23 февраля исполнилось бы 65 лет знаменитому нападающему сборной СССР и бакинского «Нефтчи», легендарному азербайджанскому футболисту Анатолию Банишевскому. Его судьба – сплошные черно-белые полосы: то носили на руках, то исключали отовсюду, носили и исключали…
Я был в Баку осенью 2009-го. Приехал на отборочный матч ЧМ-2010 Азербайджан – Россия. И, конечно, захотел написать про Банишевского. За час до матча в чайхане около стадиона происходило «братание народов», и пожилой азербайджанец пытался убедить меня, что «нынешним нашим и вашим до Банишевского – как до Луны». А Банишевский равнодушно смотрел из своего дома на толпу сверху вниз, то есть с мемориальной доски, привинченной высоко на торце.
Панельная многоэтажка в свое время считалась элитной, но сейчас центр Баку сплошь превращается в элитное жилье, и дом Банишевского стал бы совсем заурядным, если бы не эта доска. В тот же вечер в чайхане я вручил билет на матч внуку Банишевского, соврав бабушке, что как журналист имею лишний билетик. На самом деле купил у спекулянта - очень хотелось сделать хоть какой-то подарок от России…
«Сиди уж! В таком состоянии…»
С вдовой я познакомился днем. Разговор представлялся интереснее вечернего матча. Хотелось, в частности, узнать, действительно ли ее муж забил бразильцам на «Маракане» головой… с середины поля. Инна Банишевская чудилась неким экспонатом исторического музея, однако дверь открыла совсем не пожилая, энергичная, красивая женщина. Рядом улыбалась кроха. «Вся в деда, - сообщила Инна. - Такая же кудрявая!»
Ну что сказать… Уж сколько лет нет Толика (умер 10 декабря 1997 года. - Прим. ред.), но я мысленно никак не могу это осознать. Сейчас в городе реконструкция, и я, как увижу что-то новое, думаю: «Ой, надо Толику показать». Ну что рассказать о муже…
Много трудностей (со звездой жить очень трудно), но это негатив, который останется со мной. Я совершенно не разбираюсь в футболе. Толик всегда считал, что женщина приносит неудачу. Суеверным был, не разрешал даже телевизор смотреть. Честное слово! Конечно, важные матчи включала. Возвращаясь домой, он спрашивал: включала? Если проиграли - значит, была виновата я.
- Но вы не признавались…
Нет конечно! Он считал, что женщина не должна вмешиваться в мужские дела. Но я переживала за него. Нервный фактор отразился и на его здоровье. Началось все с панкреатита, потом переросло в диабет… не дожил до пятидесяти двух. У него был голодный диабет - постоянно голодный. Надо было соблюдать режим, но он не хотел. Я в сердцах ему сказала: ты просто дезертир! Уйти в таком возрасте, оставить семью…
Так приятно, когда подходят люди: «Здравствуйте, мы знаем вашу фамилию, как у вас дела?» Но больше его, конечно, ценили за границей. Банишевский - эта фамилия была как пропуск. В наше время люди даже не знали, что такое Азербайджанская ССР, но знали Банишевского. В какой бы стране мы ни находились, фамилия открывала двери, на таможне нас никогда не проверяли…
Тем не менее Толя был очень скромным и добрым. Кого-то в милицию забирали, у кого-то отняли права - идет выручать. Ребята знали, что он вхож к секретарям ЦК, и свои вопросы старались через него решать. Я спрашивала: «Тебе это надо? У тебя свои проблемы» - «Ты что! Тофику Кулиеву надо…» Когда в конце 1980-х мы прилетели из-за границы, Тофик, встречая нас в аэропорту, начал жаловаться. И Толя сказал: «Инна, езжай домой, а я лечу в Москву». Полетел решать его проблемы с Высшей школой тренеров (ВШТ). И это тоже сказалось на его здоровье - никому не мог отказать. Была такая слабинка.
- А уж справить победу - святое дело?
Со стадиона шел домой, но на следующий день его уже искали. За три дня до матча начинались сборы - команду запирали на базе, и мы общались только по телефону. Мобильников не было, надо было выстоять очередь - каждый хотел позвонить домой. Но для меня это были спокойные дни. А то ведь празднование победы иногда растягивалось на несколько дней. Но организм был могучий, и на футболе это мало отражалось. Мне тренер рассказывал. Не знаю почему, но когда Толя был в сборной, не мог играть в чемпионате. Однажды прилетел из Москвы - пошел смотреть матч. Играть не собирался, выпил. Сидит на трибуне уже «хороший». Видит, что «Нефтчи» проигрывает - 0:3. И начал просить, чтобы его выпустили. Ему говорят: сиди уж, в таком состоянии… «Нет, выпустите!» Во втором тайме его выпускают, и мы выигрываем - 4:3. Не знаю, сколько голов забил, но сравнял счет - точно.
За родину, за партию!
- Но панкреатит - это ведь не результат выпивки…
Нет. Это больше от стрессов. Вы не представляете, как их накручивали в сборной. Он по ночам кричал. Я прислушивалась - может быть, имя девушки. Оказывается, нет. «За честь советского народа! За Родину, за партию!» Честное слово! Он был патриотом. Его ведь в Англии в 1966-м покупали за полмиллиона фунтов стерлингов. Его в Москву приглашали, ЦСКА давал квартиру на проспекте Мира, где универмаг «Весна», но он не хотел уезжать из Баку. Был очень привязан к городу и даже не хотел играть в сборной. Ему там зарплату не давали, все время штрафовали - то курил, то на зарядку не выходил… Вызовы в сборную - на месяц и больше - были для него тягостными. Однажды он удрал из Москвы со сборов. Приехал ночью в спортивном костюме. Здесь не знали, что делать. Положили в больницу - якобы болеет…
В 1990-е годы, когда здесь было очень страшно, все сидели больше дома (беженцы, хаос, семьи военнослужащих отправили в Россию), я говорила: «Толик, поедем в Москву. Там родственники». Он отвечал: «Пусть хоть танками переедут, я отсюда никуда не поеду!» И сейчас, когда его уже нет, когда я лишилась работы, живу на пенсию, фамилия нам очень помогает.
- А какая пенсия?
Сто манатов - 120 долларов. Сегодня пришел счет за электричество - 64 маната. Живи как хочешь. Но помогает Москва. Вова Михайлевский (первый зампредседателя спортивного общества «Динамо», в 1977-1985 годах играл в «Нефтчи». - Прим. ред.) присылает ежемесячно. Это как вторая пенсия. Мне очень неудобно принимать помощь, я надеюсь все-таки найти работу. Мы же ничего не скопили. Толе не нужны были ни деньги, ни… Все, когда приезжали из-за границы, везли что только можно, а мой - налегке, с одним портфельчиком. Он мог получить зарплату, а кому-то были нужны деньги. Приходил без зарплаты. «Как?! У тебя двое детей!» - «Да ладно!» Одному отдал нашу «Волгу». Так тот на ней поехал на свадьбу и с горы кубарем слетел - перевернулся. Пришлось менять кузов - с завода прислали. Но Толя не мог потребовать с этого товарища ни копейки.
- Но на квартиру все-таки заработал…
Ее нам дал еще Гейдар Алиев. В 1968-м. Точнее, квартиру дали в центре города, и мы ее обменяли на эту. Из футболистов здесь еще Крамаренко жил. Алиев и машину дал Толику. Тогда «Волги» были лимитированные. Очередь. Какой-то академик начал возмущаться: «Моя очередь! Почему даете Банишевскому?» Алиев ответил: «Знаешь, из Банишевского мы можем сделать академика, а вот из академика Банишевского - нет. Он у нас один!»
Рукопожатие королевы
- Инна, а как вы познакомились?
Нас познакомила моя сестра. Она дружила с его сестрой. Год мы не виделись и случайно встретились (я училась в 10-м классе) на улице. Он решил к нам прийти, взял какого-то начальника команды. Мой папа играл когда-то вратарем в «Пищевике», и тот его знал. И начальник решил нас сосватать.
