Георгий Гурджиев – мистик и маг, оккультист, чью таинственность можно сравнить с Калиостро, и Карлосом Кастанедой. Известно, что Гурджиев учился в семинарии одновременно с Иосифом Джугашвили, а в дальнейшем активно общался как со Сталиным, так и с его оппонентами в нацистской Германии.
Во время Второй Мировой Войны Гурджиев непостижимым образом совершенно беспрепятственно пересекал линии фронтов. Сегодня смотрел репетицию спектакля по собственному сценарию, сидя рядом с товарищем Сталиным, а буквально через неделю присутствовал на параде нацистов во Франции и отметился экстравагантной выходкой, подбежав к одному из своих «учеников» в форме высокопоставленного эсэсовца и прокричав «Recollection, recollection!»
Кстати говоря, магическая практика под непонятным названием «recollection», что в переводе на русский может означать «перепросмотр или вспоминание», активно рекомендовалась и у мистика более позднего периода – Карлоса Кастанеды, обучавшегося, в отличие от Гурджиева, не у суфиев среднего востока, а у мексиканских шаманов.
Итак, что такое пресловутый и существовала ли эта магическая методика на самом деле? Ведь Георгий Гурджиев известен не только как знаменитый оккультист, но и как великий мистификатор.
Как пели персонажи советского мультика: «Ужасно интересно, все то, что неизвестно, ужасно неизвестно, все то, что интересно».
Одним из учеников и ярых пропагандистов Георгия Гурджиева и его учений был известный российский писатель Петр Успенский. Во многом именно благодаря великолепно, увлекательно написанным книгам Успенского возникла слава и популярность Гурджиева.
Но, давайте все по порядку. Собственно говоря, только именно в книгах Успенского учение Гурджиева получило стройное, почти академически убедительное оформление. Трактаты самого Гурджиева изобилуют иносказаниями, притчами и не способствуют рациональному пониманию.
А вот Успенский сумел привести малопонятные метафоры Гурджиева к более-менее стройному звучанию. Книги Успенского хотя и выглядят как отчет о реальном обучении у великого мага и волшебника, но написаны совершенно в приключенческом духе фэнтези, потому и привлекли к себе такое огромное внимание читателей, любителей всего мистического и таинственного.
Петр Успенский изучал из первых рук, в качестве одного из любимых учеников. Однако впоследствии Успенский отказался следовать по пути Гурджиева.
После этого, как это традиционно принято в магической сфере, учитель вычеркнул бывшего ученика, «показавшего слабость» из своей памяти и перестал обращать на подававшего надежды молодого оккультиста какое-либо внимание.
Георгий Гурджиев придерживался весьма сурового правила в отношении учеников и последователей – полное отречение от личности и абсолютная вера в учение и самого гуру.
Такой подход оказался неприемлем для воспитанного в традициях «цивилизованного мира, основанного на демократии и личной свободе» Успенского. Так же, в дальнейшем, Гурджиев основал некую «оккультную коммуну» во Франции. Ученики рассказывали о жесточайшей дисциплине и «переделке человека в сверхчеловека посредством тяжелого физического труда».
В сущности, базовые постулаты, которые содержит , не содержат ничего нового, дополнительно к тому, что уже было многократно изложено в традиционных религиях и альтернативных мистических учениях.
- Человек «обыденный» живет в состоянии неосознанности, как бы повторяющегося сновидения. Все реакции, мысли и шаги давно и прочно зафиксированы во «внутреннем разговоре», привычках и образе мышления. И существуют некие барьеры, наподобие железного занавеса в уме, не допускающие обычного человека к «более высоким состояниям осознания».
- Прежде всего, человек «обыденный» должен осознать свое неосознанное, полуживотное, механистическое существование, лишенное истинных целей, достойных Сына Бога. Декларируемые в обществе цели человеческой жизни – не более, чем уловки профессиональных эксплуататоров, чтобы вечно держать людей в беспросветном рабском состоянии.
- Чтобы вырваться из подавляющей неосознанности – необходимо учиться непрерывно осознавать каждое свое действие, каждую мысль и каждое малейшее чувство.
А вот дальше начинается кое-что инновационное. Гурджиев, хотя и человек восточного происхождения, но воспитан однозначно в традициях европейской цивилизации. Обожал скоростную езду на спортивных автомобилях и азартные игры, театр и сам писал пьесы.
Духовные эксперименты и – это попытка адаптировать восточные мистические учения и практики к ментальности европейского «цивилизованного» человека.
И, создается впечатление, что ввиду чрезвычайно жесткой и твердой оболочки европейской ментальности, Гурджиев первоочередной задаче видел разрушить этот «цивилизационный панцирь».
- Нанести удар по европейскому индивидуализму коллективизмом и полным отказом от личности.
- Разрушить идею европейского приоритета разума и интеллекта тяжелым физическим трудом.
- Объявить танцы эффективной мистической практикой, тогда как в обществе танцы всегда рассматривались не более чем развлечение или спорт.
Туманные притчи и таинственные цитаты, содержащиеся в трактатах Георгия Гурджиева, вероятно, должны работать как некий катализатор для окостеневшего «цивилизованного» ума европейской публики.
В этом свете становится вполне понятно, почему Петр Успенский не смог «стойко перенести все тяготы и лишения» Четвертого Пути. Все дело в том, что как человек глубоко думающий, обожавший удовольствие рационального мышления, Успенский не смог перенести концепции отказа от индивидуальности и погружения в тяжелый физический труд.
И в наши дни привлекает огромное внимание людей, подсознательно чувствующих, что то-то не так производит в этом «Датском королевстве» и отчаянно пытающихся найти выход из замкнутого круга гипертрофированной «разумности и цивилизованности».
Когда П. Д. Успенского спросили, намерен ли он опубликовать свои лекции, он ответил: “Какая польза в этом? Наиболее важными являются не лекции, но ответы и вопросы”.
Настоящая книга состоит из дословных выдержек из бесед и ответов на вопросы, данных Успенским в период между 1921 и 1946 годами. Глава I является общим обзором основных идей, которые в последующих главах расширяются, вопрос за вопросом, в определенном порядке, которому следовал сам Успенский.
Чтобы достичь этого порядка, некоторый материал был изъят из своей хронологической последовательности; никоим образом не было сделано какого-либо изменения выражения или смысла.
О чем говорит настоящая система - Изучение психологии - Незавершенность человека - Изучение мира и изучение человека - Принцип масштаба - Возможная эволюция - Самоизучение - Многие “Я” - Разделение функций - Четыре состояния сознания - Самонаблюдение - Самовоспоминание - Две высшие функции - Неправильная работа машины - Воображение - Ложь - Отсутствие воли - Недостаток контроля -Выражение неприятных эмоций - Отрицательные эмоции - Изменение отношений - Наблюдение функций - Отождествление - Учитывание - Сон - Тюрьма и бегство из нее - Семь категорий человека - Механичность - Закон Трех - Закон Семи - Иллюзии - Мы не можем “делать” - Добро и зло - Мораль и совесть - Только немногие могут развиваться - А, В и С-влияния - Магнетический центр - Мы живем в плохом месте Вселенной - Луч Творения - Порядки законов.
