Российские спортсмены с ограниченными возможностями рискуют пропустить главные старты четырёхлетия. Не успел разрешиться скандал с олимпийской сборной страны, как разгорелся другой: 7 августа Международный паралимпийский комитет отстранил сборную от участия в Паралимпиаде, которая пройдёт в Рио 7-18 сентября. У России есть 20 дней, чтобы обжаловать решение в Спортивном арбитражном суде (CAS) в Лозанне. В числе тех, кого отстранили от Паралимпиады, оказался и белгородский стрелок Андрей Кожемякин.
- Андрей, по вашему мнению, почему паралимпийскую сборную России отстранили? Действительно, из-за допинга?
Ответ простой: раз не удалось сделать плохо олимпийской сборной, решили отыграться на паралимпийцах, это самое простое. Что касается допинга, то я с этим не знаком, в нашем виде спорта «залётов» не было. То, что произошло, шок для нас. Если бы действительно были виновные, названы конкретные фамилии, но ведь ничего, никаких аргументов. Мы находимся в полном недоумении. Допустили олимпийскую сборную и допустили тех спортсменов, которые были под вопросом, и все думали, что мы пойдём за ними следом паровозиком, потому что у нас всё прозрачно и чисто. Мы были уверены, что поедем, и получили нож в спину.
- В паралимпийском спорте бывают допинговые скандалы?
Мировая практика показывает, что допинговые скандалы есть и в паралимпийском спорте, были даже дисквалификации, но не в сборной команде России. Это чисто политическое дело, которое шито белыми нитками. Ничего не доказано, нет фактов. Конкретных фамилий названо не было, потому что их нет.
- Президент МПК сообщил, что ведомство собирается перепроверить все пробы российских спортсменов с Паралимпиады-2014 в Сочи.
Я отвечаю за свой вид спорта. В Сочи проходила зимняя Паралимпиада, я выступаю на летней. Как они готовились, я не знаю. Но повторюсь, чётко сформулированной причины отстранения команды не прозвучало. Президент МПК Филип Крэйвен сидел в Сочи рядом с Путиным и восторгался результатами российских паралимпийцев, а теперь говорит о допинге.
- Все выражают недовольство западным организациям, и никто не возмущается действиями российских чиновников. Допинговая система России контролируется государством, и оно должно взять на себя всю ответственность. Министерство спорта должно отвечать за спортсменов?
Министерство спорта не должно контролировать спортсменов. Для этого есть Российская антидопинговая компания (РУСАДА). Опять же я скажу за себя, допинг-пробы всегда берутся на сборах. Перед выездом на международные соревнования вся команда сдаёт пробы. В России ведётся антидопинговая программа, и те спортсмены, которые попались, были дисквалифицированы на четыре года. За повторное нарушение идёт пожизненная дисквалификация. Мы спортсмены-паралимпийцы по ряду причин со здоровьем должны принимать определённые препараты, но мы не рискуем их употреблять. Мы терпим какие-то недуги и просто пашем.
Андрей Кожемякин, диспетчер службы пожаротушения, фото регионального управления МЧС
- Бывало так, что тренеры или врачи заставляли употреблять какие-то лекарства, не объясняя, что это за препараты, для чего они?
Это прошлый век, сейчас так никто не работает. Мы на сборах получаем витамины, и на упаковках написано «протестировано антидопинговым агентством». Все упаковки запечатаны. Мы полностью полагаемся на наше руководство и наших тренеров. Незнакомые препараты мы даже в руки не берём. Сейчас в правилах прописано, что если к тебе в номер заходит антидопинговый инспектор и видит, что у тебя, допустим, лежат на тумбочке запрещённые препараты, тебя вправе дисквалифицировать. Очень жёсткая система и рисковать мы не может, это не имеет смысла. В нашем виде спорта допинг не актуален.
- Возможны ли, по вашему мнению, подмены допинг-проб?
Теоритически, наверное, это возможно, но я не верю. Я склонен верить фактам. Нам говорят, что есть какие-то списки, но при этом нет доказательств. Пока их нет, я и думать об этом не хочу. Но если такое подтвердится, то пусть те спортсмены понесут наказание. Это не должно касаться «чистых» атлетов. Надо наказывать виновных. Остальных оставьте в покое.
- Что вы думаете о скандале с мельдонием?
Это препарат помогает восстановить работу сердечной мышцы, энергетические резервы. Все прекрасно знали, что это не запрещённый препарат, а тут такой «ход». Все в России употребляли мельдоний, этого не скрывали, но это и не было допингом, а потом его внезапно занесли в список запрещённых. Сегодня все спортсмены мира принимают препараты таких свойств, но только аналоги.
- Летняя Паралимпиада-2012 в Лондоне стала лучшей в истории нашей страны. Тогда спортсмены заняли второе место, обойдя британцев и американцев. Сегодня наша сборная едва ли не самая сильная команда в мире. Лишатся серьёзного конкурента?
Мы сильнейшие, и все думают, что за счёт допинга, поэтому к нам такое пристальное внимание. Но они нам уже проиграли без борьбы. При первом же удобном случае, при первом допуске, мы же приедем и разорвём их.
- Как проходила ваша подготовка?
Если говорить о подготовке, то надо копать глубже. На самом деле подготовка любого спортсмена-инвалида начинается задолго до его участия в соревнованиях. Я человек в коляске и, так или иначе, испытываю трудности. Сначала надо дома встать, привести себя в порядок, собраться, и в моём случае это всё делается на руках. Надо спуститься, сесть в машину, найти человека, который погрузит коляску. Потом доехать до тира, спуститься, переодеться и лишь потом начать тренировку. Это всё очень энергозатратно, и к этому надо прийти. Нужно быть подготовленным морально и понимать, что ты будешь жить в таком режиме много лет. У меня в неделю 12 тренировок. Я занимаюсь в тире каждый день, плюс три раза в неделю посещаю тренажёрный зал и бассейн. У меня расписан весь день. К тому же я работаю. Я уезжаю из дома в семь утра и возвращаюсь в 8-9 вечера.