- Охмурил вас…
Охмурил (задумчиво) … Поженились в декабре 1966 года. По современным меркам, конечно, свадьба была скромной. Как сейчас на Кавказе играют свадьбы! Мы недавно внучку выдали замуж…
- Тысячи приглашенных, тонна съеденного…
Не тысяча, а всего четыреста. А на нашей было человек двести. Но люди до сих пор помнят, как перекрывали дороги, подделывали пригласительные - всем хотелось попасть, как на шоу, на свадьбу Банишевского. Он уже был знаменитым. Все происходило во Дворце культуры. В зале поставили столы. Директор мясокомбината выделил продукты, директор магазина - напитки… Человек из федерации зачитал телеграмму: Вильсон (премьер-министр Великобритании. - Прим. ред.) поздравил от имени королевы. С королевой Толя познакомился на чемпионате мира - пожал ей руку. Был банкет. Он, конечно, не знал этикета. Смотрю, рассказывал, как народ себя будет вести. Но никто не знал этикета. Кто-то из ребят выпил лимонную воду, которая для мытья рук. У официантов - глаза на лоб… Были у нас фотографии, где Толик здоровается с президентами, с Робертом Кеннеди… Но пропали - журналисты взяли и не вернули.
«Аморалка»
- Не рассказывал, как забил сборной Бразилии знаменитый гол головой? Говорят, чуть ли не с середины поля…
Рассказывал. Вратарь выбивал мяч, они шли от ворот. И вот Толя интуитивно почувствовал… Обернулся, видит - летит. Подпрыгнул и головой направил его обратно. Не думаю, что с середины поля, но издалека. Прыжки-то у него были - супер! Головой много забивал.
- Часто у него были конфликты с федерацией, с тренерами…
Все это было на примитивном уровне. Думаю, дело в элементарной зависти. Тренерами становились люди не совсем талантливые. Кто-то еще играл вместе с Толей, были на «ты», а теперь стал начальником… Но Толя не подчинялся никаким авторитетам. И вот еще почему на него зуб имели. Наши руководители, секретари ЦК, могли зайти в раздевалку, чтобы дать установку. Тренеры не могли ничего сказать, а Толя мог. И он им один сказал: «Выйдите из раздевалки! Мы сами знаем…» Думаю, у чиновников была затаенная обида, и они при удобном случае отомстили. Комиссия, которая рассматривала тот инцидент, состояла из пенсионеров - «морально устойчивых», хотя дело не стоило выеденного яйца…
- Что за дело?
Ребята в аэропорту подвыпившие были, с кем-то поругались, а те оказались непростыми людьми. Сразу составили бумагу, и Толю дисквалифицировали. Хотя если бы пошел и покаялся - простили бы. Но он этого не умел… Был 1973 год. Пошли статьи в газетах. Он очень болезненно все воспринимал. Я тогда родила вторую дочь. Жить не на что…
Потом наши поняли, что перегнули палку, и не знали, как исправить дело. Начали писать письма. Ему разрешили неофициально тренироваться с командой, потому что знали: вопрос решается на уровне Гейдара Алиева. Но Толя год был вне футбола. С него сняли мастера спорта международного класса за аморальное поведение, хотя он был очень правильным человеком. Потому-то мы и не переехали в Москву. У него глаза на лоб лезли от столичных нравов, когда учился там в ВШТ. «Ты представляешь, - рассказывал. - Я прохожу, школьницы зазывают меня в подъезд - стоят с пивом, курят!» Ну как в такую Москву везти наших дочек?!
«Толпа сейчас тебя разорвет!»
- Добрый человек… Наверное, с таким характером ему было трудно как тренеру?
Нет. Удивительно, но он был очень требовательным тренером. Хотя, будучи футболистом, он был сачком, на зарядку не любил ходить, обманывал тренера. Мог и курить, но на поле-то был лучшим! Когда я смотрела, как он тренирует, мне было жалко ребят - такая жесткая дисциплина. Но когда я встречалась с этими ребятами (Толя уже заболел), я видела, как они его любили и уважали. И я поняла, что он правильно воспитывал. Он и девочек… Я ему говорила: «Девочки - не солдаты, чтобы их муштровать…» Им не разрешалось приходить домой позже десяти часов, он их четко контролировал.
- Ваш дом рядом со стадионом. Небось, болельщики доставали?
Однажды был матч с армянами. Это всегда были принципиальные матчи. Как и против Грузии. Толик не забил пенальти, и то ли выиграли армяне, то ли ничья была. Но что здесь творилось! Толпа ревела. Поджигали ларьки, переворачивали машины. Рвались сюда. Сейчас у нас железная дверь, а тогда была деревянная - вполне могли выломать. Мы прятались у соседей - у дяди Гейдара Алиева. Сидели и тряслись. Толя не мог выйти со стадиона, хотя порывался. Но я ему: «Ты что, с ума сошел? Толпа тебя разорвет!» И только после двенадцати они с Сергеем Крамаренко пришли какими-то дворами.
- Инна, а как вас занесло в Африку, в Буркина Фасо?
Чтобы хоть что-то заработать, он попросился поработать за границей. Вот туда и послали. Сказочная страна, как из Корнея Чуковского. Правда, когда приехали, случился переворот - президента убил сводный брат… Прежний тренер сборной, француз, ушел. Потом выяснилось, просто цену себе набивал, хотя получал раз в пять больше Толи. И вдруг тот француз возвращается. Что делать? Толе поручили молодежную сборную - и она чуть не стала чемпионом. В Африке дал о себе знать диабет. Толя начал худеть. В отпуск приехали - ему все хуже и хуже. Стало совсем плохо, вызвали «скорую», в больнице обнаружили диабет. Он по молодости был таким напористым, в драки лез, но панически боялся уколов. За границу ехать и делать прививку чуть ли не волоком волокли…
«Ненавижу!»
- Трудно быть женой звезды?
Трудно. Знаете, другие жены иногда говорили мужьям, если у них был какой-то конфликт: «Я тебе не Инна. Я терпеть не буду!» То есть Инна - это уже имя нарицательное. Но приходилось терпеть, потому что я его очень любила и знала, что он меня любит. Хотя ни разу не сказал мне «люблю».
- Ну да!
Такой человек. Я спрашиваю: «Ты меня любишь?» - «Ненавижу!» (Смеется.) Когда журналисты приходили, расспрашивали, я говорила: «Знаете, я счастливый человек!» Дочь показывала из комнаты, что я ненормальная (смеется) . Как такую жизнь можно назвать счастливой? Живем неплохо. Главное наше богатство - дети, внуки. Как он хотел мальчика! Но когда появились мальчики, Толя был практически не жилец.
- Внуки играют в футбол?
Младшему, Али, - 13 лет. Очень похож на Толика. Как родился, все время был с мячом - с семи месяцев. Шустрый, но и ленивый, как дедушка. Толик мог иногда стоять на поле. Все возмущались. И вдруг… Он говорил: «Инна, я поле вижу затылком». Мгновенно - рывок, удар, гол. И этот тоже. Стоит, стоит, и вдруг смотришь - за десять минут до конца три гола забьет. Какие-то награды, медали получает: «У меня уже больше, чем у дедушки». Многие говорят: «Что-то в нем есть. Конечно, не дед, но…» Знаете, всем хочется, чтобы в республике родился второй Банишевский. Жаль, что стадион не назвали его именем, но доску на доме недавно повесили.
- Банишевский - редкая фамилия.
Польская. Его дед приехал с Западной Украины.
- Так линия Банишевских закончилась?
У Толи есть брат, но у него нет детей. А здесь две девочки. Думали, у внука может быть двойная фамилия. Но, к сожалению, здесь не дают двойные фамилии.
P.S. В Москве через месяц я нашел очевидца того легендарного гола - участника матча на «Маракане» заслуженного мастера спорта Владимира Пономарева: «Прекрасно помню тот гол. Полный стадион (132 тысячи человек. - Прим. ред.), сорок градусов. Второй тайм. Горим - 0:2. Пеле выходит с Левой (Яшиным. - Прим. ред.) один на один - попадает в штангу. Было бы 0:3… И вот Манга (здоровый такой вратарь!) ставит мяч на угол вратарской, разбегается, чтобы выбить. А Банишевский стоит к нему спиной - руки в боки - где-то на линии штрафной. Я ему кричу: «Баня!» Он поворачивается и видит - мяч летит. И так здорово среагировал, лбом отправил точно в девятину! На стадионе - мертвая тишина. Где-то минута гробового молчания. Никто ничего не понял. Наконец судья разобрался и показал на центр поля… Потом Метревели сравнял счет - 2:2»
ЛИЧНОЕ ДЕЛО
Амплуа: нападающий.