прежде, ЧЕМ Я НАЧНУ ОБЪЯСНЯТЬ ВАМ, что представляет собой настоящая система, и говорить о наших методах, я хотел бы особенно запечатлеть в ваших умах, что наиболее важные идеи и принципы системы принадлежат не мне. Это главное, что делает их ценными, так как если бы они принадлежали мне, они были бы подобны всем другим теориям, созданным обычными умами - они дали бы только субъективный взгляд на вещи.
Когда я начал писать в 1907 году книгу “Новая модель Вселенной” , я сформулировал самому себе, как это делали многие другие люди до и после меня, что за внешней стороной жизни, которую мы знаем, лежит нечто значительно более крупное, более важное. И я сказал тогда самому себе, что до тех пор, пока мы не узнаем больше об этом, все наше знание о жизни и о нас самих на самом деле ничего не стоит. Я вспоминаю один разговор в то время, когда я говорил: “Если бы было возможно принять в качестве доказанного, что сознание (или, как я буду называть его теперь, разум) может проявить себя отдельно от физического тела, могли бы быть доказаны многие другие вещи. Только это не может быть принято в качестве доказанного”. Я считал, что проявления сверхнормальной психологии, такие, как передача мысли, ясновидение, возможность знать будущее, заглянуть назад в прошлое и т. д., не были доказаны. Поэтому я пытался найти метод изучения этих явлений и работал в этом направлении в течение нескольких лет. Я нашел таким образом несколько интересных вещей, но результаты были весьма неопределенны; и, хотя некоторые эксперименты были успешны, их было почти невозможно повторить.
В ходе этих экспериментов я пришел к двум заключениям. Во-первых, что мы недостаточно знаем обычную психологию, а поскольку мы не знаем ее, мы не можем изучать сверхнормальную психологию. Во- вторых, я пришел к заключению, что существует некоторое истинное знание: что могут существовать школы, которые точно знают то, что мы хотим узнать, но что по какой-то причине они скрыты и прячут это знание. Поэтому я начал искать эти школы. Я путешествовал по Европе, Египту, Индии, Цейлону, Турции и Ближнему Востоку; но только позже, когда я закончил эти путешествия, я встретил в России во время войны группу людей, изучавших систему, которая первоначально пришла из восточных школ. Эта система начиналась с изучения психологии, то есть именно так, как она должна была начинаться по моим представлениям.
Главной идеей этой системы было то, что мы не используем даже малой части наших способностей и наших сил. Мы имеем в себе, так сказать, очень большую и очень тонкую организацию, только мы не знаем, как ее использовать. В упомянутой группе употреблялись некоторые восточные метафоры, и мне говорили, что мы имеем в себе большой дом, полный прекрасной обстановки, с библиотекой и многими другими комнатами, но мы живем в подвале и на кухне и не можем выйти из них. Если люди говорят нам, что этот дом имеет верхние этажи, то мы не верим им, или смеемся над ними, или называем это суеверием, сказками, баснями.
Эта система может быть разделена на изучение мира на новых принципах и изучение человека. Изучение мира и изучение человека включает в себя специальный язык. Мы стараемся употреблять обычные слова, те же, что мы употребляем в обычной речи, но мы придаем им несколько отличное и более точное значение.
Изучение мира, изучение Вселенной основано на изучении некоторых основных законов, которые обычно неизвестны науке или не признаются ею. Двумя главными законами являются Закон Трех и Закон Семи, которые будут объяснены позже. В них входит и является необходимым принцип масштаба - принцип, который не входит в обычное научное исследование или входит очень мало. Изучение человека тесно связано с идеей эволюции человека, но последняя должна пониматься несколько иным образом, чем обычно. Обычно слово “эволюция”, примененное либо к человеку, либо к чему-нибудь еще, предполагает род механической эволюции:
я имею в виду, что некоторые вещи посредством известных или неизвестных законов трансформируются в другие вещи, а эти последние трансформируются еще в другие и т. д. Но с точки зрения настоящей системы вообще нет такой эволюции, - я говорю не в общем, но конкретно о человеке. Эволюция человека, если она происходит, может быть только результатом знания и усилия. Пока человек знает только то, что он может узнать обычным путем, для него нет и никогда не было какой-либо эволюции.
Серьезное изучение начинается в этой системе со знакомства с психологией, то есть с изучения самого себя, ибо психология не может быть изучаема, как, например, астрономия, вне самого себя. Человек должен изучить самого себя. Когда мне сказали об этом, я сразу заметил, что у нас нет никаких методов изучения самих себя и в нас много ошибочных представлений о себе. Таким образом, я понял, что мы должны освободиться от ошибочных представлений о самих себе и в то же время найти методы для самоизучения.
Возможно, вы представляете себе, насколько трудно определить, что подразумевают под психологией? В различных системах одним и тем же словам придается разное значение, так что трудно дать им общее определение. Поэтому мы начинаем с определения психологии как изучения самого себя. Вы должны научиться некоторым методам и принципам и, в соответствии с этими принципами, и применяя эти методы, вы попытаетесь увидеть себя с новой точки зрения.
Когда мы начинаем изучать себя, мы прежде всего сталкиваемся с одним словом, которое употребляем больше, чем какое-либо другое; это слово - “я”. Мы говорим: “я делаю”, “я сижу”, “я чувствую”, “я люблю”, “я не люблю” и т. д. Это наша главная иллюзия, ибо главная ошибка, которую мы совершаем относительно самих себя, это то, что мы рассматриваем самих себя как одно;
мы всегда говорим о себе “я” и считаем, что говорим все время об одном и том же, тогда как в действительности мы разделены на сотни и сотни различных “я”. В один момент, когда я говорю “я”, говорит одна часть меня, а в другой момент, когда я говорю “я”, это говорит совершенно другое “я”. Мы не знаем, что имеем не одно “я”, но много различных “я”, связанных с нашими чувствами и желаниями, и не имеем никакого контролирующего “я”. Эти “я” все время меняются; одно подавляет другое, одно замещает другое, и вся эта борьба составляет нашу внутреннюю жизнь.
“Я”, которые мы видим в себе, делятся на несколько групп. Некоторые из этих групп законны, они принадлежат к правильным делениям человека, а некоторые из них совершенно искусственны и созданы вследствие недостаточного знания и благодаря некоторым воображаемым представлениям, которыми человек наделен.
Чтобы начать самоизучение, необходимо изучить методы самонаблюдения, но это опять-таки должно быть основано на определенном понимании делений наших функций. Наше обычное представление об этих делениях совершенно ошибочно. Мы знаем разницу между интеллектуальными и эмоциональными функциями. Например, когда мы обсуждаем вещи, думаем о них, сравниваем их, изобретаем объяснения или
Подготавливая эту статью, я прочел несколько книг мистика и психолога Георгия Гурджиева и его ученика Петра Успенского:
Георгий Гурджиев. "Беседы с учениками", "Взгляды из реального мира";
Петр Успенский. "Психология возможной эволюции человека", "В поисках чудесного Фрагменты неизвестного учения".
За основу я взял последнее из этих произведений.
Я почти полностью убрал в исходных текстах разные мистические моменты. Остальное – это в основном разного рода психологические фрагменты, частично известные мне по другим источникам или из собственного опыта . Например, очень много говорится о том, что человек – это машина, с которой что-то происходит, и требуется изрядное усилие, чтобы понять, что конкретно имеется в виду. Поэтому для облегчения этого понимания я предлагаю сначала ознакомиться с фрагментом на эту же тему "МЫ – АВТОМАТЫ?" из книги Владимира Леви "ИСКУССТВО БЫТЬ СОБОЙ":
"Можно сказать, что мы живем насильственной жизнью: так мало зависит от нашей воли то главное, что поддерживает наше существование.