Что касается самих Игр, то мне нужно было пройти сеть отборочных соревнований. Первое что надо было сделать, это попасть в сборную команды страны. Я стал чемпионом России и потом поехал на Кубок мира в США, где разыгрывалась паралимпийская квота, и я эту квоту взял. Квоты не личные, они принадлежат сборной, и на соревнования может поехать любой другой человек, который будет сильнее. В июне в Орле проходил чемпионат России, где надо было стать чемпионом и выполнить паралимпийский норматив – показать результат, который позволит попасть в финал на Играх. Система отбора жёсткая, и я всё выполнил. Потом мы уехали в Германию на сборы.
Андрей Кожемякин с тренерами Светланой и Сергеем Кривцовыми, и коллегой по сборной Татьяной Рябченко из Белгорода
- Несмотря на тревожные новости, вы продолжаете готовиться к главным соревнованиям в своей спортивной карьере?
Да, мы продолжаем готовиться. В середине августа в Испании пройдут последние сборы. Будем следить за ситуацией оттуда, ждать вердикта.
- Вы сдавали допинг пробы?
Да. Всё чисто.
- Как отреагировали ваши друзья и знакомые на такую новость? Общаетесь со спортсменами из других стран?
Звонят каждый день, телефон не замолкает. Слова поддержки звучат, и она нам нужна как никогда. Последствия дисквалификации могут быть самые серьёзные. Нас отстранили не только от Паралимпиады, нас отстранили вообще от участия во всех международных соревнованиях. Мы стали невыездными. Сейчас надо срочно включать в работу юристов. Пусть каждого отдельно просматривают, нам бояться нечего. Я это заявляю с полной уверенностью. У меня много друзей международников: сербы, украинцы, турки, хорваты, немцы, американцы, англичане – они все нас поддерживают, пишут, что без нас олимпиада не олимпиада, и им не нужна такая бесконкурентная борьба. Это не интересно, это уже не спорт. Они всё прекрасно понимают, это не что иное, как политическое давление. Ведущие американские атлеты пишут: «дайте нам русских, нам нужна конкуренция». У нас в паралимпийском спорте все друзья. Даже после конфликта с Украиной мы дружим с ребятами. Мы не касаемся политических вопросов, у нас много других тем для общения.
- «Чистые» спортсмены оказались заложниками ситуации и понесут наказание?
Мы сейчас поплатимся за то, что мы становимся сильнее, что есть результаты. Начали развивать те виды спорта, о которых мы и не знали. Взять следж-хоккей, ребята выстрелили и взяли серебро. Я лично знаком с ними. Нам что, становиться слабее, уходить в 90-е годы, и мы тогда станем хорошими? А вы скажите паралимпийцу за границей, что у Андрея Кожемякина 12 тренировок в неделю, он же не поверит. Сейчас никто не хочет верить в труд, в настойчивость, в отказ от каких-то привычных вещей. Они идут по более простому пути, чем мы. Им создают условия, а у нас есть преграды, но русскому человеку чем тяжелее, тем лучше.
- Если случится так, что допуск спортсмены получат накануне открытия Паралимпийских игр, поедете?
Даже если всё решится в день выхода на огневой рубеж, то полетим всё равно. Сорвёмся в любой день, в любую секунду.
- Если предложат выйти на старт под флагом паралимпийского комитета, согласитесь?
Ни один спортсмен этого не сделает, я гарантирую. Я долго шёл к этой олимпиаде, но от флага своей страны я не откажусь. Я патриот, мне комфортно жить в России, у меня здесь всё. Я всегда высказывал своё мнение, очень часто оно шло вразрез с мнением представителей федерации и бывало, что я платил за это очень дорого, но, тем не менее, я спортсмен сборной команды России и до конца буду отстаивать свою страну.
Зачем бойкотировать спортивную борьбу между спортсменами? Нельзя, это спорт. Это наша жизнь и большая работа. Бойкот это чисто политический шаг, а спорт должен быть вне политики. Мы спортсмены, мы вне политики и не хотим лезть в это грязное дело.
- Закончатся игры, какие действия должны произойти, что должно поменяться? Как изменить систему, что ужесточить, поменять?
Сначала нужно пробиться, добиться участия, а потом уже делать выводы. Я даже не знаю, что надо менять в данный момент. Понятно, что в России надо много чего сделать, чтобы стало лучше, но это не только спорт. Людям самим надо изменить мнение об инвалидах. Ведь очень многие сидят, смотрят по телевизору Паралимпийские игры и кричат: Россия, давай! Ребята, вы молодцы! И тут же на парковке они поставят машину на место для инвалидов. Всё. Не надо нас контролировать, мы прекрасно работаем. У нас нет допинговых скандалов. На зимние Паралимпийские игры россияне ездят с 1992 года, на летние - с 1996-го, и мы побеждали. Работа как велась, так она и ведётся. Не было допинговых кандалов, что нам менять?
- Если всё же так случится, что чиновники не смогут добиться участия паралимпийской сборной, что тогда?
Мы сделанные жизнью по-другому. Мы привыкли держать удар, делать свои выводы и идти тренироваться дальше. Нет, мы не обижены, нас просто разозлили. Просто готовились и куда теперь себя реализовать? Ничего, переживем. Если не поедем, сделаем перерыв и будем готовиться к следующему сезону. Руки никто не сложит, сто процентов. Это я за всех паралимпийцев говорю. Но думаю, что нам просто потреплют нервишки. Но этим они себе сделают хуже - русские разнесут там всё со своей спортивной злостью. Они разбудили медведя и сделали это зря.
Вы должны включить Javascript в вашем браузере для оптимальной работы сайта и отображения разделов полностью.
Вы должны включить Javascript в вашем браузере для оптимальной работы сайта и отображения разделов полностью.
Вы должны включить Javascript в вашем браузере для оптимальной работы сайта и отображения разделов полностью.
