Существует тесная связь между плотью и духом. Оттого и смерть таинственна и страшна, именно как разрыв. Оттого аскеты прошлого, смиряя и изнуряя одно (плоть), достигали смирения другого (души). Душа не смирившаяся, Богу, как должно, поклониться не может. Будет требовать, как сознательный гражданин, вначале компенсации за унижение. И вместо того, чтобы оставить свои грехи, как грязь, как лишний груз, такая душа будет бороться за них, как за часть самой себя, как за право свое и собственность. По сути гордый грешник рвется мыслить правовыми категориями. Терпение и смирение отсутствуют в качестве понятий старорежимных. Любовь, если есть, то только половая. Вот он и заносит терминологию права в область отношений с Богом. «Я могу», «я имею право», «мое – не тронь». Стоит ли говорить подробно о том, что Бог не намерен говорить с нами в категориях гражданского или уголовного права? Стоит ли говорить, что Он исчезает (неприметно, как Ему Одному это возможно) из области подобных разговоров, оставляя людям вместо Своего присутствия одну лишь идею о Себе? Идея о Боге вместо Самого Бога – это должно быть многим понятно. Плоть сегодня смиряют, кажется, одни спортсмены. Это они рвут связки, сгоняют вес, падают в обмороки на тренировках. Готовы умереть за результат, и за страну, кстати. Оттого их лентяи, возможно, и любят, как античных героев. В прочих местах аскетизм заметен мало. Даже идея его отсутствует. Зато присутствуют постные меню в ресторанах на период Четыредесятницы. И люди боятся болеть, тревожатся о фигуре, хотят жить дольше и качественнее, и с этим бестолку спорить. Пусть так будет. Ведь только спорить начни – в лагере защитников плотоугодия и законов мира сего обретешь множество людей в сане, даже в клобуках и так далее. Да, ладно. Это дух эпохи, и мы в плену у него. Все, хоть и в разной степени. Не в первый раз в истории христиане – просто пленники исторического времени, жарко спорящие о свободе. Но Богу угодить надо. Зачем жить иначе? И спастись от века сего лукавого надо. А слабость духа и тела есть, и не признавать ее самоубийственно. На столп не взойдешь и вериги не наденешь. Без вериг еле живешь. Так как же спастись без подвигов, о которых присно читаем, словно для растравливанья раны? Ответ есть - враги помогут. У христианина есть должники. И сам он должен. Так говорится в молитве Господней. «Враги» и «должники» - близкие понятия. Кто брал в долг и не отдавал, или же, у кого брали в долг и не отдавали, те знают, о чем речь. У нас есть долги перед Богом, и есть должники среди людей. Вот и слава Богу! У святых, кстати, все то же самое. И они должны, и у них есть должники. А нас оплюют, оскорбят и пожелают нам гореть в аду (Крещеные, кстати пожелают. У некрещеных идея Ада такого места в мозгу не занимает). На нас вывернут в виде ругательств весь мир своих неизжитых страстей и тайных желаний, чем развеселят психоаналитиков, а нас опечалят. Но мы будем терпеть. Будем смиряться или пытаться смиряться, тахикардией заменяя вериги, валидолом – чётки. Главное только правильно найти врагов. Внимание! Никто из нас – из знающих Господа Иисуса – да не постраждет, как похититель чужой собственности, как осквернитель чужого ложа! Потому что здесь вражда и наказание будут оправданы и награды не повлекут. Но врагов нынче весьма легко заработать или нажить, назвав всего лишь черное – черным, белое – белым. И все! Тут, как со смирением. Обычно думают, что смиряться нужно, если согрешил. Согрешил, мол, теперь сиди и укоряй себя: я грешник, я такой, я сякой. Это правда. Но не вся. Христос греха не имел. Однако говорит: Я кроток и смирен сердцем. То есть, смирение напрямую с совершенным грехом не связано. Можно смиряться, и не согрешая. Можно смирять гордыню, видя величие дел Божиих и сравнивая их со своей маломерностью. Или, вникая в исторические судьбы Промысла. Можно смирять себя через деятельное сострадание. Путей много. Так же и с врагами. Можно, никого лично не обижая, иметь множество врагов. Для этого нужно всего лишь взять конкретный грех, вытащить его из тьмы повседневности под софиты общественного внимания и надавать пощечин. Греху, разумеется. Вы удивитесь, но многие после этого с вами разговаривать откажутся. А еще многие разразятся такой матросской бранью, каковую вы при их дипломах не предполагали даже. Привожу теоретический пример. Есть