Карьера: выступал за бакинский «Нефтяник»/»Нефтчи» (1963-1973, 1975-1978). В чемпионатах СССР сыграл 211 матчей, забил 81 мяч.
Достижения: бронзовый призер чемпионата СССР (1966). Бронзовый медалист чемпионата мира (1966), вице-чемпион Европы (1972). Заслуженный мастер спорта. Член Клуба Григория Федотова. Лучший футболист Азербайджана за 50 лет (2003).
Сборная: за сборную СССР сыграл 50 матчей, забил 19 мячей.
Карьера тренера: работал тренером «Нефтчи» (1981-1982), главным тренером мингечаурского «Автомобилиста» (1984-1987), молодежной сборной Буркина Фасо (1987-1988), кировабадского «Кяпаза» (1988).
Сегодня исполнилось бы 72 года легендарному советскому азербайджанскому футболисту, капитану бакинской команды "Нефтчи", заслуженному мастеру спорта СССР Анатолию Банишевскому. В преддверии этой даты в Москве по инициативе автора книги "След кометы. Страницы жизни Анатолия Банишевского" Азера Джангирова состоялась встреча бывших игроков "Нефтчи", на которой футболисты поделились своими воспоминаниями о своем капитане и лучших годах своей спортивной карьеры. "Вестник Кавказа" побеседовал об этом с бывшим нападающим "Нефтчи", заслуженным мастером спорта СССР Эдуардом Маркаровым.
Эдуард Артемович, в первую очередь хотим вас спросить о вашей легендарной тройке Банишевский-Маркаров-Туаев. Вы были лучшей тройкой нападающих в Советском Союзе рубежа 1960-х - 1970-х годов. В чем был ваш секрет успеха?
Большого секрета тут нет, главное - это понимание. Футбол - это не просто, как принято говорить, игра ногами, футбол - это мысль. Я бы даже сопоставил его с игрой шахматистов, которые думают на несколько ходов вперед и знают, что может предпринять противник. У нас была хорошая сыгранность, и мы знали, что в какой момент должны делать, мы понимали друг друга. Банишевский, конечно, - одна из легенд советского футбола. Анатолий Банишевский и Казбек Туаев были чистыми нападающими, до них были Адамас Голодец и Юрий Кузнецов, и каждый был интересен и индивидуален на той позиции, где играл. Казбек Туаев, будучи старше нас с Банишевским, был индивидуальным игроком. Толик Банишевский всегда знал, где нужно находиться для взятия ворот, чтобы забить гол. Я, в свою очередь, знал лучшие стороны Казбека и Банишевского и, когда ушли Голодец и Кузнецов, стал играть на позиции Кузнецова. Юра Кузнецов - это тоже один из великих футболистов, который мог читать то, что не может прочесть противник. Он всегда мне говорил: "не твое дело", "ты только откройся, а остальное - мои проблемы", был, на самом деле, очень сильным игроком. Когда команда осталась без Кузнецова и Голодца, Толику нужно было место, и я откатился назад, а он стал играть впереди. Благодаря хорошей сыгранности, угадать и поймать нас противнику было очень тяжело. Мы, между тем, знали каждый шаг противника, изучали его и смотрели, где его сильные стороны, а где слабые, и старались играть на наших сильных сторонах и слабых сторонах противника. Поэтому наш треугольник был очень интересен, Союз тогда воспринимал нас как одних из лучших нападающих в то время.
Болельщики со стороны видели, что вы очень сыгранная и дружная команда. Какой была атмосфера внутри коллектива?
У нас тогда собрался очень здоровый, хороший коллектив, в основном, из молодых ребят, но были игроки и постарше. У нас не было никакого насилия или давления, мы объясняли молодым ребятам, как можно сыграть не с тех позиций, что мы взрослые, знаем больше и учим, а как желательно это делать. Внутри команды была очень крепкая спайка, мы уважали друг друга, не бывало скандалов, каких-то проблемных вопросов, подковырок. У "Нефтчи" был очень интересный состав, и тут я имею в виду нас и как футболистов, и как людей. За это я благодарен, в первую очередь, Борису Андреевичу Аркадьеву, это был великий тренер, который из Москвы приехал тренировать в Баку. Он меня и пригласил в команду. Еще я благодарен Юре Кузнецову, который научил меня мыслить, ведь я, как и Банишевский, пришел в команду сырой, то есть голы мы забивали, а вот продолжения мысли не улавливали. Юра был как раз из игроков-шахматистов, на несколько ходов наперед знал, что и как делать, и привил это мне. Когда я отошел под нападающего, то пользовался уже головой, а не ногами.
Как складывались отношения с болельщиками? Не секрет, что бакинские болельщики были довольно требовательными.
Это действительно так. Болельщики могли нас и поругать во время игры, когда что-то в команде не ладилось и игра не идет, как должна идти. Ругали довольно крепко, но и хвалили тоже. В отношениях с болельщиками было больше плюсов, чем минусов. Команда, разумеется, не может систематически двигаться только вперед, бывают пробелы, травмы, спады - но их у нас было меньше. Мы любили болельщиков, а болельщики любили нас: если бы мы играли плохо, на стадионе не собиралось бы 40 тыс зрителей. Полный стадион каждую игру с любой командой - свидетельство того, как мы уважали друг друга.
- Расскажите, пожалуйста, каким Анатолий Банишевский пришел в команду?
Когда Толик вклинился, я уже лет пять играл в основном составе, а он попал в дубль. Каждая команда имела второй состав, где проверялись молодые игроки или восстанавливались после травмы опытные. Толик начал играть в дубле, поскольку в то время все через это проходили, и показал себя с очень хорошей стороны, как игрок, который может забить. Он был скоростной, особенно сильной его стороной была игра головой, как мы говорим, на втором этаже. Его быстро заметили. Адик Голодец и Юра Кузнецов тогда заканчивали выступать, я играл в паре с Казбеком Туаевым, и Толик подключился к нам, это был 1965 год. Я, как уже говорил, откатился назад и стал свободным художником: меня тренер ни в чем не ограничивал, а чистыми нападающими играли Толик и Казбек. Тут надо сказать, что в сборную просто так не попадаешь, игрок должен был себя показать, проявить, и Толик себя показал, он точно заслуживал того, чтобы играть в сборной. Он, в принципе, был одним из лучших нападающих Советского Союза. Были Никита Симонян, Григорий и Владимир Федотовы, Эдуард Стрельцов, Виктор Понедельник, и Толик был в этом списке лучших игроков передней линии.
- Как быстро он влился в коллектив?
Очень быстро влился. Так происходит не с каждым, потому что коллектив не всех воспринимает, и это уже говорит о том, каким хорошим, порядочным человеком он был. Можно сказать, у него не было никаких "но": он был и сильным футболистом, и отличным парнем. Сам влился в команду, и команда его приняла.
- Не могли вы поподробнее рассказать о вашей игре на лондонском чемпионате мира по футболу 1966 года?
Перед чемпионатом мира мы поехали на 3-4 товарищеские игры, играли в Швеции, откуда вылетели в Англию. Нас тренировал Николай Морозов, и он взял нас дуэтом, Маркарова и Банишевского. В Швеции мы первую игру вышли вдвоем в паре, я то забивал, то отдавал, тогда я уже очень хорошо играл, в последующие игры то Банишевский играл, то я, как-то у нас связь разбилась, да и Эдуард Малофеев был помощнее меня. Уже в Лондоне игры показали, что у нас не та связка, которую можно было использовать в чемпионате мира, и я попал в хороший, глубокий запас. Что интересно, тогда не было замен: какие 11 человек вышли на поле, те и доигрывают игру до конца, и не важно, получил ли кто-либо травму или красную карточку. Если вратарь травмирован, тогда один из игроков становится вратарем за него. Я в итоге сыграл одну игру, а Толик играл все игры, и очень неплохо. Так получилось, что мы там вместе не играли: я вышел на игру, которая уже не давала никаких очков, мы уже знали, что будем бороться за третье-четвертое место, и основным игрокам, которые сыграли все игры до того, дали отдохнуть. Толик отдыхал, а я вышел на поле вместе со Славой Метревели и Валерой Поркуяном.