Комментарии
Комментарии предназначены для общения, обсуждения и выяснения интересующих вопросов
«Не люблю слово „тяжело“»
Спортсмен рассказал нам, как найти Бога на потолке, зачем он предлагал врачу сесть в свою коляску и как сломать систему.
«Смотрел в потолок и молился»
Андрей, расскажи немного о себе.
Начать можно с рождения? Я родился 40 лет назад. Как все дети, ходил в детский сад, среднюю школу. В 1992 году поступил в пединститут, закончил факультет физической культуры и спорта. Поработал немного по специальности в школе и медицинском колледже. Всё это сопровождалось занятиями спортом. Спорт мне нравился. К тому же с самого детства я был настолько активным ребёнком, что меня надо было куда-то определять - сначала я ходил на секцию хоккея, потом начались более серьёзные занятия в лёгкой атлетике.
Насколько серьёзные?
Лёгкой атлетикой я занимался 12 лет. Выступал на всероссийских, всесоюзных соревнованиях, на международных турнирах. Довольно неплохие результаты показывал, даже успел стать кандидатом в мастера спорта.
И ты оставил этот вид спорта?
Настали 90-е годы. Приходилось выбирать: либо тренироваться, либо обустраивать свою жизнь и зарабатывать деньги. На спорте в то время особо далеко нельзя был уехать, тем более на лёгкой атлетике. Это не футбол, не волейбол. На тот момент это был вообще неоплачиваемый вид спорта. И я как спортсмен закончил свои выступления в 1998 году. Вёл секции у студентов, работал в тренажёрном зале инструктором, а по ночам - охранником в ночных клубах. Представь: мне 25 лет, а в кармане нифига. Конечно, круглые сутки приходилось работать. А в 2002 году я получил травму. Я думал, что на этом всё, наверное, и закончилось для меня. Картина Репина «Приплыли».
Скажешь, с чем была связана травма?
Это была бытовая травма - упал с высоты, с третьего этажа. Травма позвоночника со всеми вытекающими. За год у меня было три операции. Первый год я находился на грани выживания. Пока меня завинтили, закрутили... Год я лежал по больницам и дома. Единственная цель была - просто выжить всеми способами. Мне было не до реабилитации, не до физических упражнений. Тогда всё зависело от медиков и от ухода, а мне надо было всё это терпеть. Ровно год я рассматривал потолок, знал каждую крапинку наизусть. Я просто лежал на спине, не мог сесть, повернуться набок.
Что делал? Лежал и что делал?
Богу молился, про которого я раньше и не знал. Жил надеждой. Мне сильно помогала мама и реабилитологи. Потом стало немного полегче. Через год понял, что я не умер, живой. Начал соображать, что надо теперь что-то делать дальше.
Как зависит возможность выжить и жить от самого человека? От его состояния, ресурсов?
Понимаешь, можно здоровому человеку лечь и умереть. Ничего у него не будет болеть, но если он ляжет и решит, что умрёт, то он умрёт. Мозг - это такие потёмки, но если в них хорошо покопаться... А у меня было время там покопаться.
Что накопал?
Ну, вот мы с тобой сидим и разговариваем. И к этому все те копания привели. Я думал, что это конец. А получилось, что это начало. Я сейчас абсолютно счастливый человек. Говорю это, вообще не кривя душой.
Твоя травма тебе за что или для чего? Ты как формулируешь?
Именно для чего! Во всём как настроишься и нацелишься. Я настроился, что она мне для чего - для всего, что у меня сейчас есть. Я сейчас ничего никому не доказываю, просто наслаждаюсь жизнью.
«Если бы не травма…»
Друзья тоже помогали тебе в тот период?
У меня очень много друзей. Они не ушли, и эта ситуация всё подчеркнула. Я тоже тогда и понял, кто друзья, а кто нет. Причём это тот случай, когда я думал о ком-то, что они просто приятели, а они оказались железобетонными, и я могу им сейчас доверить вообще всё. Остались люди, их мало, но они всю жизнь рядом со мной - это моя семья. Первый тренер тоже сыграл большую роль. Он пришёл, увидел меня, обалдел. Я был здоровенная машина, накачанный, физически крепкий человек. А после года лежачки превратился в овощ; пролежни, всё остальное - не украсть, не покараулить. Он увидел меня и сказал: «Я понял, что с тобой делать». Приволок мне гантели, дал задание. Я говорю: «Какие гантели, какое задание?». Он отвечает, что его это не интересует, говорит: «Я через месяц приду, и ты должен, лёжа в кровати, делать то и то. Иначе, говорит, я вообще к тебе не приду». А для меня тренер - отец родной. И это дало толчок.
Как это переживали родные?
Мама и папа постоянно были рядом. Меня переворачивали, в ванну носили, но я понимал, что люди просто умирают со мной. И надо было думать в первую очередь не о себе, а о других. Мне было тяжело, а им ещё тяжелее. Я понял, что им тяжелее, как бы странно это не звучало. И мне пришлось помогать им. Мама сидела со мной, а я понимал - это же мама, это женщина. Она приносит мне всё, а я уже привыкаю к этому. И я в один день решил это полностью отрезать. Я отправил маму на работу и научился ползать на локтях. Мама работала с восьми до четырёх. Я находился дома один. Что-то мог делать, что-то не получалось: перелезть, залезть.
- А что делал, когда не получалось?
Злился, кричал. И эта злость, этот адреналин - они помогают. Ты выплеснул это всё, а через пять минут с новыми силами погнал дальше. На тот момент всё это было тяжело. Сейчас я вообще не люблю это слово «тяжело». Особенно если от мужчины его слышу, даже если этот мужчина в коляске.
И сколько длилось это «тяжело»?