заповедь о почитании отца и матери. Заповедь не оговаривает нравственных качеств родителей и не ставит почитание их в зависимость от «хорошести» последних. Однако и не требует любви, а только почитания. Нужны толкования. Но при этом «злословящий отца и мать смертью умрет». Тем более, поднимающий руку на престарелых родителей. И вот вам случилось – в эфире ли, в компании ли – жарко высказаться на означенную тему. Вы описали мерзость насилия над старостью, которая дала вам жизнь. И не стеснялись в выражениях. Два – три человека, слышавшие эту речь, молча покивали головами. А один (одна) вдруг покраснел (ла) и заёрзал на стуле. Потом сказал: Ну, знаете ли… Родители всякие бывают! Есть, знаете ли, такое! И вообще, кто дал вам право так безапелляционно судить о тысячах различных судеб? И вообще (все боле распаляясь) кто вы такой? Да я вас… Да я тебя! (Тут дело легко может дойти и до рукоприкладства). Но очевидно – «навозну кучу разрывая, вы вдруг нашли жемчужное зерно». Грех обличен и грешник сам себя выдал с головою. Теперь, возможно, он ваш враг, ибо вы – проявитель его стыдной тайны. Так же будет и со всем остальным греховным прейскурантом. Сами вы не безгрешны, поэтому особых громов и молний от вас не дождешься – совесть саднит. Но, даже вскользь обходя язвы общества, наткнешься непременно на защитников воровства из бюджета (что как бы намекает). Еще наткнешься на защитников половой свободы до брака, абортов, разводов, курения марихуаны. На любителей пирсинга, адептов самоубийства, адвокатов педерастии, безбожия, обжорства, языческих жертвоприношений и проч. Все это «как бы намекает», а значит вам, как невольному проявителю чужих «фокусов», странно совмещаемых с крестиком на груди, будет не сладко. Личности не затронуты, но враги появились. Вот с этой инфернальной реальностью сталкиваясь, вы и будете смиряться. Это будет хороший опыт смирения. Без публичной ругани (ибо бесполезно), без проклятий и обличений личных (ибо нельзя!), но только за реальную святость против реальных грехов и с реальными шишками и душевной усталостью. Итак, если грех вам не мил, а рот вам пока не забили глиной, и вы говорите внятно без «сю-сю» о современной жизни, врагов у вас будет, хоть отбавляй. Во всех стратах общества. И Церкви… Как ни жаль. Очевидно, в категорию громоотводов, собирающих на себя раскаты ненависти, попадают священники, журналисты, педагоги с ясно выраженной жизненной позицией. Ну, да – политики. А во врагах оказываются не укладчики асфальта и не билетеры в театральной кассе. Во врагах все те же священники, а так же педагоги и журналисты, политики с противоположной позицией либо без какой бы то ни было. Все нудные проповедники нравственности в духе «как бы чего не вышло» - там. Все нежно-возвышенные, которых, скорее всего не мамка в криках и кровях рожала, а некий аист медленно и мягко на капустное поле принес – тоже там. И кого там только нет! Перо истощится описывать. Перо ломается и карандаше стирается под корень грифель. Уверяю вас, Ноев ковчег по пестроте состава весьма подобен этому виртуальному собору «вахтеров нравственности». И это – ваши вериги, друзья. Вас, которые не согласны благословлять все подряд, и отличающие ясно то, что можно благословить, от того, что должно проклясть. Иных вериг вам не снести, а уж этих не избежать. Разве что примем раньше времени подвиг молчальничества о вещах кругом происходящих. Тогда будет больше покоя. Больше ли будет пользы – молчу. В кои веки молчу. Трудно говорить, коли ты в веригах. Специфических. Протоиерей Андрей Ткачев
Вряд ли кто-нибудь сомневается, что существует тесная связь между экономической наукой и историей. Но многим специалистам она представляется довольно странной. Дело порой доходит до отрицания плодотворности междисциплинарных связей между двумя теориями.
Н. Крафтс сетует на то, что в Великобритании экономическим историкам в виду отнесения их науки - клиометрии - к историческим наукам приходится добиваться признания у историков, увы, не обладающих экономической подготовкой . Экономисты же «приучены пренебрегать экономической историей, вероятно, много лет назад прослушав бессвязный курс по этой дисциплине, который, по их мнению, им преподавали просто по традиции, а не для того, чтобы научить их чему-то необходимому для решения проблем в их собственной сфере интересов» [Там же, с. 1010].