Нас заставляет жить и дает возможность сознавать свою жизнь биохимическая машина организма: все эти триллионы клеток, составляющие наше тело, что-то усваивают и выделяют, расщепляют и синтезируют абсолютно без нашего ведома и непрестанно ставят нас перед свершившимся фактом, который и есть мы. Не спрашивая наших пожеланий, работают почки, печень и селезенка, молчаливо обновляет кровь костный мозг, сосредоточенно бьется сердце... Каждый волосок живет своей жизнью... Не наша воля запускает в ход этот агрегат и не наша, за немногими исключениями, останавливает.
Но этого мало. В самом сознании – масса от него не зависящего. Со-знание... Это несметное множество межлюдских шаблонов, которые, впечатываясь в мозг, производят чувства и побуждения, мысли и суждения, решения и поступки – а мы их считаем своими. Существует ли что-либо свое, кроме новых сочетаний из уже имеющегося и усвоенного?
Но автомат, осознавший свою автоматичность, перестает быть просто автоматом. Когда он проникает в суть и связь вещей, когда ясно видит причинно-следственные цепочки, появляется возможность рассчитывать. Дальнейшее – только за правильным сочетанием действий, и вот уже можно творить".
Второй не простой, на мой взгляд, предмет изложения представлений Гурджиева – это утверждения о множественности нашего "я", о том, что единство "я" лишь кажущееся, а на самом деле в нас живут сотни или тысячи разных "я". Насчет сотен и тысяч это, пожалуй, Гурджиеву лучше знать, но по своему опыту скажу, что десятка полтора таких "я" действительно можно насчитать. И ведут они себя весьма схожим образом, как ведут себя люди в коллективе. В какой-то мере это не новость для того, кто склонен анализировать свои действия и чувства. Но по-настоящему это можно заметить только отвлекшись от обычного течения своей жизни и понаблюдав себя со стороны. Для этого нужна практика изменения своего внутреннего поведения , в результате которой приобретается новый опыт, без которого в этом сообщении вы можете не найти ничего, кроме кучи каких-то слов. Эту истину хорошо передает восточная мудрость: "Человек, съевший горчичное зернышко, знает о вкусе горчицы больше, чем тот, кто видел слона, нагруженного горчичным зерном". Кстати, именно так, на мой взгляд, надо понимать один из главных и трудно усваиваемых учениками Гурджиева тезисов о необходимости синхронного развития линии знания и линии бытия. Настоящее знание возможно только при его опоре на конкретный опыт измененного бытия.
Основной момент – это цель пути. Гурджиев, похоже, ставил целью совершенствование человека, но Успенский, судя по названию его книги, ставил целью поиск чудесного. Возможно, по этой причине Успенский отошел от Гурджиева после четырех лет ученичества. Гурджиев, по свидетельству Успенского, действительно мог творить так называемые "чудеса", но были ли они проявлением его собственных свойств или результатом привлечения каких-то сторонних сил – не известно.
Гурджиев говорит о четырех путях обретения необычных свойств: путь факира, путь монаха, путь йогина и четвертый путь.
Путь факира – это путь самоистязания, борьбы с физическим телом. Человек, в большинстве случаев, становится факиром не потому, что понимает возможности и результаты этого пути; он становится факиром из-за религиозного чувства
Путь монаха – это путь веры, путь религиозного чувства, религиозной жертвы.
Третий путь - это путь йогина, путь знания, путь ума. Он должен добиться власти над телом и над, эмоциями.
Но все эти пути - путь факира, путь монаха и путь йогина - имеют одну общую черту. Все они начинают с самой трудной вещи, с полного изменения жизни, с отречения от мирского.
Четвертый путь не требует уединения в пустыне, не требует от человека, чтобы тот оставил все, чем жил раньше, отказался от всего.
Но и четвертый путь тоже требует жертв:
"Чем более мы видели и уясняли сложность и разнообразие методов работы над собой, тем яснее становились трудности пути. Каждый новый шаг требовал усилий. Возможность чего-то достичь казалась столь незначительной по сравнению с трудностями, что многие из нас вообще утратили желание совершать какие бы то ни было усилия.
Это был неизбежный этап, через который проходит каждый человек, пока не научится понимать, что бесполезно думать о возможности или невозможности великих достижений в будущем, что человеку надо ценить то, что он имеет сегодня, не думая о завтрашних приобретениях".
"Когда человек придет к заключению, что он не может и не хочет жить так, как он жил до сих пор, когда он по-настоящему увидит все то, из чего состоит его жизнь, когда он решит работать, он должен быть правдивым по отношению к себе, чтобы не попасть в еще худшее положение. Человек никогда не сможет отказаться от всего, да от него этого и не потребуют. Но ему надо точно определить, чем он намерен пожертвовать, и впоследствии не торговаться".
Гурджиев это проиллюстрировал армянской сказкой о волке и овцах:
"Жил как-то волк; он растерзал множество овец и поверг в смятение и слезы многих людей. Наконец, не знаю почему, он почувствовал вдруг угрызения совести и стал раскаиваться в своей жизни; он решил измениться и более не убивать овец.
Чтобы все было серьезным, он отправился к священнику и попросил его отслужить благодарственный молебен.
Священник начал службу, а волк стоял и плакал в церкви. Служба была длинная. Волку случилось зарезать немало овец и у священника; поэтому священник со всей серьезностью молился о том, чтобы волк изменился. Но вдруг волк выглянул в окошко и увидел, что овец гонят домой. Он начал переминаться с ноги на ногу; а священник все молится, и молитве не видно конца.
Наконец волк не выдержал и зарычал:
Кончай, поп! А то всех овец домой загонят и оставят меня без ужина!
Эта сказка очень хороша, потому что великолепно описывает человека. Он готов пожертвовать всем; но вскоре выясняется, что сегодняшний обед – это совсем другое дело. Человек всегда желает начинать с чего-то большого. Но это невозможно: выбирать не из чего; мы должны начинать с вещей и дел сегодняшнего дня."
Итак, нужен ли вам, читателям, этот четвертый путь взамен обычно безалаберной жизни – это еще не факт. Достигнете ли на этом пути каких-то ожидаемых вами результатов – тоже не факт. Но какой-то новый опыт вы получите несомненно, если измените свое поведение и реально будете следовать выбранному пути.
Я возвратился в Россию в ноябре 1914 года после довольно длительного путешествия по Египту, Цейлону и Индии. Среди людей, которых я встретил на моих чтениях в Москве, оказалось двое, музыкант и скульптор, которые вскоре сообщили мне, что в Москве есть группа, где занимаются различными "оккультными" исследованиями и экспериментами под руководством некоего Гурджиева, кавказского грека.
Первая встреча с Гурджиевым совершенно перевернула мое мнение о нем и о том, чего я мог бы от него ожидать. Не помню, как началась наша беседа; вероятно, мы заговорили об Индии, эзотеризме и школах йоги.
Меня очень интересует, - спросил я. - Есть вещества, которые йогины применяют для того, чтобы вызвать особые состояния сознания, которые делают "магию" возможной?