- «Тяжело» длилось год, пока я не поехал в 2004 году в город Саки в Крыму. Мне туда дали путёвку, причём без сопровождающих лиц. И я думаю: «А как я - парализованный человек - поеду?». Я считал себя самым несчастным в мире, думал, что мне хуже всех и что я один такой. Приехал туда и увидел тысячи людей на колясках. Это был единственный город для инвалидов на бывшем советском пространстве. Там было всё приспособлено. Люди там восстанавливаются и учатся жить. Я только в город заехал и вообще обалдел. Приехал на поезде, меня встретила скорая помощь, доставили. Для меня это было дико. Я вообще на улицу боялся выходить. Это был такой толчок для меня. Меня поселили в палату с «шейниками» - это те, у кого, помимо ног, не работают ещё и руки. А ребята с этим пожили уже. И жили так, что мне стало настолько стыдно...
- Как жили?
Да как, ярко! Встречи, рыбалка... Обычная мужская жизнь. Я опупел!
А стыдно почему стало?
Стыдно, что я приехал сюда самый несчастный. И мне эти ребята один раз сказали: «Андрюха, слетай-ка в магазин, купи нам то и то». Они же не доедут никуда. А я говорю: «Да я...». А они: «Ну, ты же на руках. Греби в магазин. На тебе деньги». И я понял, куда я попал, и какой я был дурак, что думал, что я самый несчастный. И отсюда пошла жизнь, я там снова научился жить. Они сначала тоже все прошли этот путь.
Это стало для тебя примером?
Да. Я вернулся домой совсем другим человеком. Мама приехала меня забирать и просто не узнала. Она пыталась толкать коляску, я говорю: «Мама, убери руки, я поехал». Я сам вёз с собой сумку, всё уже делал сам. Там я научился самостоятельно одеваться, садиться в коляску. Там, помимо медицинской реабилитации, был пример других: ты смотришь на них и учишься всё делать сам. Расскажу случай: над кроватью была кнопочка для вызова медсестры. Но я как-то раз нажал кнопочку, когда ребята позвали меня погулять в парке. Я говорю: «Сейчас кнопочку нажму, мне медсестра штанишки и кроссовочки наденет». Они говорят: «Давай». Нажал кнопочку, она приходит, я ей говорю, чтобы она меня одела. Она спрашивает: «Где штаны?». Я сказал, что в тумбочке. Она достала их, на кровать кинула и сказала: «Хочешь - одевайся и иди гуляй», и ушла. Я орал, как потерпевший, на всю палату. Говорил: «Ну, как же так?!» А потом до меня дошло, что надо самому надевать штаны и идти на улицу. Раз, два я не сходил на улицу, а на третий - надел штаны, кроссовки и уже был свободен, как ветер, со своими здоровыми руками. А в 2005 году я уже поехал туда сам на машине и взял с собой маму.
Ты водил машину?
Водил до травмы, но у меня не было прав. А после этой поездки я понял, что мне нужна машина. Водительское удостоверение получил уже после травмы. Я понял, что хочу жить. Что туда хочу уже на машине...
Переехать не было мысли?
Нет, оно ценится больше, когда ты здесь и приезжаешь туда на отдых. Мне достаточно раз в год приехать и встретить там своих друзей. Мы созваниваемся и нас Саки очень сближают.
А до этого был социальный барьер, мысли: а как на меня посмотрят на улице?
Конечно, это у всех есть. Он тоже длился первый год. Тогда меня мама только выкатывала во дворе посидеть. А потом я уже самостоятельно ездил на коляске и видел тех людей, которых когда-то знал. Они не приходили ко мне - я сломался, и они забыли про меня. Я думаю: «А что я опускаю голову? Пускай они её опускают!». Встречал, а они как будто оправдываться начинали, но я уже не обижался и зла не держал. Уже настолько в башке всё перевернулось. Какие-то обиды - это такая мелочь, такое лишнее, что нам вообще не нужно. А, может, если бы не травма, я бы этого не понял.
«Стрельба - это философия»
Вот Саки, вдохновение. А потом что?
Приехал домой, немножко физически окреп, начал заниматься спортом. У моего друга был тренажёрный зал. И он меня забирал на машине. Я восстанавливался, мне уже по кайфу было заниматься. Я мужчина, я должен быть сильным. На коляске, имея сильные руки и спину, я сам себя обслуживаю. Маму я избавил от того, что она меня пересаживала, водила в туалет, в ванну, я уже делал вообще всё сам. Единственное, в чём мне и сейчас нужна помощь, - достать из машины коляску и засунуть её обратно. Но даже если никого не будет, я могу самостоятельно это сделать, но немного поцарапаю изнутри машину. Я окреп, начал общаться с людьми, куда-то выезжать. И понял, что надо дальше что-то по жизни делать и заниматься спортом. В тренажёрном зале начал серьёзно работать с большими весами. Хотел заняться тяжёлой атлетикой. Но не было тренеров, которые могли бы со мной работать. Тут другая биомеханика, всё по-другому. В 2005 году я поехал на областные соревнования по армрестлингу. Я был уже здоровенный мужик, раскачал руки, плечи. И там меня нашли тренеры по стрельбе, потому что про меня уже знали на факультете физкультуры и спорта, знали, что я хочу заниматься спортом.
Здесь уже было паралимпийское движение?
В 2005 году у нас в Белгороде оно было вообще не развито. Мои тренеры Кривцовы нашли меня и предложили заниматься стрельбой. Это спорт, доступный для колясочников.
И ты сразу согласился?
Я спустился в тир. Точнее, мне помогли и спустили туда. Я сел с этой винтовкой. Мне сказали, что надо сидеть неподвижно, по несколько часов удерживать. Я сказал, что это не для меня. Я хоть и в коляске, но был взрывной, как бывший легкоатлет. А здесь надо было сидеть как мышь. Удерживать винтовку, статическое напряжение, полностью сосредоточиться. А это всё вообще не моё. Сначала не понравилось, потому думаю: «Ну, а что ещё делать?».
Но есть же другие виды спорта?