С "Нефтчи" работали одни из лучших специалистов Советского Союза. По вашему мнению, кто из тренеров внес наибольший вклад в развитие команды?
Мое субъективное мнение, что лучшим, положившим начало, был Борис Аркадьев. При его руководстве не только я попал в состав команды, но и многие другие хорошие ребята. Он чувствовал, видел, знал наперед, будет ли тот или иной игрок великим или средним. С него, по сути, все и началось. После него были Алекпер Мамедов, Василий Соколов и, конечно, Ахмед Алескеров. Он пришел в 1966 году, и именно при нем мы и взяли ту "бронзу" чемпионата СССР 1966 года.
Вы как-то проводили досуг вместе с другими игроками, помимо работы на поле и тренировок? Дружили ли семьями или просто общались где-то вне стадиона?
Конечно, дружили, хотя, во-первых, были разного возраста, во-вторых, со всеми сразу дружить не получится, это нормально. Мы и семьями дружили, и выезжали вместе на море, на пляж, отдыхали, когда был свободный день. То есть дружба была у нас не только в футболе, но и семейная, причем на хорошем, высоком уровне.
- Можно ли сказать, что в те славные годы "Нефтчи" Баку как город жил футболом?
Футболом тогда жил не только город, но и районы. Специально давали в районы бесплатные автобусы, чтобы люди приезжали посмотреть игру. С телевизорами в этих районах было плохо, и они по три-четыре часа ехали на автобусах в Баку, чтобы посмотреть на команды. Именно поэтому с любой командой, что мы играли, был полный стадион. Они любили нас, а мы уважали их и, выходя на поле, должны были отдать все для того, чтобы не обидеть своих болельщиков. После игры бывало, что невозможно выехать со стадиона - так много людей приезжало, приходилось даже свои машины оставлять на даче и ждать часа полтора-два, пока народ разойдется. Баку, конечно, интересный город, бакинцы - интересные люди. Там ведь жила не одна национальность, а много, и в Баку не было различения, кто армянин, кто русский, кто азербайджанец. Это был интернациональный город. Когда мы приезжали куда-либо и меня спрашивали: "Бакинец из Баку, да? А кто вы по национальности?", я отвечал: "А что такое национальность?", говорил, что в Баку на такой вопрос отвечают просто "бакинец!". Там не было ажиотажа из-за национальности, и это было просто здорово. Так и жили.
- Вы сейчас скучаете по Баку?
Скучаю. Я родился и 29 лет прожил в Баку. В 29 лет переходить из одной команды в другую было не просто, ведь в наши советские времена о парне 25-26 лет говорили, что он уже взрослый, а не как сейчас, когда 25 лет - это еще все впереди. В 2009 году в Баку приезжала делегация из Армении, я в ней участвовал, и, честно говоря, не узнал родной город. В мое время из аэропорта до центра было где-то около часа на машине по дороге в одну линию - а сейчас огромную трассу построили, три линии в каждую сторону. Мне очень понравился город. Нас принимал президент республики Ильхам Алиев, нас по протоколу представили, но, когда дошли до меня, президент сказал "Маркарова не надо представлять, мы Маркарова хорошо знаем, это легенда двух республик". А в конце, когда уже поговорили о дружбе, об искусстве, о спорте, наступил последний этап - общий снимок. Президент отозвал меня в сторону и попросил фотографа сначала снять нас вдвоем. У меня есть и эта фотография, где я с Алиевым, и общий кадр. Приняли нас тогда хорошо, показали тот дом, где я жил, честно говоря, сам бы я его не узнал, так его преобразили. В общем, мне Баку понравился.
- А если поговорить немножко об азербайджанском футболе, что вам дал азербайджанский футбол?
Азербайджанский футбол дал мне все, и то, и это, и другое. Он меня воспитал, так что, когда я в 29 лет переехал в Ереван играть за "Арарат", это уже был серьезный шаг взрослого футболиста.
- В этом году Россия принимает Чемпионат мира по футболу. Будете смотреть, болеть?
Мы уже давно начали болеть и волноваться, поскольку такое мероприятие проходит именно здесь, в России. Мне лично это очень приятно. Будет еще приятнее, если наши попадут в тройку призеров. Лично я буду доволен, потому что, хотя и есть команды посильнее нашей, но это будет домашний чемпионат с огромным желанием и поддержкой болельщиков, так что надо постараться. Мы будет только рады победам нашей сборной.
Воспитанник детской клубной команды «Локомотив» и школы «Нефтяника» (обе - Баку). Первый тренер - Эдуард Оганесян.
Выступал за команду "Нефтяник" Баку (1963 - 1978).
В чемпионатах СССР сыграл 211 матчей, забил 81 мяч.
Достижения:
бронзовый призер чемпионата СССР (1966). Бронзовый медалист чемпионата
мира (1966), вице-чемпион Европы (1972).
Член
Клуба Григория Федотова.
Лучший футболист Азербайджана за 50 лет
(2003).
За сборную СССР провел 50 матчей, забил 19 голов (в т. ч. сыграл 4 матча, забил 1 гол за олимпийскую сборную СССР).
Участник чемпионата мира 1966 г. (4-е место).
Участник чемпионатов Европы 1968, 1972 гг.
Тренер в команде «Нефтчи» Баку, Азербайджан (1981 - 1982).
Главный тренер команды «Автомобилист» Мингечаур, Азербайджан (1984 - 1987).
Главный тренер команды «Кяпаз» Кировабад, Азербайджан (1988).
Главный тренер молодежной сборной Буркина-Фасо (1987 - 1988).
Награжден орденом Азербайджана «Слава» (1996).
"Я ВЫРОС В "НЕФТЧИ"
Никто, к сожалению, не знает, сколько на его счету забитых мячей за все время, что играет он в футбол. Ведь в "Клуб Г. Федотова" он зачислен по сумме голов, проведенных лишь в матчах высшей лиги и официальных играх сборной СССР.
Я попытался было восполнить пробел, но вскоре отказался от этой затеи. Подумалось, что куда любопытней будет встреча с самим Анатолием Банишевским, вместе с которым можно совершить небольшое путешествие в мир футбола, мир, в котором вырос этот удивительный форвард.
Итак, как вы пришли в футбол? Многие склонны к тому, что приоритет открытия Банишевского принадлежит Борису Андреевичу Аркадьеву...
Играть я начал на пустыре. Это там, где сейчас трамвайный парк. Как-то во время одной из таких мальчишеских схваток на пыльной площадке ко мне подошел мужчина. Сказал, что он - тренер детской команды "Локомотива", и пригласил меня прийти. У Эдуарда Оганесяна я занимался три года.
И много забивали?
В каждом турнире по 50-60 голов. Ну, а дальше в моей футбольной биографии все было очень просто. Сборная республики, команда мастеров "Нефтчи", куда я пришел, когда Борис Андреевич Аркадьев заканчивал свою работу в Баку. Моим футбольным образованием занялись Алекпер Мамедов, Юрий Кузнецов, Адамас Голодец. Им я обязан всем, что познал и достиг в этой игре.
Но вы ничего не сказали о юношеской сборной СССР?
Не знаю, за какие заслуги, но меня взяли в московский "Спартак", под флагом которого собрались тогда юные игроки из многих клубов. Команда отправлялась на международный турнир в Италию, в Сан-Ремо. Мы стали победителями. Это была моя первая награда. Вторую я получил там же: приз лучшего бомбардира за девять забитых мячей.
Через год вы дебютировали в составе первой сборкой страны.
Да, в матче против бразильских футболистов. У нас была хорошая команда. Но соперник был сильней.
Что вы имеете в виду, говоря "хорошая команда"?
Мне довелось играть с двумя поколениями сборной. В первую входили такие мастера, как Лев Яшин, Валентин Иванов, Виктор Понедельник. Во вторую - игроки последнего десятилетия.
Так вот, мне думается, что та, первая команда была куда интересней. Вторая, увы, уступала ей уже в самом подборе игроков.
Сейчас, кстати, неудачи нашей сборной я вижу в том, что ей не хватает целой группы ярких исполнителей. Ведь с одним Олегом Блохиным трудно ожидать от команды большой игры.
Анатолий, вы ни разу не играли с Блохиным. А хотели бы?