Да, - сказал Гурджиев, - во многих случаях эти вещества используют для самоизучения, для того, чтобы заглянуть вперед, чтобы лучше узнать свои возможности, узнать предварительно, "заранее", чего им удастся достичь в будущем, после продолжительной работы. Когда человек видит и убеждается в том, что усвоенное им теоретически существует и в действительности, тогда он работает сознательно; он знает, куда идет. Иногда это самый легкий способ убедиться в реальном существовании тех возможностей, которые человек лишь подозревает в себе.
Назавтра я сидел в том самом кафе, где впервые встретил Гурджиева.
Я хочу, чтобы вы поняли, - сказал Гурджиев. Посмотрите, все эти люди, которых вы видите, - и он указал на улицу. - Все это просто машины и ничего более.
Пусть так, но может ли человек перестать быть машиной? - задал я вопрос.
А! В этом-то и дело, - ответил Гурджиев. - Если бы вы почаще задавали такие вопросы, мы, возможно, достигли бы в наших беседах какого-то результата. Можно перестать быть машиной, но для этого необходимо прежде всего знать машину. Машина, настоящая машина, не знает и не может знать себя. А машина, которая знает себя, уже не машина; по крайней мере, не та машина, какой она была раньше. Она начинает проявлять ответственность за свои действия.
Во время одной из наших бесед я спросил Гурджиева:
Как, по вашему мнению, лучше всего подготовиться к изучению вашего метода? Полезно ли, например, изучать так называемую "оккультную" и "мистическую" литературу?
Говоря это, я имел в виду прежде всего "Таро" и литературу о нем.
Да, - сказал Гурджиев, - при помощи чтения можно найти многое. Возьмите, например, себя. Вы уже могли бы знать порядочно, если бы умели читать. Я хочу сказать, что если бы вы поняли все, что прочли за свою жизнь, вы бы уже знали то, чего сейчас ищете. Если бы вы понимали все, что написали в своей книге... я пришел бы к вам с поклоном и просил бы учить меня. Но вы не понимаете ни того, что читаете, ни того, что пишете. Вы даже не понимаете, что значит слово "понимать". Беда в том, что ни один человек ничего не знает хорошо. Все, что он знает, он знает кое-как, поверхностно.
Я спросил Гурджиева, что нужно делать, чтобы усвоить его учение.
Что делать? - спросил Гурджиев, как бы удивившись. Человек - это машина. Все его дела, поступки, слова, мысли, чувства, убеждения, мнения и привычки суть результаты внешних влияний, внешних впечатлений. Из себя самого человек не в состоянии произвести ни одной мысли, ни одного действия. Все, что он говорит, делает, думает, чувствует, все это случается. Человек не может что-то открыть, что-то придумать. Все это случается.
И никто не может ничего сделать?
Это другой вопрос. Для того, чтобы делать необходимо быть. А сначала необходимо понять, что это значит - быть. Это другой образ жизни. Затем человек должен научиться говорить правду. Это также кажется вам странным. Вы не понимаете, как можно учиться говорить правду. Вы думаете, что вполне достаточно решить поступать так. А я скажу вам, что люди сравнительно редко говорят обдуманную ложь. В большинстве случаев они считают, что говорят правду. И тем не менее, они все время лгут - и тогда, когда желают обмануть, и тогда, когда желают сказать правду. Они постоянно лгут и себе, и другим. Поэтому никто никогда не понимает ни себя, ни другого. Говорить правду - самая трудная вещь на свете; и для того, чтобы говорить правду, необходимо долго и много учиться. Одного желания здесь недостаточно. Чтобы говорить правду, нужно знать, что такое правда и что такое ложь - прежде всего, в самом себе. А знать это никто не желает.
Гурджиев часто возвращался к примеру "тюрьмы" и "побега из тюрьмы". Иногда он начинал с этого разговор, и тогда его излюбленным выражением было следующее: чтобы заключенный имел возможность бежать в любую минуту, он должен прежде всего понять, что он находится в тюрьме. В тюрме своих предрассудков, ложных мнений и страстей. До тех пор, пока он это не уяснит, пока считает себя свободным, у него нет никаких шансов. Никто не в состоянии помочь ему или освободить насильно, против его воли, наперекор желаниям. Если освобождение возможно, оно возможно только как результат огромного труда и усилий, прежде всего, сознательных усилий, направленных к определенной цели.
Гурджиев никогда не желал облегчать людям знакомство с его идеями. Наоборот, он считал, что только преодолевая затруднения, хотя бы случайные и не связанные с делом, люди смогут оценить эти идеи.
Люди не ценят того, что им легко достается, - сказал он. Сплавление, внутреннее единство приобретается благодаря "трению", благодаря борьбе между "да" и "нет", происходящей внутри человека. Если человек живет без внутренней борьбы, если с ним все случается без малейшего сопротивления, если он идет туда, куда его ведут влечения, или туда, куда дует ветер, он останется таким, каков есть.
Припоминаю, что в связи с беседами, проводившимися в группе учеников, меня поразил один факт. Многие люди слышали что-то совершенно иное, чем говорил Гурджиев: а другие обратили внимание лишь на второстепенные и несущественные замечания и запомнили их. От большинства слушателей ускользнули самые фундаментальные принципы того, что говорил Гурджиев. Он сказал мне, что лишь немногие задают вопросы по существу. Один из таких вопросов остался у меня в памяти:
Каким образом человек способен вызвать внутри себя борьбу между "да" и "нет"? - спросил кто-то.
Необходима жертва, - ответил Гурджиев. - Если вы ничем не жертвуете, вы ничего не приобретаете. И необходимо пожертвовать чем-то, в данный момент драгоценным, пожертвовать им надолго, пожертвовать многим. Но если же стабилизация достигнута, отречения, лишения и жертвы более не нужны. Тогда человек сам для себя закон.
Во время одного разговора с Гурджиевым в нашей группе - которая стала уже превращаться в постоянную - я спросил:
Если древнее знание сохранилось, если вообще существует знание, отличающееся от нашей науки и философии или даже превосходящее ее, почему же тогда оно так тщательно скрыто, почему не сделано общим достоянием? Почему люди, обладающие этим знанием, не желают, чтобы оно перешло в общий поток жизни ради лучшей, более успешной борьбы против обмана, зла и невежества?
Вероятно, такой вопрос возникает у каждого человека, который впервые знакомится с идеями эзотеризма.
Никто ничего и не скрывает; тут нет никакой тайны. Но приобретение или передача истинного знания требует огромного труда. Все существующие общеизвестные пути можно разделить на три категории:
1. Путь факира. 2. Путь монаха. 3. Путь йогина.
Путь факира - это путь борьбы с физическим телом. Это достигается посредством ужасных страданий, истязаний тела. Весь путь факира состоит из различных невероятно трудных упражнений. Факир или стоит, не двигаясь, в одном и том же положении целыми часами, днями, месяцами; или сидит с вытянутыми руками на голом камне под лучами солнца; или истязает себя огнем и т.п. Человек, в большинстве случаев, становится факиром не потому, что понимает возможности и результаты этого пути; он становится факиром из-за религиозного чувства
Второй путь - путь монаха. Это путь веры, путь религиозного чувства, религиозной жертвы. "Монахом" в полном смысле этого слова может стать только человек с очень сильными религиозными эмоциями и такими же сильными способностями религиозного воображения. Путь монаха также очень долог и труден. Монах тратит на борьбу с собой годы и десятилетия, подчиняя все эмоции одной, а именно, вере, и таким путем он развивает в себе единство, волю, властвующую над эмоциями.