Есть, но никто ими не занимался. Честно, сначала мне вообще не понравилось. Потом я купил книги и стал читать. Тогда я понял, что стрельба - это такая философия, работа над своим мозгом и телом. С виду стрелок просто неподвижно сидит и ничего не делает. Но там такой идёт расход калорий, энергии, сердцебиение под 200 ударов. Волейболисты, легкоатлеты делают резкие движения, а стрелок это всё держит в себе. То, что в динамическом спорте выходит внешне, здесь происходит внутри. И это такая интересная вещь. Копнул, до меня дошло.
- Я правильно понимаю, что если ты чем-то начинаешь заниматься, для тебя важна идейная сторона этого дела? То есть ты не просто бегаешь с мячиком, грубо говоря?
С мячиком может бегать и медведь в цирке, и то я думаю, что у него в извилинах что-то происходит. А это такой кайф! Даже занимаясь лёгкой атлетикой до травмы, я не понимал, какой кайф - спорт. До меня это дошло только потом. И, помимо того, что я стреляю, я иду выпаливаю энергию. Вот сейчас я пришёл из бассейна, поплавал, круги помотал. Три раза в неделю посещаю тренажёрный зал. Это не только для стрельбы, это для того, чтобы иметь тело, которым я могу управлять, хоть оно и в коляске: залезть куда-то, перелезть. Поезда, самолёты - для меня это всё не проблема. И если бы не спорт, я бы, наверное, вообще не сидел бы сейчас с тобой и не разговаривал.
Думаю, спросить ли про семью...
Спроси. Я думал, что в жизни никогда не женюсь, когда оказался в коляске. А потом я увидел в тех же Саках ребят, которые приезжают семьями, дети у них. И моя семья стала самым пиком всего, к чему я шёл. Мы познакомились с женой Олей в 2009 году в компании, а расписались в 2014 году. Она вышла замуж за колясочника. В прошлом году у нас дочка Милана родилась. Мне есть для чего и для кого жить.
А где ты работаешь сейчас?
Я сотрудник главного управления МЧС по Белгородской области. Я диспетчер, принимаю вызовы и отправляю подразделение на ликвидацию или предотвращение чрезвычайной ситуации. Они молодцы, в стране в 2011 году началась федеральная программа «Доступная среда», МЧС её быстро подхватило, и там стали брать сотрудников. И не просто брать, я не для красного слова говорю, прежде чем нас туда привезти, они оборудовали рабочие места. Всё досконально вымерено, пандусы, туалеты.
Кроме МЧС, много таких, кто тоже оборудовал рабочие места для инвалидов?
Их практически нет. Это всё зависит от организации, любая организация может взять на работу колясочника. И это не так уж дорого, нужно сделать основное - пандусы и санузел. А рабочее место у меня, например, совсем простое - рабочий стол, компьютер и телефон.
- А у тебя есть друзья, знакомые, которые могут и хотят работать, но сидят дома, потому что нет организации, которая могла бы их взять?
Многие люди хотят устроиться на работу, сидят с образованием, и сами по себе умницы. Это и девочки, и мальчики. Я считаю, что для организации работа инвалидов вообще бесценна. Это очень ответственные люди. Потому что, как правило, у человека, оказавшегося на коляске, было время подумать. Он по-другому мыслит. Он ответственный, более взвешенно принимает решения. Я многих ребят знаю, и они золотые люди на производстве.
Чем ещё ты занимаешься?
Я вхожу в общественный совет при УМВД. Мы собираемся раз в месяц, поднимаем какие-то вопросы, подводим итоги прошедшего месяца. На прошлом заседании я поднял тему того, что у нас по городу под знаками «Парковка для инвалидов» стоят все, кто захотят. Законы у нас, вроде, нормальные: делаются пандусы, есть места для инвалидов на парковках. Но на деле у меня до драки дело доходит. Я подъезжаю, а мест нет. Я говорю человеку: посмотрите, куда вы припарковались. Они не понимают, видят, что человек просто сидит за рулём. Потом я достаю коляску, подъезжаю, говорю: «До тебя доходит?». И не во мне одном дело. Люди привыкли, что инвалидов как бы нет в городе. А только у меня несколько друзей ездят на машинах, любят активный образ жизни.
«Стараюсь отстаивать нашего брата везде и во всём»
Как проходит твой день?
Работаю каждый день с восьми до трёх, к четырём часам еду на тренировку. И весь день занят: в семь утра уехал, в восемь вечера приехал.
В Белгороде много колясочников?
Много и в Белгороде, и в области. Только в моей компании людей, с которыми я дружу, шесть колясочников: пять мальчиков и одна девочка.
Можно сказать, что кому-то труднее в этом положении: женщинам или мужчинам?
Конечно, девочкам труднее. Девочка она и есть девочка. Вообще в жизни женщине труднее, потому что она мать. Я сам это знаю, у меня жена дома с ребёнком. И ей намного сложнее, чем мне, хотя она здоровая. А девочкам в коляске ещё сложнее, я это знаю точно. Но некоторые даже рожают в коляске. Но девочке ещё хочется красиво одеться, показать, какие у неё красивые ноги. И плюс мужик помобильнее, покоординированнее. Вот у нас девочки-стрелки, ребята им помогают пересесть, а пацаны прыг-прыг и сели.
С какими проблемами сталкиваешься лично ты?
Поехал я вчера в поликлинику с дочкой. Приехали, а я не могу попасть на территорию. Был открыт шлагбаум, я заехал, вылетели охранники, а я уже сидел на коляске. «Убирай машину!». Я спрашиваю: «А рядом чьи машины?» «Да таких же... как ты», - отвечают. Как-то очень грубо он мне сказал. В итоге охранник был послан. Я пошёл к главврачу, говорю: «У нас доступная среда, а я не могу ни через один, ни через второй вход попасть к вам. Все пандусы замело снегом, никто их не чистит. У нас, вроде, есть доступная среда, а в итоге её нет. Что делают эти люди, которые должны подмести, убрать, открыть? Их тоже нет. Вот и вся ваша доступная среда». А замглавного врача говорит мне: «Войдите в наше положение». Я говорю: «Слышишь, тётка, ты вот сюда сядь, войди в моё положение!». Закрыли тему, я дверью хлопнул.