Будучи одним из ведущих экономических историков, Крафтс приводит многочисленные примеры уточнения экономической теории, в том числе и развенчания некоторых теоретических построений. Два из этих примеров относятся непосредственно к нашей стране. П. Грегори показал, что экономический исторический опыт России 1885-1913 гг. не соответствует популярной теории роста У. Ростоу . С. Соломон не нашел подтверждения теории длинных волн Н.Д. Кондратьева .
Отталкиваясь от главной мысли Крафтса - историко-экономические исследования уточняют содержание экономических истин в широкой перспективе, уходящей далеко в прошлое, - возможно, как нам представляется, философски конкретизировать характер связи экономической истории и истории как науки. В этой связи имеет смысл обратиться к специфике истории.
Эта специфика состоит прежде всего в изучении исторических (хронологических) рядов теорий, в соответствии с которыми люди реализуют в своих поступках некоторые ценности, в том числе экономические. Известная традиция состоит в том, что истории приписывается интерес исключительно к прошлому. На наш взгляд, эту традиционную концепцию правомерно характеризовать как претеритизм (от лат. praeteritum - прошлое время). Но наряду с претеритизмом существуют концепции презентиз- ма, футуризма и этернализма (от лат. aeternus - вечный). Согласно презентизму актуально только настоящее. Экономисты, проповедующие идеал позитивного описания, причем непременно по отношению к тому, что есть, а не того, что будет, явно близки к презентизму. Футуризм - теория, согласно которой в интересах будущего нужно и следует отказаться от прошлого и настоящего. Экономистам, выступающим от имени жестких нормативных установок, как правило, не удается избежать крайностей футуризма.
Согласно этернализму существуют вечные законы, а следовательно, и ценности. Несмотря на рост привлекательности идеи научного прогресса знания, этерналисты все еще встречаются среди представителей всех наук, в том числе экономических.
Слабость концептуальных позиций претеритизма, презентизма и футуризма очевидна. Столь же несомненно, что преодоление этой слабости достигается при построении исторического ряда теорий, в котором настоящее принимает эстафету от прошлого, а будущее - от настоящего. Наука реализуется в эстафете теорий. Если с этой точки зрения оценить значение истории экономических теорий, то выясняется, что ей нет разумной альтернативы. Именно она задает тон в построении исторического ряда теорий, а затем и в выделении их научного строя.
Разумеется, неверно связывать судьбу экономической истории, точнее истории экономических учений, исключительно с изучением прошлого. Кто считает по-другому, тот неминуемо воспроизводит слабости претеритизма. Любая экономическая теория вносит свой вклад в развитие исторического ряда и научного строя теорий. В указанном отношении история экономических учений, разумеется, не является исключением; более того, она принимает участие в придании экономической теории глобально-эволюционного вида в максимально отчетливой форме. К сожалению, многие из существующих историко-экономических курсов не дают сколько-нибудь точного представления о той кропотливой работе, особенно в связи с трудностями эмпирической проверки гипотез, которую ведут экономические историки.
Что же касается рецидивов по включению истории экономических теорий в так называемую историческую науку, то они свидетельствуют об определенной путанице. То, что принято характеризовать лаконичным термином «история», является по своей сути общей историей. Экономические явления, причем во всем их многообразии, изучаются комплексом экономических наук. Как таковые существуют экономические, но не исторические явления. На долю истории остается обобщение достижений и неудач общественных наук, что непременно сопровождается укреплением ее относительной самостоятельности. Статус исторической науки не остается неизменным. По мере развития общественных наук, в том числе экономики, политологии и социологии, и конституирования в их составе дисциплин, изучающих генезис соответствующих теорий и явлений, меняется статус исторической науки, он становится более методологическим. Как нам представляется, продуктивная междисциплинарная связь между экономическими и историческими науками может быть налажена именно по методологическим каналам.
Еще по теме ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ:
- Глава 1. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ КАК НАУКА. ИСТОРИЯ СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ
- Гусейнов, Рифат Мирахмедович.. Экономическая история. История экономических учений: учебник / Р. М. Гусейнов, В. А. Семенихина. - 3-е изд., стер. - М. : Издательство «Омега-Л»,2009. - 383 с., 2009
- Хикс Джон. Теория экономической истории. Пер. с англ. / Общ. ред. и вступ, ст. P.M. Нуреева - М.: НП «Журнал Вопросы экономики»,2003. - 224 с., 2003
- Предмети методы истории экономической мысли. Цели изучения курса истории экономической мысли
- Семенова А.Г.,аспирантка кафедры экономической истории СПбГУЭФ.ТРАДИЦИИ БЛИЖНЕВОСТОЧНОГО ГОСТЕПРИИМСТВА: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ
Мы, люди, дышим непрерывно на протяжении всей своей жизни. Как правило, мы делаем 18 дыхательных циклов (вдохов-выдохов) в минуту, 1 080 циклов в час и 25 920 -в сутки. Обычно дыхание является актом бессознательным, выполняемым в соответствии с физиологической потребностью организма в газообмене. Однако разнообразные исследования дыхательных функций показали, что между ритмичным бессознательным дыханием и эмоциональным состоянием человека существует тесная связь.