Третий путь - это путь йогина, путь знания, путь ума. Путь йогина заключается в том, чтобы работать при помощи знания, развивая ум; но тело его и эмоции остаются неразвитыми; подобно факиру и монаху он не способен воспользоваться результатами своих достижений.
Но все эти пути - путь факира, путь монаха и путь йогина - имеют одну общую черту. Все они начинают с самой трудной вещи, с полного изменения жизни, с отречения от мирского. Человек должен оставить дом, семью, если она у него есть, отказаться от всех удовольствий, привязанностей и обязанностей жизни - и уйти в пустыню, в монастырь, в школу йоги. С первого дня, с первого шага на своем пути он должен умереть для мира; только таким образом он надеется достичь чего-нибудь на одном из трех путей."
И это положение было бы действительно безнадежным, если бы не существовал еще четвертый путь.
Четвертый путь не требует уединения в пустыне, не требует от человека, чтобы тот оставил все, чем жил раньше, отказался от всего. Можно работать на четвертом пути и следовать ему, пребывая в обычных условиях жизни, выполняя прежнюю работу, сохраняя прежние отношения с людьми, ни от чего не отказываясь, никого не покидая. Четвертый путь отличается от других путей и тем, что его главное требование к человеку - это требование понимания. Человек не должен делать ничего такого, чего он не понимает, за исключением какого-нибудь опыта под руководством и по наставлению учителя. Чем яснее понимает человек то, что делает, тем значительнее будут результат его усилий. Это фундаментальный принцип четвертого пути.
К началу ноября 1915 года у меня уже имелось общее представление о некоторых фундаментальных пунктах системы Гурджиева, касающихся человека.
Первым пунктом, на котором он делал упор, было отсутствие единства в человеке.
Величайшая ошибка, - говорил он, - думать, что человек всегда один и тот же. Человек никогда не бывает долго одним и тем же. Он постоянно изменяется; он редко остается неизменным даже в течение получаса. Вы удивитесь, обнаружив, какая толпа других лиц живет в одном человеке. Если вы научитесь наблюдать за ними, вам не нужно будет ходить в кинематограф."
Человек, каким мы его знаем, "человек-машина", который не в состоянии что-либо "делать", с которым и через которого все "случается", лишен постоянного и единого "я". Его "я" меняется так же быстро, как его мысли, чувства и настроения; и он совершает большую ошибку, считая себя всегда одним и тем же лицом; в действительности, он - всегда другая личность, не та, какой он был мгновение назад. Человек не имеет индивидуальности; у него нет единого большого Я. Человек расщеплен на множество мелких "я".
И каждое отдельное малое "я" может называть себя именем целого, действовать во имя целого, соглашаться или не соглашаться, давать обещания, принимать решения, с которыми придется иметь дело другому "я" или всему целому. Этим объясняется, почему люди так часто принимают решения и так редко их выполняют. В том-то и трагедия человеческого существования, что каждое малое "я" имеет право подписывать чеки и векселя, а человек, т.е. целое, вынужден их оплачивать. Нередко вся жизнь человека и состоит в том, чтобы оплачивать векселя малых, случайных "я".
На встрече кто-то спросил:
Как следует понимать эволюцию?
Эволюцию человека, - ответил Гурджиев, - можно понимать как развитие в нем тех сил и возможностей, которые никогда не развиваются сами по себе, механически. Только такого рода развитие, такой тип роста указывает на подлинную эволюцию человека. Нет и не может быть никакого иного рода эволюции.
Почти в каждой из своих лекций Гурджиев возвращался к теме, которую, очевидно, считал чрезвычайно важной, но которую многим из нас было нелегко усвоить.
Развитие человека идет по двум линиям, - сказал он, - линии знания и линии бытия . При правильной эволюции линии знания и бытия развиваются одновременно, параллельно друг другу, помогая одна другой. Но если линия знания слишком опередит линию бытия или линия бытия опередит линию знания, развитие человека пойдет по неверному пути и рано или поздно остановится. Люди западной культуры высоко ценят уровень знания человека, но не ценят уровень его бытия и не стыдятся низкого уровня собственного бытия. Они даже не понимают, что это значит, не понимают, что уровень знания человека зависит от уровня его бытия.
Если знание уходит далеко вперед от бытия, оно становится теоретическим, абстрактным и неприменимым к жизни, а фактически – вредным. Причина этого заключается в том, что знание, которое не находится в согласии с бытием (не опирается на опыт своего применения в бытии), не может быть достаточно полным и соответствовать реальным нуждам человека. В границах данного (уже устоявшегося) бытия дальнейшее улучшение качества знания совершенно невозможно, и происходит лишь накопление информации одной и той же природы в пределах уже известного. Изменение же самой природы знания возможно только с изменением природы бытия.
Взятое само по себе, бытие человека имеет много разных сторон. Самая характерная черта современного человека это отсутствие в нем единства, далее - отсутствие даже следов тех свойств, которые он так любит себе приписывать: "ясного сознания", "свободной воли", "незыблемого Я", "способности к действию". Вы удивитесь, если я скажу, что главной чертой бытия современного человека, объясняющей все его недостатки, является сон. Современный человек живет во сне (погруженный в свой внутренний мир). Если вы подумаете об этом, памятуя, что сон является главной чертой нашего бытия, вам сразу же станет ясно, что, если человек по-настоящему желает знания, он должен прежде всего подумать о том, как пробудиться, как изменить свое бытие.
Чтобы понять это, чтобы вообще уяснить себе природу знания и бытия, равно как и их взаимоотношения, необходимо понять, как знание и бытие относятся к "пониманию".
Знание - это одно, понимание - другое. (Так, знание справочника хирурга – это одно, а понимание как следует делать хирургическую операцию – другое). Люди часто смешивают эти понятия и не видят ясно разницу между ними.
В обыденном мышлении люди не отличают понимание от знания. Они думают, что большее понимание зависит от большего знания. Поэтому они накапливают знание - или то, что называют знанием, - но им не известно, как накопить понимание; и сам этот вопрос их не беспокоит. Но понимание зависит не от накопления знания, а от опыта его применения – опыта бытия.
Ранее мы говорили о механичности. Человек не может, сказать, что он понимает идею механичности, если он только знает ее умом. Он должен ее почувствовать всем своим телом, всем своим существом - и тогда он поймет... Так же, как в сфере практической деятельности люди очень хорошо сознают разницу между простым знанием и пониманием. Они видят, что просто знать и знать, как сделать что-то, две разные вещи. Знание того, как сделать, не создается одним лишь знанием. Но относительно механичности своей жизни люди не уясняют себе, что такое "понимание".
Как правило, люди видят, что не понимают какой-то вещи, - и тогда стараются найти название для того, чего "не понимают". И когда они найдут для этого какое-то название, они говорят, что "поняли". Но "найти название" не значит "понять". К несчастью, люди обычно довольствуются словами. Человек, знающий очень много названий, т.е. очень много слов, считается обладающим большим пониманием.