То есть, когда ты сталкиваешься с такими вещами, ты идёшь воевать?
Конечно! Но это я такой. А другой, например, обидится, та же девочка на коляске расплачется и всё. И больше вообще не будет выходить на улицу, замкнётся человек. И я не то, чтобы о себе думаю, а вообще почему к колясочникам так относятся. Я же не инвалидом родился. С каждым это может случиться. И я стараюсь отстаивать нашего брата везде и во всём.
- А другие не отстаивают. Почему?
Может, сил нет. И тяжело всю систему сломать. А всё ломается. Сломай здесь, там.
Хорошо, вот девочка-инвалид не попала в эту поликлинику. Что ей делать?
Телефоны есть, пускай звонит сразу в облздрав.
И отреагируют?
Отреагируют! Есть программа «Доступная среда».
Возьмут и напишут «Мы проверили...».
И пускай напишут, пускай займутся хотя бы писаниной. Хоть что-то люди сделают. Ещё и ещё раз им звонить. На третий раз, может, будет какой-то результат. Только вот так: долбать и долбать!
Ну, ты публичный человек, тебя уже многие знают. У тебя будет результат. А у других?
Ты говоришь, что я публичный. Но я им раньше не был. Я когда-то тоже выбивал то, что мне было положено. Стучись, и тебе откроют.
- Ты сказал, у вас есть компания. Но вы, колясочники Белгорода, разрознены или как-то объединены? В группе в соцсетях, может? Ещё где-то?
Есть какие-то отдельные группы. Но вот общей объединяющей нет. Это зависит от самих инвалидов. Этим же надо заниматься. А инвалиды, как правило, замкнутые люди. Я когда-то предложил устроить гонки на колясках. Мне соцзащита дала списки колясочников на Харгоре. В итоге обзвонил, например, 50 человек, а согласились двое.
Колясочники пьют?
Пьют. Это такая безысходность. И таких людей очень много, но их трудно в чём-то обвинить. Кто-то справился, а кто-то не справился. С этим трудно справиться. Я помню сам, как мне было тяжело.
- От чего в конечном итоге зависит, справишься или нет?
Ни какая соцзащита, ни какой губернатор не соберёт людей, не скажет: «Давайте вам то и то сделаем», если они сами не захотят, не организуются.
То естьу проблемы две стороны: одна - то, что должны делать власти, и вторая - отношение к этому самих инвалидов?
Конечно, возьми наш город сейчас и десять лет назад. Я сейчас хожу в кино, в кафе, куда хочешь. А раньше этого не было. Люди это знают, но они уже пустили корни. Повторяю: все соцзащиты и прочие службы второстепенны. Человек должен сам вылезти. У меня есть друг, который 40 лет сидит в коляске. Он помнит, как было раньше. Из больницы выкинули, колясочку-гроб тебе подарили. Какая доступная среда? Тем не менее, люди жили, что-то придумывали, выкручивались. А сейчас в Белгороде есть почти всё. Мне вот даже подъезд обустроили: пристройка, пандус. У меня машина, мне сделали парковку. И таких подъездов несколько по городу.
А чего в городе нет?
В БелГУ есть корпус на Студенческой, я в этому году там поступил в магистратуру на факультет физкультуры и спорта на отделение адаптивной физической культуры. Это специалист по работе со спортсменами-инвалидами. И вот я не могу прийти сдать сессию. Приезжаю, раз ступенька, два ступенька, три ступенька. Я говорю: «Ну, что? Как учиться будем?».
Много ещё таких учреждений, зданий, которые не приспособлены для визитов инвалидов?
Хотелось бы, чтобы пандусы были в драмтеатре, мы с женой ходим в театр. И это ведь центр города. Ещё одна проблема: люди, у которых была тяжёлая травма, часто обращаются к вере, приходят к Богу. У нас строят новые церкви, а колясочники не могут попасть туда. В большинстве из них нет пандусов.
- На это тоже нужно обратить внимание властей?
Власти многое готовы делать, их надо подталкивать. Много ребят - моих ровесников, которых уж нет, они умерли, потому что сложили руки. Спасение утопающих - дело рук самих утопающих. У здоровых людей то же самое - чтобы чего добиться, надо действовать.
Добровольцы Белгородской области встретились со спортсменом Андреем Кожемякиным. Он пятнадцатикратный чемпион России, чемпион мира, призёр кубков мира и Европы по пулевой стрельбе. А ещё Андрей работает диспетчером службы пожаротушения ГУ МЧС по Белгородской области. Молодчины записали интересные и важные цитаты с этой встречи.
Родители с детства привили мне любовь к спорту. Я был энергичным и подвижным ребёнком, а потому с ранних лет занимался спортом. Был и хоккей, и лёгкая атлетика. Спасибо моим родителям за это.
После школы я вообще хотел сначала поступить не на спортфак, а на факультет иностранных языков. В школьные годы интересовался английским. Это мне сейчас помогает, когда я езжу по планете на соревнования. Но я и в 43 года продолжаю учиться. В прошлом году окончил магистратуру в НИУ «БелГУ» по направлению «Адаптивная физическая культура». Теперь я специалист по работе с паралимпийцами.
На тренировки уходит много времени - до 7-8 часов в день. Всё остальное время посвящаю работе и семье. Таков мой выбор. И его, естественно, поддерживают мои близкие: жена и две дочери.
Спортивное оружие впервые взял в руки, когда мне уже было 30 лет. Это осознанный возраст, ты понимаешь, что взял серьёзную вещь. Это ответственность и безопасность.
Не я нашёл этот вид спорта, а он меня.
Никогда не думал, что буду заниматься пулевой стрельбой. В детстве занимался лёгкой атлетикой, энергичным видом спорта. А здесь статика и хладнокровие. Я думал, мне это просто не подойдёт. Но в 30 лет в голове многие вещи поменялись. Пулевая стрельба даже немного охладила мой пыл.