Эксперимент №1 «Подражание»
Было установлено, что между изменениями в психическом состоянии человека и изменениями в частоте его дыхания есть определенная связь. Это показал эксперимент, в котором приняли участие шесть женщин. Одной из них была актриса, замечательно умевшая выражать мимически свои чувства. Остальные пять женщин получили задание точно воспроизводить то выражение лица, которое предложит им их коллега-актриса.
В ходе этого эксперимента обнаружилось, что, хотя пять женщин лишь копировали мимику руководительницы группы, частота дыхания и дыхательный объем у них изменялся. Отношение вдоха к выдоху, было больше при изображении приятного чувства, чем при воспроизведении неприятного.
В обоих случаях - как при выражении приятного чувства, так и при выражении неприятного -время, требуемое для вдоха, оставалось почти одинаковым, но длительность выдоха значительно изменялась. Это значит, что выдох имеет более тесную связь с эмоциональным состоянием человека, чем вдох . Оказалось, что тело человека пребывает в более комфортном состоянии, когда выражает приятное чувство, чем когда выражает неприятное.
Эксперимент № 2 «Запрет»
Другой эксперимент продемонстрировал, что на ритм и объем дыхания человека чрезвычайно сильно влияет невыполнение его желания. Участника этого опыта привязали к стулу, предварительно введя ему вещество, вызывающее сильный зуд в спине. Ему дали инструкции сидеть совершенно неподвижно. Он немедленно начал испытывать зуд и, несмотря на указания, не смог сопротивляться желанию почесаться о спинку стула. По мере того как зуд усиливался, человеку все сложнее было сопротивляться желанию почесать спину, его дыхание стало частым, отношение выдоха к вдоху стало неравномерно возрастать, он стал тяжело дышать. Однако как только исследуемый примирился с тем, что никто не окажет ему помощь, зуд стал стихать, частота дыхания уменьшилась, глубина выдоха, связанная с глубиной вдоха, стала постепенно увеличиваться, и в конечном итоге восстановилось нормальное дыхание.
Эксперимент № 3 «Деньги»
Следующая информация, полученная в ходе рентгенологического исследования, свидетельствует, что между движением диафрагмы и изменениями в эмоциональном состоянии человека существует определенная зависимость.
В последующем эксперименте исследование бронхов показало, что размер просвета в бронхах изменяется в зависимости от того, воздействию какого раздражителя подвергается человек - приятного или неприятного. Дальнейшие рентгенологические исследования показали, что воздействие таких раздражителей вызывает заметные изменения в амплитуде движений диафрагмы исследуемого.
Пациент, о котором пойдет речь, посещал больницу, где за ним вели обыкновенное наблюдение как за амбулаторным больным. Его симптомы были неизменно неопределенными, и, хотя он постоянно жаловался на неприятные ощущения в голове, груди и животе, врачи, знакомые с его историей болезни, относили эти расстройства на счет его финансовых затруднений. В начале рентгенологического исследования диафрагма пациента выполняла колебания небольшой амплитуды, составлявшей 1/2 дюйма (1,27 см).
После этого врачи, проводившие обследование, проинструктировали пациента, чтобы тот представил, что, выйдя из больницы, он найдет на улице 10 000 иен (около 50 долларов) наличными. От одного только предположения возможности такого приятного происшествия амплитуда колебаний диафрагмы обследуемого возросла до 3,5 дюймов (около 8,8 см). На следующем этапе эксперимента обследуемого попросили представить, что только что найденная им банкнота в 10 ООО иен была вырвана у него из рук ветром и унесена прочь. Эта неприятная мысль вызвала уменьшение амплитуды колебаний диафрагмы до 1/3 дюйма (около 0,8 см).
Результаты вышеупомянутого обследования предполагают существование тесной связи между восприятием приятных и неприятных воздействий и амплитудой колебаний диафрагмы. Разумеется, во время рентгенологического исследования пациента не просили выполнять какой-либо особый вид дыхания. Ему также не сообщали, какие органы подвергаются исследованию. Поэтому маловероятно, что пациент знал о заинтересованности врача его органами дыхания. По этим причинам результаты данного эксперимента можно считать объективными и надежными.