Одну из причин расхождения между линиями бытия и знания в жизни, недостатка понимания, который частично является причиной, а частично следствием этого расхождения, нужно искать в языке, на котором говорят люди. Язык, как и понимание, опирается на конкретный опыт. Но люди не уясняют себе, до какой степени субъективен их язык, насколько разные вещи выражает каждый из них одними и теми же словами. Они не осознают, что каждый человек говорит на собственном языке и очень плохо понимает язык другого человека или не понимает его совсем. Двое людей с глубокой убежденностью говорят одно и то же, но называют это по-разному и до бесконечности спорят друг с другом, не подозревая, что думают совершенно одинаково. Или наоборот, они говорят одни и те же слова и воображают, что согласны друг с другом, что достигли взаимопонимания, а в действительности они говорят совершенно разные вещи, ни в малейшей степени не понимая друг друга.
Для точного понимания необходим точный язык. И изучение систем древнего знания начинается с изучения языка, который позволяет точно установить, что именно говорится, с какой точки зрения и в какой связи. Когда человек овладеет этим языком, тогда, используя его, он сможет передать и сообщить массу таких знаний, такой информации, которую на обычном языке передать невозможно, даже если пользоваться разными научными, и философскими терминами.
Обратимся еще раз к идее человека. В языке, о котором я говорю, вместо слова "человек" употребляются семь слов, а именно: человек номер один, человек номер два, человек номер три, человек номер четыре, человек номер пять, человек номер шесть и человек номер семь. С этими семью понятиями люди, говоря о человеке, уже смогут понимать друг друга.
Человек номер семь - это такой человек, который достиг полного развития, возможного для человека, который обладает всем, чем может обладать человек, т.е. волей, сознанием. постоянным и неизменным Я, индивидуальностью, а также многими иными свойствами, которые мы в своей слепоте и в своем невежестве приписываем себе. Лишь тогда, когда мы до известной степени понимаем человека номер семь и его свойства, мы можем понять и те постепенные переходы, которыми к нему приближаемся, т.е. понимаем процесс возможного для нас развития.
Одна из следующих лекций началась с вопроса, заданного Гурджиеву одним из присутствующих: какова цель его учения?
В настоящее время моя цель не может иметь для вас значения, потому что для вас гораздо важнее определить свою собственную цель. Учение само по себе не может преследовать какую-либо цель. Оно может только показывать людям наилучший путь к достижению тех целей, которые у них есть. Вопрос о цели - очень важный вопрос. Пока человек не определит для себя свою цель, он не может даже и начать что-то "делать". Как же возможно что-нибудь "делать", не имея цели? "Делание" прежде всего предполагает цель.
Каждый должен иметь собственную цель: одному нужно богатство, другому - здоровье, третий желает Царства Небесного, четвертый хочет стать генералом - и так далее. Вот о целях такого рода я вас и спрашиваю. Если вы скажете мне, какова ваша цель, я смогу сказать вам, идем ли мы по одной и той же дороге.
Итак, самое правильное из выраженных здесь желаний - это желание быть господином самого себя, потому что без этого все остальное невозможно. По сравнению с этим желанием все другие представляют собой детские мечты, фантазии, которыми человек не мог бы воспользоваться, даже если бы их исполнение и было ему даровано.
Свобода, освобождение - вот что должно быть целью человека. Стать свободным, избавиться от рабства - вот к чему должен стремиться человек, если он хотя бы отчасти осознает свое положение. Для него более ничего не существует; и пока он остается рабом как во внутренней, так и во внешней жизни, все остальное невозможно. Но он не в состоянии избавиться от рабства во внешней жизни, пока остается рабом во внутренней. Поэтому для того, чтобы сделаться свободным, человек должен завоевать внутреннюю свободу.
Первая причина внутреннего рабства человека - это его невежество, - прежде всего, незнание самого себя. Без знания себя, без понимания работы и функций своей машины человек не в состоянии управлять собой, не в состоянии быть свободным; а без этого он навсегда останется рабом и игрушкой действующих на него сил.
Вот почему во всех древних учениях первым требованием в начале пути к освобождению было правило: ПОЗНАЙ САМОГО СЕБЯ!
Следующая лекция началась прямо со слов: ПОЗНАЙ САМОГО СЕБЯ!
Эти слова, - сказал Гурджиев, - обыкновенно приписываемые Сократу, на деле лежат в основе многих систем и школ, гораздо более древних, чем школа сократиков.
Принцип "Познай самого себя!" заключает в себе очень богатое содержание. Он требует, во-первых, чтобы человек, желающий познать себя, понимал, что это значит, с чем это связано, что из этого с необходимостью вытекает.
Знание себя - великая, но в то же время очень неясная и далекая цель. В своем нынешнем состоянии человек далек от самопознания. Поэтому, строго говоря, нельзя даже и определить его цель как самопознание. Важнейшей его целью должно стать изучение себя, а более близкой и простой - начало самоизучения и правильного самопознания.
Изучение себя - это работа, это путь, который ведет к самопознанию.
Но для того, чтобы изучать себя, человеку нужно сперва узнать, как это делать, с чего начинать, какие методы применять. Человек должен выучиться принципам самоизучения, ознакомиться с его методами.
Главный из этих методов - самонаблюдение. Без правильно применяемого самонаблюдения человек не поймет связь и соотношение между разнообразными функциями своей машины, никогда не поймет, как и почему в каждом отдельном случае с ним все "случается".
Есть два метода самонаблюдения: анализ или попытка анализа, т.е. попытка найти ответы на вопросы, отчего происходит то или иное явление, почему существует такая зависимость; второй метод - это регистрация, просто "запись" в уме того, что наблюдается в данный момент.
Самонаблюдение, особенно вначале, никоим образом не должно становиться анализом или попыткой анализа. Анализ станет возможным лишь гораздо позднее, когда человек узнает все функции своей машины и все управляющие ею законы.
Наблюдение следует вести как бы впервые: весь прошлый опыт, все результаты предыдущего самонаблюдения необходимо отложить в сторону. Возможно, в них содержится много ценного материала; но весь этот материал основан на неверных; наблюдениях, неверном разделении наблюдавшихся функций. Поэтому пользоваться им нельзя, во всяком случае, в начале работы по самоизучению. Все, что там есть ценного, в должное время будет взято и использовано. Но начинать необходимо с начала. Человек должен начать наблюдение себя, как если бы он совсем не знал и никогда не наблюдал себя. (P.S. По этому поводу в моем дневнике есть две фразы: "Начни как в первый раз" и "Не оглядывайся в прошлое – останешься в нем").
Когда он начинает наблюдать себя, он должен постираться сразу же определить, к какой группе явлений, к какому центру принадлежат наблюдаемые им в данный момент явления. Некоторым людям трудно понять разницу между мыслью и чувством; другим нелегко уяснить различие между мыслью и двигательным импульсом.
Следующим объектом самонаблюдения должны стать привычки вообще. Наблюдение и изучение привычек особенно трудно, ибо для того, чтобы увидеть их и "записать", человеку нужно отойти от них, освободиться хотя бы на мгновение. Пока человеком управляет какая-то конкретная привычка, он ее не замечает; но при первых же попытках бороться с ней, какими бы слабыми они ни были, он обнаружит ее присутствие. Поэтому, чтобы наблюдать и изучать привычки, надо стараться их преодолеть. Это открывает практический метод самонаблюдения. Такая борьба показывает человеку то, что есть; без нее он не увидит, из чего он состоит. Борьба с мелкими привычками очень трудна и утомительна, но без нее самонаблюдение невозможно.