Блохин - игрок острый, нацеленный на ворота. И когда его видишь в глубине поля, то невольно задаешься вопросом: что ему там делать? Специалисты оправдывают это так называемой современной тактикой тотального футбола. Мне кажется, при любой тактике Олегу место впереди. Он не должен искать мяч. Мяч должен искать его.
Хотел бы я играть с Блохиным? Не примите это за хвастовство, но если бы на поле одновременно присутствовали Блохин и Банишевский, то, мне кажется, это был бы совсем неплохой дуэт. Особенно при контратаках. Оружие Блохина - скорость. Ее и надо подчинять интересам команды. А сейчас, к сожалению, скорость этого едва ли не самого быстрого нападающего в мире приглушают, заставляют его играть по всему полю.
Мы поговорили о сборной. А как же с "Нефтчи", клубом, с которым вы никогда не расставались?
И в "Нефтчи" было много футболистов, с которыми можно было практически решать любые задачи. Я имею в виду Алекпера Мамедова и Юрия Кузнецова, этих незаурядных игроков. Конечно, не могу не вспомнить и Валерия Гаджиева, Сергея Крамаренко, Владимира Брухтия, Вячеслава Семиглазова, Эдуарда Маркарова, Казбека Туаева...
Согласитесь, это был не просто состав. Это был ансамбль, в котором каждый игрок выделялся яркой индивидуальностью.
Он мог многого достичь. Но по разным причинам, в отдельных случаях совсем не спортивным, этот коллектив всего один раз взошел на пьедестал.
Наверное, вы имеете в виду недостаточно хорошую организацию дела в команде, дисциплину, не всегда отвечающую общепринятым понятиям? Ведь и вам приходилось быть наказанным?
Вопрос этот очень сложный... Причин было много и всяких...
Я хочу лишь сказать, что если с нынешним опытом я вновь начал бы играть в футбол, то не позволял бы себе многое из того, что мешает формированию футбольного мастера.
Взять такой пример. В "Клуб Г. Федотова" я вошел на закате своей спортивной карьеры. А ведь это могло произойти значительно раньше...
Молодому спортсмену очень важно встретить вдумчивого воспитателя. Для меня таким был Алекпер Амирович Мамедов. Когда я полтора года был лишен возможности играть, он первый вновь поверил в меня и сделал все возможное, чтобы я вернулся в "Нефтчи", а затем - и в сборную.
Анатолий, а верили вы в то, что сумеете забить свой сотый гол? Помните, в Ташкенте, проигрывая "Пахтакору" 0:5, вы не смогли реализовать пенальти? Это был бы ваш 98-й мяч. Я вспоминаю это в той связи, что с того же стадиона ушел Берадор Абдураимов, на счету которого 97 мячей, так и не став членом "Клуба Г. Федотова...".
В начале сезона я не предполагал, что смогу провести оставшиеся семь мячей. Ведь в прошлом году мне удалось лишь три раза добиться успеха.
Но именно в Ташкенте, когда мяч после пенальти пролетел мимо ворот, мне почему-то очень захотелось достичь заветной цели.
Поймите меня правильно, дело вовсе не в том, чтобы забить гол, а в том, чтобы уйти из футбола с сознанием выполненного, пусть небольшого, но долга.
Об этом говорили и в нашей команде, писали в газетах. Это была какая-то атака на Банишевского, который, хотел он того или нет, оказался под общим психологическим давлением.
А что вы чувствовали, когда в игре с "Днепром" забили сначала 99-й мяч, а затем и 100-й?
После первого я уже точно знал: будет и сотый. Ждать его долго не пришлось. Искендер Джавадов, лучший игрок этой встречи, вошел в штрафную площадку соперника. Он и сам мог отправить мяч в ворота, но предоставил право сделать это мне... Так "Нефтчи" был зачислен в "Клуб Г. Федотова".
Я не оговорился: под Банишевским я всегда подразумеваю свою родную команду, С нею я вырос, с нею был на пьедестале, покидал высшую лигу и возвращался. Перестану играть - буду горячим поклонником, конечно, же, "Нефтчи".
Вагиф АЛИЕВ. Газета "Спорт" (Баку), 01.11.1978
БАКИНСКИЙ ПИЖОН
Мальчонка, насилу загнанный матерью домой со двора, где он в темноте гонял с ребятами мяч, лежит в постели, делая вид, что спит. Ноги гудят, побаливают, вздрагивают - он еще в игре. И пока не взял сон, рисует себе свое будущее: он - центрфорвард, годочек, так и быть, поиграет в юношеской сборной, а потом его попросят в первую сборную, где одни знаменитости, он там всех моложе, но это не беда, забивает гол за голом разным заграничным чемпионам...
Мальчишеские мечтания не пустая блажь, с них все начинается. И не столь важно, что мечтают тысячи, а угадывают единицы. Важно, что угадывают. Угадал и Анатолий Банишевский.
В девятнадцать, он из бакинского "Нефтчи" приглашен тренером Николаем Морозовым в первую сборную. Юный центрфорвард играет в восьми матчах и забивает семь мячей. Вылет в Грецию, и там, на стадионе в Пирее, Банишевский проводит три гола, это - "хет-трик". Турне по Южной Америке, матчи со сборными Бразилии на "Маракане", Аргентины на "Ривер Плейте", Уругвая на "Сентенарио", и на всех этих огромных, всемирно известных стадионах, где за игрой советской сборной в общей сложности следило четверть миллиона зрителей, Банишевский забивает по мячу. Да и закончились эти матчи лучше некуда: в двух первых - ничьи, в третьем - победа. И он в одной компании с Яшиным, Шестерневым, Ворониным, Метревели, Месхи, Хурцилавой, Хусаиновым, в одном с ними созвездии...
Банишевский, рыжеватый, кудрявый, с хитрыми глазами, был из тех форвардов, которые по первому впечатлению кажутся флегматиками, и невозможно представить, откуда может взяться в таком человеке все то, что требуется забивающему голы. Люди этого типа, со скрытой энергией, которую они держат про запас, постепенно накапливая ее до поры до времени, отличаются обманной угловатостью и расслабленностью, пока не грянет их мгновение. И тут вдруг человек делается неузнаваемым. Расслабленность оборачивается выстрелом, угловатость - наивернейшим красивым движением, ленца и вялость - обгоном всех, кто тщится задержать, рассеянность - отгадкой единственной точки, где необходимо появиться, чтобы завершить атаку наверняка. Витавший в облаках обзаводится там молниями.
Не знаю, быть может, все слишком идеально началось, или юноша не знал толком, как распорядиться своим дарованием, и не оказалось никого рядом, кто бы заставил его это дарование хранить, как порох, сухим, или в "Нефтчи", клубе, жившем в щадящем режиме, от молодого центрфорварда не требовали больше того, что он давал и без особого труда, и для него не умолкали медные трубы - как бы то ни было, в дальнейшем футбольная линия Банишевского заскользила по нисходящей.
Заявить - судьба погибшая, пожалуй, сильно. И нормативные для Клуба сто мячей забиты, и в сборной сыграно без одного полсотни матчей, и имя приобретено, но и сказать - нормальная судьба язык не повернется. Чего только не случалось с Банишевским! И болезни, и травмы, и долгая дисквалификация за прегрешения (позже сам признает публично: "Пижон был, правильно наказали"), и уход его клуба иа высшей лиги в первую на несколько лет, и необдуманное, легкомысленное расставание с командой в 27 лет ("все, кончено с футболом"), и возвращение блудного сына.
Под конец он во что бы то ни стало отчаянно стремился забить сотый гол, что позволило бы ему остаться в хрониках футбола таким, каким он был на самом деле. И как же это далось тяжко (его слово), когда уже 32 и ноги не несут! Спасибо Джавадову - откатил ему мяч, хотя мог забить и сам. После этого уже навсегда ушел с поля. И грустный итог, который сам и подвел: "Из пятнадцати сезонов потерял семь".
Банишевский по сей день бакинец, его не соблазнили ни Москвой, ни Киевом, никакими чемпионскими клубами. Он и в сборную приходил с бакинскими мерками, все жалел, что не удается, как в клубе, сыграть вместе с Эдиком Маркаровым. Что тут скажешь? Каждый повинуется собственному внутреннему голосу.