Ученые любят перепроверять то, что уже доказано
Для того чтобы проверить истинность результатов первого эксперимента, были проведены дополнительные опыты с участием четырех пациентов, пребывающих в подобной финансовой ситуации. Три из четверых пациентов продемонстрировали такую же реакцию. Рентгенологические исследования показали, что амплитуда колебаний диафрагмы резко менялась в зависимости от темы разговора. Однако такое же исследование четвертого пациента не обнаружило подобного изменения в движении диафрагмы. Этот пациент также не демонстрировал других реакций, наблюдаемых у первых трех исследуемых. В ходе исследования бронхов у всех четырех пациентов выяснилось, что бронхиолы четвертого пациента не демонстрировали никаких признаков расслабления или сокращения, что наблюдалось у остальных исследуемых. Позднее психиатры установили у этого пациента нарушение рефлекторной деятельности.
Из описанных выше экспериментов вытекает, что амплитуда движений диафрагмы резко меняется в зависимости от изменений в предполагаемых или воображаемых ситуациях, способных вызвать сильную эмоциональную реакцию, и что изменения в колебаниях диафрагмы непосредственно связаны с частотой дыхания и объемом воздуха, используемого за один дыхательный цикл. Большая амплитуда колебаний диафрагмы соответствует глубокому и медленному дыханию, а малая - поверхностному и частому.
А каково, по Вашему мнению, мировоззренческое состояние, если можно так выразиться, самой науки?
Наука сейчас такова, что процессы дифференциации явно опережают процессы интеграции. Она разделена на области, которые плохо стыкуются между собой. И это третья причина, побуждающая к лженаучным, эзотерическим идеям, которые будут проникать в науку и конкурировать с ней. Часто ученый-специалист говорит на таком языке, который не понятен его коллеге – ученому из соседней области науки. И поэтому какая-то эзотерическая, девиантная наука типа эффекта Блондо, возникая в одной области, другим ученым может приниматься на веру: Блондо же был специалист, он был физиком-экспериментатором, и ему вполне мог поверить специалист в другой области.
Вы упоминали, что существует тесная связь между положением российской науки и наблюдаемой активизацией лженаучных учений. Можно ли утверждать, что «российская почва» оказывается особенно благоприятной для бурного произрастания этих идей и концепций?
Действительно, для нас самое важное – то, что происходит сейчас в России.
Во-первых, неустроенность жизни порождает неуверенность в завтрашнем дне, стремление верить в чудо. Отсюда – вера в астрологию, гадание. Так было всегда в неустойчивых состояниях социальной жизни. Например, когда в Двуречье в эпоху Вавилона возник кризис того общества (во многом вызванный локальной экологической катастрофой), распространились массовые гадания, которые были особым признаком поздневавилонской культуры. В эпохи неустроенности, разладов всегда возникают ожидания людьми чуда, которое все наладит и спасет. Это подпитывает эзотерику и мистику.
Во-вторых, надо иметь в виду, что современные российские реформы разрушили многие ранее существовавшие структуры познавательной деятельности, в том числе научной познавательной деятельности. Такие регуляции всегда есть в обществе. В тоталитарном обществе они были связаны с идеологическим контролем. В демократическом обществе идеологический контроль устраняется, но это не означает ликвидацию контроля вообще. Невыполнение нормы там не проходит незамеченным и всегда вызывает санкции. У нас же в постсоветской жизни свобода воспринимается как воля, а ослабление норм социальной регуляции породило многочисленные рецидивы безответственного поведения.
В эпоху реформ была во многом подорвана система научной регуляции и научной экспертизы, которая была в СССР. Новая же система пока в стадии становления. И вот недавно на заседании Президиума РАН академик Г.А. Месяц рассказывал, что Международная академия информатизации объявила конкурс в докторантуру, – а в качестве специальностей названы уфология, парапсихология, и по ним выдаются дипломы кандидатов и докторов наук... Все это открывает шлюзы для различных лженаучных и антинаучных взглядов, которые в погоне за сенсацией подхватывают СМИ и начинают их пропагандировать.
Как же можно бороться со лженаукой? Тут я солидаризируюсь с тем, что писал Холтон: открытое разоблачение лженаук в СМИ – это важно. Но это не решает проблемы. А решает ее отлаженная система образования. Если падает интерес к науке, если размывается система образования, основанного на научных знаниях, то это будет подпитывать лженаучные идеи.