В сфере эмоций очень полезно попытаться бороться с привычкой давать немедленное выражение своим неприятным чувствам. Многим людям очень трудно удержаться от выражения своих чувств, вызванных, например, плохой погодой. Еще труднее им не выражать неприятные эмоции, когда они обнаруживают, что кто-то или что-то нарушает то положение вещей, которое они считают порядком или справедливостью.
Помимо того, что борьба с выражением неприятных эмоций- очень хороший метод самонаблюдения, она имеет и другое значение: это одно из немногих направлений, в котором человек может изменить себя, не создавая других нежелательных привычек. Поэтому самонаблюдение и самоизучение с первых же шагов должны сопровождаться борьбой с выражением неприятных эмоций.
Если человек выполняет все эти правила при самонаблюдении, он отметит очень важные аспекты своего бытия, целую их серию. Прежде всего он с безошибочной ясностью установит тот факт, что его действия, мысли, чувства и слова суть результаты внешних влияний, и ничто из них не приходит от него самого. Он поймет и увидят, что фактически является автоматом, действующим под влиянием внешних стимулов. Он ощутит свою полную механичность, почувствует, что все "случается", что он не может ничего "делать". Он - машина, управляемая случайными внешними толчками. Каждый толчок вызывает на поверхность одно из его "я". Новый толчок - и это "я" исчезает, а его место занимает другое "я". Еще одно небольшое изменение в окружающей среде - и появляется новое "я". Человек начинает понимать, что у него нет никакой власти над собой, что он не знает, что может сказать или сделать в следующий момент; он начинает понимать, что не может отвечать за себя даже в течение кратчайшего промежутка времени. Он поймет, что если он остается одним и тем же и не совершает ничего неожиданного, то это происходит потому, что нет никаких непредвиденных внешних изменений. Он поймет, что все его действия полностью управляются внешними условиями, убедится, что в нем нет ничего постоянного, откуда могло бы идти управление, - ни одной постоянной функции, ни одного устойчивого состояния."
В психологических теориях Гурджиева было несколько пунктов, пробудивших во мне особый интерес. Первый пункт это возможность изменить себя, т, е. тот факт, что, приступая к правильному самонаблюдению, человек немедленно начинает изменяться и что никогда не окажется, что внутри него все в порядке.
Второй пункт - требование "не выражать отрицательных эмоций". Я сразу же почувствовал, что здесь скрывается нечто значительное. И дальнейшее течение событий показало, что я был прав, так как изучение эмоций и работа над ними легли в основу последующего развития всей системы. Но это произошло гораздо позже.
Однажды в разговоре с Гурджиевым я спросил о сознании и высказал по этому поводу существующие взгляды и свои мысли.
Все это чепуха, - заявил Гурджиев, - обычная научная софистика. Пора вам от нее избавиться. Ваша главная ошибка состоит в том, что вы думаете, будто уже обладаете сознанием , что оно обычно или постоянно присутствует, или постоянно отсутствует. На самом деле сознание - это такое качество, которое постоянно меняется. И существуют разные степени и уровни сознания. Как сознание, так и его разные уровни необходимо понять в самом себе посредством ощущения, так сказать, почувствовав его вкус. Никакие определения в этом случае не помогут; да они и невозможны, пока вы не поймете, что именно вам нужно определить. Наука и философия тоже не в состоянии определить сознание, потому что они хотят определить его там, где его не существует. Необходимо различать сознание от возможности сознания. У нас есть только возможность сознания и редкие его вспышки. Поэтому мы не можем определить, что такое сознание."
Я не могу утверждать, что все сказанное о сознании сразу же стало для меня ясным. Но одна из последующих бесед объяснила мне принципы, на которых основывались доводы Гурджиева.
Никто из вас не заметил самой важной вещи, на которую я обратил ваше внимание, - сказал он. - Иначе говоря, никто из вас не заметил, что вы не помните себя (эти слова он особо подчеркнул). Вы не чувствуете себя, вы не осознаете себя. В вас "что-то наблюдает" - совершенно так же, как "что-то говорит", "думает", "смеется". Вы не чувствуете: "Я наблюдаю", "Я замечаю", "Я вижу". У вас по-прежнему что-то "заметно", "видно"... Чтобы по-настоящему наблюдать себя, человек в первую очередь должен помнить себя (эти слова он опять подчеркнул). Старайтесь вспомнить себя, когда вы наблюдаете за собой, и позднее расскажите мне о результатах. Только те результаты будут иметь какую-то ценность, которые сопровождаются вспоминанием себя. Иначе вы сами не существуете в своих наблюдениях. А чего стоят в таком случае все ваши наблюдения?
Для Гурджиева было очевидно, что в социуме европейцев наблюдается трагический разрыв таких понятий как «сущность» (человек внутренний) и «личность» (человек внешний)».
Любой, получивший воспитание в нашем мире фальши и подражания, оказывается, если смотреть на это с позиции осознания своей подлинной личности, на уровне развития шестилетнего ребенка,- считал исследователь. - А настоящая личность человека, подчиняя свою сущность окружающему миру, полному противоречивых причин и желаний, превращается в эдакую рабыню, в «золушку».
Жизнь реальна только тогда, когда человек проживает ее осознанно
Перед исследователем предстала вполне, как он считал, реальная и ощутимая задача: посвятить себя делу полноценного развития человеческой сущности. Так появилось Гурджиевское учение под названием «Четвертый путь».
В своих учениях учитель и исследователь Гурджиев не просто что-то утверждал или провозглашал. Он давал своим ученикам понятные и конкретные упражнения и методы, позволявшие каждому постепенно начать осознанную работу по совершенствованию своей личности, что помогало им осуществить своеобразный рывок на пути роста и развития своей человеческой сущности. Объектом изучения и учителя, и его учеников становилось познание человека и мира, в котором мы находимся.
Что же это были за идеи, которые, будучи согласованными и взаимосвязанными, образовывали, в конечном итоге, некое единое целое? Давайте же познакомимся с некоторыми из них:
Самовоспоминание
Еще в глубоком детстве одним из первых исторических свидетельств из ранней жизни человечества, с которым познакомился маленький Гурджиев, была Легенда о Гильгамеше (ее, напомним, напевал мальчику его отец). В финале этого древнейшего эпоса подчеркивалось: единственное реальное и доступное человеческое впечатление - это его память, его воспоминания о своих славных делах, о поражениях и успехах. Именно эти искры самовоспоминаний мы и уносим с собою в Вечность.
Мысль эта и стала впоследствии одной из основных и наиболее важных практических идей в стройной системе взглядов учения Четвертый путь Георгия Гурджиева. Это его убеждение неявно можно встретить в содержании самых разных мистических и эзотерических школ Востока и Запада. Итак - важно вспомнить себя. Этот призыв прослеживается в самых разных трудах античных философов: в Диалогах Платона, в Эзоповых афоризмах, в работах Сократа, а также в изречении Дельфийского оракула «Познай себя».
Намеренное страдание
Известно, что Георгий Гурджиев прожил весьма неспокойную жизнь, преодолев в ней огромное количество препятствий, самых разных невзгод и испытаний.