Я ошибался, когда думал, что это лёгкий вид спорта. Очень тяжёлый. Во время стрельбы частота сердечных сокращений составляет порядка 200 ударов в минуту. То есть то, что делает футболист или легкоатлет, у стрелка происходит внутри. Он это сдерживает.
Пулевая стрельба помогла мне в жизни не совершать поспешные действия, научила принимать верные решения и никуда не торопиться.
Выходя на старт, я не разделяю, чемпионат это мира или города. В каждом старте и выстреле идет борьба с самим собой. Я не вправе даже на тренировке сделать неправильный выстрел.
В спорте хочу добиться максимума.
В моей карьере у меня, к сожалению, нет паралимпийской медали.
Я очень благодарен своей жене. Она чуткая и отважная женщина. Будем говорить прямо, не каждый человек осмелиться связать свою судьбу с инвалидом. Мы 10 лет вместе. У нас прекрасная семья.
Кроме спорта люблю рыбалку , но сейчас на неё мало времени. По случаю всегда готов выехать со своими друзьями на природу.
Я начал только сейчас понимать, что без режима не добьёшься результата ни в чём. Без спортивного и жизненного режима, отказа от каких-то вольностей. Это мой большой совет. Чтобы чего-то достичь, нужно чего-то придерживаться и идти к своей цели.
Сегодня гость проекта «Жить в Белгороде» - Андрей Кожемякин. Мы говорим о том, как всё может измениться в секунду.
НАША СПРАВКА
Андрей Кожемякин - тринадцатикратный чемпион России, чемпион мира, призер кубков мира и кубков Европы по пулевой стрельбе, обладатель путевки на паралимпиаду в Рио-де-Жанейро, диспетчер службы пожаротушения ГУ МЧС по Белгородской области, спортсмен-инструктор «Центра адаптивного спорта и физической культуры Белгородской области». В 2016 году занесён на Аллею трудовой славы региона как выдающийся спортсмен.
Андрей, в одном из интервью Вы сказали: «Я абсолютно счастливый человек». Это правда?
Да, это правда. Я счастлив, благодаря моей семье и любимому делу.
Вы родом из Белгорода, кем мечтали быть в детстве?
Из Белгородской области, но заканчивал 10-ю школу Белгорода. В детстве, кем только не мечтал стать. До того, как начал заниматься спортом, я много рисовал. И моя мама хотела, чтобы я продолжил учиться и мог стать художником. Но это было в раннем детстве. А потом начал заниматься спортом, и это определило профессию. Я кандидат в мастера спорта по легкой атлетике. Специализация - прыжки в длину. В 1996 году закончил пединститут, получил профессию.
Молодость была бурной?
Конечно, мы были спортсменами, подвижные, активные. Это яркие моменты в жизни.
Мы так плавно подходим к сложному периоду Вашей жизни, к травме. Сколько Вам было лет, когда всё случилось?
Двадцать семь лет. Это бытовая травма, я упал с высоты. Дверь в квартире захлопнулась, и пришлось добираться через соседнюю квартиру. Неудачное движение - сорвался вниз. Я не терял сознания и с первой секунды понял, что со мной случилось. Оказался прикованным к кровати. Первый год был очень тяжелым.
Не было мысли, что Вы не хотите жить, так жить не хотите?
Честно? Была. Так - нет, так жить я не хотел.
А что стало толчком, как Вы поняли, что постепенно можно делать шажки к выздоровлению?
Те люди, которые со мной находились. Как это ни странно будет звучать, но я понимал, что тяжелее не мне, а им. Моральное давление, что их сын обездвижен, постоянный уход за мной. Я понимал, что умираю не я, а они вместе со мной. Цель была - не стать на ноги, это было невозможно, а стать самостоятельным, чтобы избавить своих близких от этих мучений. Физическая боль - не самое страшное, больнее было в душе, нежели в ногах или спине. Я хочу сказать огромное спасибо врачам и моим родителям, особенно моей маме.
Вы спрашивали себя, задавали этот вопрос: почему я, почему так?
Скорее, наверное, не почему, а для чего.
Ответили?
Я получил чёткий ответ. И этот ответ стал стимулом для жизни. У меня ведь было время подумать. Мы ведь всегда обременены какими-то проблемами, заботами и некогда подумать. А у меня было время всё взвесить, всё разложить по полочкам, сделать выводы. Правильные, я бы сказал, выводы.
Что перевернуло Вашу жизнь?
Я попал в санаторий по обычной путевке, которую дали органы соцзащиты. К тому времени я уже немного окреп физически, морально и понял, что надо ехать, принимать лечение, реабилитироваться. Это было первое мое путешествие на коляске. Путевка была в город Саки, в санаторий имени Бурденко, 2004 год, ноябрь. Я там находился почти два месяца. Поехал туда с мамой, побыв там неделю, отправил маму домой. Понимаете, я, когда ехал, думал, что один такой разнесчастный на коляске и что мне хуже всего на свете. Но там я увидел тысячи людей на колясках, тысячи! Это был новый мир. И я понял, что мне нужно учиться у них всему. Это были опытные люди с травмой, которые занимались спортом, работали, имели семьи. Я понял, что я не самый несчастный человек в мире, и тут же отправил маму домой. Сказал: если мне будет тяжело, приедешь назад и заберешь меня отсюда. До конца путевки я пробыл сам. Научился самостоятельно перебираться на коляску, одеваться, ходить в компании таких же ребят, ездить на рыбалку. В моем сознании перевернулось всё! Но тут ещё и такой моральный толчок: рядом со мной находились люди, которым было намного хуже, чем мне, чисто физически. Получившие травму позвоночника и полностью обездвиженные. Как вы видите, я имею здоровые руки. Они этого не имеют. Люди полностью парализованные, и вместе с тем живущие ярко, в пример многим здоровым людям. Мне стало очень стыдно, что я пожалел себя. Мне захотелось жить, мне захотелось всё сразу делать: заниматься спортом, общаться, где-то находиться. Открылось второе дыхание. У меня очень большой круг друзей - это и мальчики, и девочки, люди пожилого возраста и молодые, разных профессий. В тех же Саках мы встречаемся, общаемся.