Отличные бакинские форварды Аликпер Мамедов и Юрий Кузнецов наибольшего признания добились в московском "Динамо", перешел в "Арарат" и Маркаров, где стал чемпионом. Банишевский никуда не поехал. Нерассудимая ситуация: похвальная верность клубу и родному городу и, что можно предположить, принесенное ради нее в жертву дарование. Впрочем, нам не дано знать, каковобыло бы Банишевскому в Москве или Киеве. Лишь умозрительно, наугад, можно предположить, что было бы лучше. Как форварду. А как человеку?
"Поэты рождаются в провинции, а умирают в Париже", - утверждает французская пословица. В общем виде (и примеров тому сотни) она годна и для футбола. Но как не уважать людей, которые предпочли оседлость? Может быть и не прогремев в мировом масштабе, они жили уважением земляков и немало совершили ради того, чтобы футбол пускал корни повсеместно.
Баку выдвинул немало хороших мастеров. Но из них один Банишевский все свои голы забил, играя в клубе своей юности; он чаще, чем все другие бакинцы, вместе взятые, представлял свой город в сборной команде страны. Путаная судьба талантливого форварда по прошествии времени перестала принадлежать ему одному. Незачем ее лакировать. Знать о ней, хотя бы вкратце, нелишне и тем мальчишкам, которые перед сном грезят о футбольных подвигах.
Из книги Льва Филатова "Форварды", 1986
РОЖДЕННЫЙ ПОД №9
С его именем на устах выросло не поколение бакинских мальчишек, для которых футбол стал, чуть ли не национальным видом спорта. Тогда в футбол играли все: и взрослые, и дети. Играли утром, днем и вечером. Бакинские улицы по воскресеньям заменяли футбольные площадки, по этой причине даже прекращалось движение автомобилей. На тротуарах собиралось много зрителей.
На футболках нападающих преобладали два номера - 9 и 10. Первая олицетворяла короля азербайджанского футбола - Анатолия Банишевского, вторая - короля мирового футбола бразильца Пеле. Посему под этими номерами мог играть далеко не каждый. Кто носил эти футболки, был обязан демонстрировать техничный, красивый, результативный футбол.
День, когда играла бакинская команда «Нефтяник» (ныне «Нефтчи»), превращался в праздник, к которому готовились и которому радовалась вся республика. Чаша стадиона заполнялась за два-три часа до начала матча, зрители с нетерпением ждали первого свистка судьи в предвкушении Игры. Когда объявляли состав «Нефтяника», почти каждая фамилия сопровождалась аплодисментами, но когда диктор сообщал: «Под номером девять - Анатолий Банишевский», стадион взрывался овацией. Каждый удар головой, наносимый «Баней», как его фамильярно называли болельщики, отзывался 40-тысячным гулом. В умении забивать головой ему не было равных.
Фамилия Банишевского западала в душу каждому, кто хоть раз видел азербайджанского центрфорварда на футбольном поле. Даже таким любителям «футбольных лакомств», как бразильские болельщики, которые видели игру, и забитый Банишевским гол на знаменитом стадионе «Маракана» в Рио-де-Жанейро.
Этот гол центральная пресса обошла вниманием. И мне хотелось узнать подробности забитого гола. С этим желанием я отправился к Банишевскому. Анатолий Андреевич был не совсем здоров, но на интервью согласился.
Как-то в газете «Панорама Азербайджана» я прочитал интервью Рустама Нахичеванского с президентом ФИФА, бразильцем, доктором Жоао Авеланжем, в котором он сказал, что бразильцы и сам он надолго запомнили Анатолия Банишевского, сумевшего первым за всю историю советского футбола «распечатать» ворота сборной Бразилии. Но прежде чем рассказать о той игре, немного о вашей футбольной карьере.
Как и все бакинские мальчишки, начал играть на улице (ул. Фабрициуса). В девять лет стал играть в детской команде «Локомотив». Через несколько лет пригласили играть в команду мастеров «Нефтяник». Но здесь мне пришлось играть под чужим именем. Дело в том, что в команду мастеров те годы принимали не моложе семнадцати лет, а мне было пятнадцать. А через два года я уже играл в молодежной сборной СССР
Какой матч запомнился?
Со сборной Венгрии. Наверное, потому, что в том матче я забил четыре мяча с игры и один с пенальти, который и сам же и «заработал».
Анатолий Андреевич, в Баку ходили слухи о вашем инциденте со знаменитым вратарем Львом Яшиным.
Было такое. Знаете, когда в сборную приходит молодой игрок, то старожилы стараются показать ему свое превосходство. Ну, а я, как и все бакинцы, парень с характером. Яшин стал давать мне указания типа подай мяч, сделай то, другое. Мне это не понравилось, о чем я и сказал в не очень корректной форме.
Это произошло при всей команде?
Да. Я тогда решил представиться всей команде, чтобы в будущем не было лишних разговоров. Все были удивлены. Мой поступок разбирался на комсомольском собрании команды. И здесь надо отдать должное Льву Ивановичу Яшину, который сказал: «Я понимаю, он кавказский парень, горячий и вспыльчивый. Может где-то и я был неправ, но он должен проявить сдержанность. На том все и закончилось, а вскоре мы стали друзьями.
Рассказывая об этом инциденте, вы сделали акцент на слове «бакинец». Что означает для вас это понятие?
Бакинский характер выявляется в трудные минуты. Например, когда проводили ответственные матчи или когда надо было спасать команду, всегда говорили: ну, Анатолий, покажи, что бакинцы могут многое.
Была у вас заветная мечта детства, если да, то сбылась ли она?
Была. С детства очень много слышал о бразильском футболе. Он тогда был у всех на языке. Мечтал воочию увидеть этих кудесников мяча - Пеле, Гарринчу, Беллини, Герсона, Дуду, Парана, вратаря Манга. В 1965 году, готовясь к чемпионату мира, мы впервые отправились в Бразилию. Провели серию матчей с клубными командами, которую венчал матч со сборной Бразилии. Играть с бразильцами - одно удовольствие. Я внимательно наблюдал за каждым игроком, за выполнением ими технических приемов. Бразильцы любят не просто «возиться» с мячом, а делать это красиво, доводя до уровня искусства. Вообще бразильцы нацелены не только на победу, но и на показ красивого футбола. Кстати, довольно часто престижные матчи проводятся на пляжах, т. к. на песке хорошо отрабатывается техника, и игроку, допустившему технический брак, бывает трудно найти оправдание. Именно на пляжах (очень похожих на наши Апшеронские) выявляются самые талантливые ребята. Хотелось бы отметить, что техническим приемам владения мячом в Бразилии не обучают, это приходит само собой. В клубах же занимаются физической и тактической подготовкой.
Вам довелось посмотреть матчи на пляже?
Даже пригласили сыграть в одном из них.
Пригласили только вас?
Из нашей сборной пригласили только меня.
Это был товарищеский матч с чемпионами мира. Первый тайм сыграли вничью (0:0). На 51-й минуте Герсон открыл счет, а через три минуты Пеле забил второй мяч. Стадион ликовал. После очередной нашей атаки вратарь бразильцев Манга вдруг стал готовиться выбить мяч в поле. Мне это показалось странным: бразильцы обычно начинают атаку со своей штрафной площадки, как говорится, идут наверняка. Мне почему-то подумалось, что мяч полетит в мою сторону. Так и случилось. Не раздумывая, я послал его обратно, в ворота.
А какое было расстояние? вы ведь головой били?
До ворот было метров двадцать пять-тридцать.
Говоря об этом голе, г-н Авеланж посчитал, что вы использовали оплошность вратаря.
Ну, это не совсем так. Конечно, все голы содержат элемент случайности. Если бы соперники не ошибались, не было бы и голов. Просто никто не ожидал, что я, не раздумывая, нанесу встречный удар.
Как стадион, а на матче присутствовало сто двадцать три тысячи зрители, среагировал на этот гол?
Стало очень тихо. Я даже удивился. Стадион молчал минуты две-три. Объявили, что гол забит на 59-й минуте - тишина. Затем добавили, что гол забил игрок под номером девять - молчание. А вот когда объявили, что гол забил Анатолий Банишевский - вдруг взрыв аплодисментов. Это можно сравнить со взрывом атомной бомбы. Но главное, после этого гола наша сборная воспряла духом и Метревели на 85-минуте сравнял счет. Ничья - 2:2.
