна. До сих пор Димку мысленно за тот эпизод благодарю.
В июне прошлого года мне исполнилось 85. Первый, кто меня поздравил, был Дима Лоськов.