Вы работаете в главном управлении МЧС региона диспетчером. Вы могли бы не работать, но я так понимаю, что Вы не могли бы не работать, потому что нужно общение. Что Вам это дает?
Я вас немного поправлю. Больше все-таки не общение меня привело к этой профессии. Когда я находился на реабилитации, очень много людей помогали мне. И, знаете, когда я немного окреп, стал мобильнее, мне очень хотелось сделать добро в ответ. У меня был свой транспорт, я звонил ребятам, говорил: давайте я вас куда-то отвезу. Хотелось отдаться полностью! И появилась эта профессия, и это стало ответом. Я диспетчер службы пожаротушения, принимаю звонки и направляю подразделение на ликвидацию чрезвычайной ситуации, будь это пожар или ДТП.
Давайте поговорим о Вашей личной жизни. О Вашей жене Ольге. Где и как вы познакомились?
Это потрясающая девушка. С ней я познакомился в 2009 году банально, в одной из соцсетей. У нас оказался общий знакомый, товарищ, который тоже передвигается на коляске. Мы с Ольгой долго переписывались и потом решили встретиться в гостях у этого товарища. Вы не представляете, как я волновался. Если честно, никогда не думал, что у меня в таком положении может быть семья. Причем с ее стороны не было скидок на то, здоровый я человек или нет. Рыцарь должен быть на коне, каком - неважно, белом или таком, как мой (показывает на коляску). Пришлось проявлять все свои мужские качества. Наша свадьба была в Белгороде. Мы отмечали ее за городом.
А сегодня вы растите замечательную дочь. Кто выбирал имя?
Я хотел назвать дочь Марией, а жена Миланой. Ну, раз родилась девочка, значит, выбирала мама. Это смысл жизни. Вы знаете, когда она родилась, я находился на спортивных сборах. Пришлось потерпеть, я приехал через две недели. Я летел на крыльях.
Мы уже затронули тему спорта. Как в Вашу жизнь пришла пулевая стрельба? Ведь изначально ее не было.
Не было. Сидя в коляске, я хотел заняться спортом. Но не знал, как это сделать. На тот момент в Белгороде и области не было секций для людей с инвалидностью, паралимпийский спорт у нас не развивался вообще. И вот в 2004 году мне позвонили мои тренеры - Сергей Михайлович и Светлана Константиновна Кривцовы - и предложили заняться пулевой стрельбой. Сказали: будем развивать паралимпийское движение. Для меня это еще одни родители, они вселили веру, надежду и открыли второе дыхание, дали силы. Понимаете, я -бывший легкоатлет, взрывной, динамичный. А здесь нужно было затаиться, сидеть тихо, неподвижная мушка. Сначала мне это не понравилось. Но потом я понял, надо влюбиться в этот вид спорта и влюбился в него быстро. Я стал много читать литературы о стрельбе. Еще такой момент. Я приезжал в тир, а там были очень высокие ступеньки, и лестничный пролет надо было как-то преодолевать. Поначалу я подумал: нет, я не смогу. Но потом эти ступеньки сыграли большую роль для меня. Преодолев ступеньки, вы преодолеваете много чего в жизни. В 2006 году мы поехали на первый чемпионат России для меня, я там занял четвертое место, выполнил норматив мастера спорта и понял, что это правильный путь.
Где была первая победа, которая Вас окрылила?
Это была не победа, было призовое место. На чемпионате России я завоевал серебряную медаль. Для меня это была победа. После этого я попал в сборную команду страны, и мы выехали на первый чемпионат мира для нас. Выступил я там не очень удачно, было волнение. Но потом были следующие старты. Кубки мира, чемпионаты Европы. Я начал занимать призовые места.
И вот теперь Вы собираетесь на паралимпиаду.
Собираюсь, готовлюсь.
Наш проект называется «Жить в Белгороде». Вместе с тем, удобен ли для Вас Белгород? Думаю, ответ не будет однозначным.
Ответ будет однозначным. Белгород очень удобен для меня, потому что есть с чем сравнивать. Он идеален для меня. Как вы видите, я с вами разговариваю, самостоятельно приехал. Я выхожу из дома и не задумываюсь, как доберусь, просто выхожу и всё. Есть пандусы, есть парковки. Пусть никто не говорит, что доступной среды нет. Но и самому нужно прикладывать усилия. Ни губернатор, ни чиновник, ни Путин, ни Медведев не сделает вам пандус, если вы не заявите об этом. У нас делается все для инвалидов, но иногда мешают люди. Вот, например, я сюда приехал, парковка для инвалидов - висит знак. Но место занято и стоит там здоровый человек. Всё дело в людях. Но я не думаю, что он плохой человек. Он, наверное, хороший, просто знак не заметил.
Андрей, у Вас есть мечта? Я видела фотографию, где Вы стоите с помощью опоры.
Знаете, я могу ненадолго стать, опереться. Но это все далось путем упорных тренировок в тире, тренажерном зале. Но это не цель. Цель у меня более высокая: чтобы моя семья была счастливая. Мои девочки были счастливы. Я прекрасно понимаю, что я не буду ходить как раньше. И поэтому я на этом не зацикливаюсь. Я просто занимаюсь физически, чтобы быть сильным, быть мужчиной, помогать своей семье.
А что бы Вы пожелали нашим читателям. Что, по-Вашему, самое важное из того, что Вы поняли в жизни?
У всех людей есть какие-то сложности, какие-то проблемы. Вы задавайте себе вопрос: для чего вам эти проблемы. Для чего вам надо это пройти, и когда ответите, всё встанет на свои места.
Беседовала Елена ТРИЩЕНКО
Смотрите на телеканале «Белгород 24» программу «Жить в Белгороде». Ее герои - люди, чьи имена на слуху. Мы говорим о жизни со всеми ее красками.
Каждую пятницу на «Белгород 24», в 20:50.