Футбольная летопись запечатлела ваш гол?
По-моему, записать не смогли. Когда вратарь выбивает мяч, снимает одна камера, тут же включается вторая, показывающая центр поля. Гол пришелся, если можно сказать, на пересменку. Мяч до центра не долетел. Пеле по поводу этого мяча сказал, что сборной СССР везло. Даже мяч, парящий над стадионом, нашел Банишевского, а тот головой отправил его в ворота
А почему советская пресса ничего не написала об этом голе, не имеющем аналога?
Центрфорвард пожал плечами и закурил. Не услышав ответа на мой вопрос, в разговор включилась жена Анатолия Андреевича - Инна Георгиевна: «Центральная пресса союза о спортсменах - бакинцах всегда писала сдержанно, а об успехах за рубежом - вообще умалчивала. Доходило до абсурда. После английского чемпионата мира 1966 года одна из британских команд предложила Анатолию контракт на полмиллиона долларов, западно-германская фирма «Адидас» - сделать рекламу бутсам, в которых играл Анатолий. На эти предложения советская федерация футбола дала отказ».
Анатолий Андреевич, каждый раз, когда я смотрю по телевизору футбольные матчи, особенно последние пятнадцать минут, перед глазами возникает наш республиканский стадион и шумные болельщики на переполненных трибунах, требующие выхода Банишевского, если тот вдруг не оказывался в стартовом составе.
Ну, это было уже перед уходом из футбола. К сожалению, возраст брал свое. Играть весь матч, как я привык играть - с полной отдачей, было все труднее. Что же касается реакции стадиона на мое появление, то она обязывала за эти пятнадцать минут выкладываться полностью. Выходя на поле, всегда помнил, что я нападающий и должен забить гол. Мне это часто удавалось: любовь болельщиков оказывала на меня магическое воздействие. Эта любовь до сих пор сохранилась. Мне это очень помогает.
Вы все эти годы были на тренерской?
Да. Но из-за болезни вынужден оставить ее. Врачи запретили даже смотреть футбол: говорят - нельзя нервничать. Иногда удается убежать на стадион, но потом целую неделю не могу в себя придти, на игре всегда переживаешь и нервничаешь. Вы знаете, смотреть со стороны сложнее, чем играть на поле. Наш футбол обладал и обладает большим потенциалом. Бакинский «Нефтчи» всегда считался одной из самых техничных команд, поставлял игроков в сборную СССР.
Что касается будущего азербайджанского футбола, то здесь предстоит немало потрудиться, а главное - в корне изменить отношение к нему. Надо возродить богатейшие футбольные традиции, восстановить полуразрушенные стадионы. Самое главное, на пляжах Апшерона, во дворах создать условия для игры в футбол. В Азербайджане была и есть талантливая молодежь. Надо искать ребят, пестовать их. Только при таком подходе азербайджанский футбол займет достойное место в мировой футбольной элите.
Исрафил АГАЗАДЕ. Газета "Вышка" (Баку), 20.02.1993
САМ ПЕЛЕ ЗАВОРОЖЕННО СМОТРЕЛ НА «БАНЮ»
РИКОШЕТ В ИСТОРИЮ
У каждого великого футболиста есть, наверное, свой самый главный в жизни гол. Был такой и у Анатолия Банишевского. Он забил его в товарищеском матче против сборной Бразилии 21 ноября 1965 года на знаменитом стадионе «Маракана» в присутствии 123 тысяч зрителей. Девятнадцатилетний форвард бакинского «Нефтяника» стал первым советским футболистом, распечатавшим ворота великих бразильцев. Причем сделал это… затылком. На 59-й минуте игры при счете 2:0 в пользу хозяев Баня (так ласково звали Анатолия в команде) выпрыгнул на мяч, который выбивал в поле вратарь бразильцев Манга. Удар у того не получился, и мяч, попав в голову нашего нападающего, срикошетил в ворота…
Трибуны на несколько секунд погрузились в тишину, переваривая случившееся, а потом взорвались. Пеле остановился и смотрел на меня, как завороженный. Он еще не знал, что через 25 минут Слава Метревели сравняет счет, - вспоминал потом Анатолий Андреевич. - А мой гол одна из ведущих бразильских газет назвала голом десятилетия.
РЫСЬ ПРОСНУЛАСЬ БЫСТРО
Любопытно, что дебют Банишевского в составе национальной сборной состоялся также в товарищеском матче с бразильцами. Случилось это 4 июля того же 65-го года в Москве. Старший тренер нашей команды Николай Морозов выпустил новичка во втором тайме при счете 0:2, но ту игру не спас бы даже Господь Бог, поскольку футбольные боги в майках сборной Бразилии к тому времени поймали сумасшедший кураж.
Анатолия Банишеского напутствует заслуженный тренер СССР Николай Петрович Морозов
ДВЕ СТОРОНЫ ОДНОЙ МЕДАЛИ
Сегодня, даже зная, что так блестяще начавшаяся карьера Банишевского закончилась ночлежкой в бакинской кочегарке, очень трудно дать однозначную оценку его футбольной судьбе. Назвать ее загубленной - язык не поворачивается. Пятьдесят матчей за сборную, 19 забитых голов, бронзовая медаль чемпионата мира, серебро чемпионата Европы, членство в Клубе Григория Федотова - такое нынешним нашим звездам может только в сладком сне присниться. Но в то же время были в жизни футболиста Банишевского и систематические нарушения спортивного режима, и долгая дисквалификация с потерей звания заслуженного мастера спорта за «аморальное поведение, пьянство и рукоприкладство», и необдуманное добровольное расставание с «Нефтчи» (до 1968 г. - «Нефтяник». - Прим.ред.) в 27 лет…
Из пятнадцати сезонов, которые мне были отпущены как игроку, потерял семь. По легкомыслию, - так в конце жизни игрок подвел печальный итог своей карьеры.
МЯЧ НА ДНЕ РЮМКИ
Раннюю футбольную смерть Баня нашел на дне рюмки. Кумир миллионов болельщиков, он, образно говоря, утонул в бескрайнем море всеобщей любви к себе. В Баку его на руках носили, каждый почитал за честь пригласить на семейное торжество или просто выпить с ним. А он не умел, да и не хотел отказывать.
В 1971 году специальной директивой ЦК КПСС Банишевского едва не дисквалифицировали вместе с пятью другими игроками «Нефтчи» «за грубые нарушения спортивной дисциплины». Благодаря вмешательству председателя ЦК КП Азербайджана Гейдара Алиева отделался тогда условным наказанием. Но последней каплей, переполнившей чашу терпения начальства, стал эпизод, случившийся в Брюсселе после финальной встречи чемпионата Европы-72 со сборной ФРГ.
Мы проиграли со счетом 0:3. После игры в раздевалку вошел очень важный чиновник от спорта и устроил разнос. Чуть ли не предателями родины обозвал, - вспоминал Анатолий Андреевич. - Я в конце концов не выдержал и ответил: «Если уж так не нравится наша игра, вышли бы сами на поле и показали, как надо». Незваный гость тут же «закруглился» и покинул раздевалку. В сборную меня больше не вызывали…
Да в общем-то и оснований для этого не было. В футбол после того случая Банишевский практически уже не играл. Написал заявление об уходе из «Нефтчи», решив попробовать тренерского хлеба. Правда, в 1976-м вновь надел футболку родного клуба (попросили помочь команде вернуться в высшую лигу), но это была лишь бледная тень прежнего Бани: в 30 лет, да еще после четырехлетнего перерыва, много не набегаешься.
ДИАБЕТ ИЗ АФРИКИ
В 91-м в дни празднования 80-летия азербайджанского футбола Банишевскому вернули звание заслуженного мастера спорта, а зимой того же года он оказался в реанимации со страшным диагнозом «диабетическая кома».
Рассказывает Лидия Андреевна, сестра Банишевского:
У врачей было мало надежды на то, что Толя выживет, ведь это был уже второй приступ. Первый случился в 1987 году, и тогда брат провел в реанимации 10 дней. Потом месяц лечился в Москве, в Институте эндокринологии, но это мало помогло. Конечно, с предрасположенностью к такой болезни ему нельзя было ездить в Африку, но он год проработал в Буркина-Фасо, тренировал там молодежную сборную. Пережил к тому же сильнейший стресс: у него на глазах, прямо на стадионе, повстанцы, затеявшие очередной военный переворот, убили президента страны.