«В действительности, чтобы что-то узнать, - вам нужно пройти через страдание, - говорил он, причем, - вы должны научиться страдать не так, как вы страдаете сейчас, а осознанно. В настоящее время вы не умеете страдать ни на один франк, а чтобы что-то понимать, вам нужно страдать на миллион франков».
Самонаблюдение
Гурджиев считал, что человек - это многосложное существо. Его учение называют, как уже отмечалось, Учением четвертого пути. Согласно его же собственной классификации, путь Первый - это путь факира, жертвующего физическим благом ради постижения мира. Путь Второй - путь монаха, обуздывающего свои страсти. Третий Путь - своеобразный путь йога, способного дисциплинировать свой ум. Четвертый же путь объединяет всё перечисленное, и это есть путь мага: путь максимальной человеческой осознанности , путь пробуждения человека от власти иллюзий и вечного механически-автоматического состояния.
Чтобы ученики могли усвоить принципы и идеи этой школы, в ней использовался необычный язык: когда-то, во времена Вавилонского смешения народов, как известно, единый и универсальный для всех язык был утрачен, и Гурджиев утверждал теперь, что осталось лишь три его проекции и модификации: универсальный письменный и разговорный вариант - философия, - сопоставимый с первым внутренним кругом или эзотерическим слоем человечества (его форма сохранилась в Индии); язык цифр и математических обозначений - наука или «мезотерический» слой, сохранившийся в Египте и на Ближнем Востоке; и язык третий, одинаковый для всех, при котором исчезают любые языковые различия в принципе - это язык практики: эзотерический ядерный слой внутреннего человечества . (Средняя Азия, Туркестан, Месопотамия).
Об этой языковой класификация знали, по-видимому, еще Моисей, Пифагор, Платон, последователи каббалы, суфизма, эзотерического христианства и некоторых других мистических учений.
Четвертый путь Гурджиева можно определить еще и как путь хитреца
Ведь именно ему открывается секрет, не известный ни факиру, ни монаху и ни йогу. Суть этого секрета в том, что 4-й путь вовсе не требует от человека пустынного уединения, не призывает его к отказу от всего того, чем живет он в обычной своей жизни.
Каким бы сложным и загадочным ни казался бы нам путь йога, например, Четвертый путь простирается намного дальше и шире всех остальных путей. Но для следования ему человек должен быть подготовлен. И эта подготовка приобретается им в его простой, обыденной жизни; должна она быть максимально серьезной и охватывать самые разные ее стороны.
Мы сможем лучше понять Учение Гурджиева в том случае, если попытаемся, в том числе, и прояснить для себя многие оттенки значения слова и понятия софист(греч.): суфизм по Гурджиеву или его искусный человек .
Напомним, что само слово софия изначально означает мудрость и целый ряд производных от этого слов, включая такие из них как знание, хитрость, сметливость… Греки называли софистами Пифагора, известных философов, поэтов и мудрецов. И лишь во времена, когда жили Сократ и Платон, из-за повсеместного распространения разного рода профанических школ, которые, как это происходит и сегодня, пытались обучить молодежь искусству жизненного успеха, понятия суфизм или софист в обществе приобрели некий негативный смысл и стали синонимом понятий обманщик или шарлатан. Тем не менее, как считал Гурджиев,
Искусный человек, не должен позволять своему прошлому стать будущим
Такой человек пытается капля за каплей отыскать в себе божественную искру, освобождаясь от груза ложных «я», сковывающих его движение подобно множеству лишних одежд:
- Попытайся добраться до сути событий, от которых остальные люди отмахиваются, как от таинственных и загадочных.
- Никогда не делай чего-то только потому, что это делают другие.
- Никогда не думай так же, как думают другие.
- Доверяй только собственному виденью мира, а не тому, как видят его другие, да и собственному мнению доверяй не очень надолго
Правила, которые применял Гурджиев для повышения уровня сознания человека.
(Книга «Агенты разведки» Тимоти Лири).
Четвертый Путь — один из духовных путей пробуждения сознания принесенный на запад Георгием Ивановичем Гурджиевым. В течение многих лет Гурджиев путешествовал по странам востока, учась у разных учителей и черпая знание из разных духовных школ.
Согласно Гурджиеву, всего в мире существует четыре пути духовного развития – так называемые Путь Факира, Путь Монаха, Путь Йогина и четвертый путь – Путь «хитрого человека». Этот путь эволюции отличается от трех других тем, что он пролегает прямо в гуще событий человеческой жизни, не требует особых условий и его практики можно и нужно использовать в течение обычного дня. Единственным условием остается наличие реальной практической Школы и пробужденного учителя. 4й путь – самый быстрый путь развития, но и самый трудный.
Вернувшись на запад после нескольких лет обучения, Гурджиев начал передавать знание собиравшимся вокруг него ученикам в России, а затем в Европе и Америке. Древние знания восточных учителей Гурджиев адаптировал для западного человека начала 20в, определяя какие методы действенны через беседы с учениками и практику с группами. В России его учеником стал русский философ и писатель Петр Демьянович Успенский, 4 путь он описывал в своих книгах. С его помощью знание оформилось в стройную систему Четвертого Пути, какой мы ее знаем сейчас.
Основные идеи системы Четвертого Пути:
- Сон
Каждый человек, не совершающий внутренних усилий осознавать себя в настоящем, находится в состоянии «сна наяву» . В этом положении питание и развитие его души не происходит, а человек представляет собой биологическую машину, работающую по принципу «стимул-реакция». При этом человек не обладает волей, сознанием и единством – он является множеством разрозненных «я», вращающихся в колесе реакций и ассоциаций.
- Пробуждение
Пробуждение сознания ото сна возможно при совершении постоянных усилий быть в настоящем – здесь и сейчас, останавливать бесконтрольный поток ассоциаций и реакций, направлять энергию на питание и развитие души и осознавать себя с разделенным вниманием. Для постоянства и верного направления таких усилий необходима внешняя помощь.
- Внимание
Главным инструментом в системе Четвертого Пути является внимание. Требуется постоянное привнесение, концентрация и разделение внимания. Существует множество способов работы с вниманием. Разные традиции и учителя предлагают свои подходы к этому, в зависимости от особенности места, времени и человека.
Четвертый путь у Гурджиева
Так Георгий Иванович Гурджиев Четвертый Путь облек в форму танца. Пропустив знание через свое понимание и опыт он создал так называемые «Гурджиевские танцы» — групповую практику, состоящую из последовательности сложных сочетаний движений. Через это участники достигали высокой степени разделенного внимания, продленной остановки мыслей и отделенности от машины. Также его методом было «отрицание» — создание сильного давления на ученика, чтобы он увидел и превзошел себя. Гурджиев всегда был загадочным в своих высказываниях и непредсказуемым в поступках, не объясняя многого ученикам.
Четвертый путь у Успенского
Петр Успенский видел Четвертый Путь , как логическую, научную систему. Он шел методом понимания. Он предлагал наблюдать себя с целью осознания положения, в котором мы находимся, и принять осознанное решение меняться. Его идеи и объяснения процессов были настолько ясны и вдохновляющи, что привлекали людей в эту работу.
Любое живое знание не остается долго в одной форме. Оставаясь тем же по сути, оно продолжает развиваться и видоизменяться в методах и особенности используемых инструментов. Передаваясь от учителей ученикам, проходя сквозь время и распространяясь в разных странах, Четвертый Путь предоставляет возможность для ищущих совершать восхождение из сна в присутствие.