После второго приступа у Толи произошла так называемая точечная атрофия некоторых участков мозга - нарушилась память. Когда выходил из дома, жена давала ему записку, что надо сделать, куда пойти, но он все равно иногда забывал. Память как бы отключалась. И это в 45 лет!
А вскоре смертельно больной Банишевский потерял и дом, и жену, которую он называл своим верным другом и домашним доктором. Устав от бесконечных скандалов и безрезультатной борьбы за трезвый образ жизни супруга, она, с молчаливого согласия двух дочерей, выставила его за дверь. Без гроша в кармане (какой тут инсулин!) экс-кумир Азербайджана поселился в кочегарке. И наверняка провел бы там остаток своих дней. Но среди миллионов бывших поклонников Банишевского нашлась одна, которая пронесла любовь к нему через всю жизнь. Случайно узнав, что Анатолий спивается среди бомжей, Саида примчалась за ним на такси. Эта женщина стала последней его опорой, подарила ему почти забытое уже семейное тепло. Жаль, что продолжалось это недолго. Зимой 97-го они собирались отдохнуть на Канарах, даже купили билеты, но болезнь вновь напомнила о себе. Третьего приступа организм уже не выдержал.
Б. ВАЛИЕВ. "Советский спорт", 21.02.2004
«...ИЗ БАНИШЕВСКОГО МЫ СМОЖЕМ СДЕЛАТЬ АКАДЕМИКА, А ВОТ ИЗ АКАДЕМИКА БАНИШЕВСКОГО - НЕТ. ОН У НАС ОДИН!»
23 февраля исполнилось бы 65 лет знаменитому нападающему сборной СССР и бакинского «Нефтчи» Анатолию Банишевскому. Его судьба - сплошные черно-белые полосы: то носили на руках, то исключали отовсюду, носили и исключали...
На равных с Францем Беккенбауэром
Я был в Баку осенью 2009-го. Приехал на отборочный матч ЧМ-2010 Азербайджан - Россия. И, конечно, захотел написать про Банишевского. За час до матча в чайхане около стадиона происходило «братание народов», и пожилой азербайджанец пытался убедить меня, что «нынешним нашим и вашим до Банишевского - как до Луны». А Банишевский равнодушно смотрел из своего дома на толпу сверху вниз, то есть с мемориальной доски, привинченной высоко на торце. Панельная многоэтажка в свое время считалась элитной, но сейчас центр Баку сплошь превращается в элитное жилье, и дом Банишевского стал бы совсем заурядным, если бы не эта доска. В тот же вечер в чайхане я вручил билет на матч внуку Банишевского, соврав бабушке, что как журналист имею лишний билетик. На самом деле купил у спекулянта - очень хотелось сделать хоть какой-то подарок от России...
«СИДИ УЖ! В ТАКОМ СОСТОЯНИИ...»
С вдовой я познакомился днем. Разговор представлялся интереснее вечернего матча. Хотелось, в частности, узнать, действительно ли ее муж забил бразильцам на «Маракане» головой... с середины поля. Инна Банишевская чудилась неким экспонатом исторического музея, однако дверь открыла совсем не пожилая, энергичная, красивая женщина. Рядом улыбалась кроха. «Вся в деда, - сообщила Инна. - Такая же кудрявая!»
Ну что сказать... Уж сколько лет нет Толика (умер 10 декабря 1997 года. - Прим. ред.), но я мысленно никак не могу это осознать. Сейчас в городе реконструкция, и я, как увижу что-то новое, думаю: «Ой, надо Толику показать». Ну что рассказать о муже...
Много трудностей (со звездой жить очень трудно), но это негатив, который останется со мной. Я совершенно не разбираюсь в футболе. Толик всегда считал, что женщина приносит неудачу. Суеверным был, не разрешал даже телевизор смотреть. Честное слово! Конечно, важные матчи включала. Возвращаясь домой, он спрашивал: включала? Если проиграли - значит, была виновата я.
Но вы не признавались...
Нет, конечно! Он считал, что женщина не должна вмешиваться в мужские дела. Но я переживала за него. Нервный фактор отразился и на его здоровье. Началось все с панкреатита, потом переросло в диабет... не дожил до пятидесяти двух. У него был голодный диабет - постоянно голодный. Надо было соблюдать режим, но он не хотел. Я в сердцах ему сказала: ты просто дезертир! Уйти в таком возрасте, оставить семью...
Так приятно, когда подходят люди: «Здравствуйте, мы знаем вашу фамилию, как у вас дела?» Но больше его, конечно, ценили за границей. Банишевский - эта фамилия была как пропуск. В наше время люди даже не знали, что такое республика Азербайджан, но знали Банишевского. В какой бы стране мы ни находились, фамилия открывала двери, на таможне нас никогда не проверяли...
Тем не менее Толя был очень скромным и добрым. Кого-то в милицию забирали, у кого-то отняли права (гаишники и сейчас, и тогда бесчинствовали) - идет выручать. Ребята знали, что он вхож к секретарям ЦК, и свои вопросы старались через него решать. Я спрашивала: «Тебе это надо? У тебя свои проблемы» - «Ты что! Тофику Кулиеву надо...» Когда в конце 1980-х мы прилетели из-за границы, Тофик, встречая нас в аэропорту, начал жаловаться. И Толя сказал: «Инна, езжай домой, а я лечу в Москву». Полетел решать его проблемы с ВШТ. И это тоже сказалось на его здоровье - никому не мог отказать. Была такая слабинка.
А уж справить победу - святое дело?
Со стадиона шел домой, но на следующий день его уже искали. За три дня до матча начинались сборы - команду запирали на базе, и мы общались только по телефону. Мобильников не было, надо было выстоять очередь - каждый хотел позвонить домой. Но для меня это были спокойные дни. А то ведь празднование победы иногда растягивалось на несколько дней. Но организм был могучий, и на футболе это мало отражалось. Мне тренер рассказывал. Не знаю почему, но когда Толя был в сборной, не мог играть в чемпионате. Однажды прилетел из Москвы - пошел смотреть матч. Играть не собирался, выпил. Сидит на трибуне уже «хороший». Видит, что «Нефтчи» проигрывает - 0:3. И начал просить, чтобы его выпустили. Ему говорят: сиди уж, в таком состоянии... «Нет, выпустите!» Во втором тайме его выпускают, и мы выигрываем - 4:3. Не знаю, сколько голов забил, но сравнял счет - точно.
ЗА РОДИНУ, ЗА ПАРТИЮ!
- Но панкреатит - это ведь не результат выпивки...
Нет. Это больше от стрессов. Вы не представляете, как их накручивали в сборной. Он по ночам кричал. Я прислушивалась - может быть, имя девушки. Оказывается, нет. «За честь советского народа! За Родину, за партию!» Честное слово! Он был патриотом. Его ведь в Англии в 1966-м покупали за полмиллиона фунтов стерлингов. Его в Москву приглашали, ЦСКА давал квартиру на проспекте Мира, где универмаг «Весна», но он не хотел уезжать из Баку. Был очень привязан к городу и даже не хотел играть в сборной. Ему там зарплату не давали, все время штрафовали - то курил, то на зарядку не выходил... Вызовы в сборную - на месяц и больше - были для него тягостными. Однажды он удрал из Москвы со сборов. Приехал ночью в спортивном костюме. Здесь не знали, что делать. Положили в больницу - якобы болеет...
В 1990-е годы, когда здесь было очень страшно, все сидели больше дома (беженцы, хаос, семьи военнослужащих отправили в Россию), я говорила: «Толик, поедем в Москву. Там родственники». Он отвечал: «Пусть хоть танками переедут, я отсюда никуда не поеду!» И сейчас, когда его уже нет, когда я лишилась работы, живу на пенсию, фамилия нам очень помогает.
А какая пенсия?
Сто манат - 120 долларов. Сегодня пришел счет за электричество - 64 маната. Живи как хочешь. Но помогает Москва. Вова Михайлевский (первый зампредседателя спортивного общества «Динамо», в 1977-1985 годах играл в «Нефтчи». - Прим. ред.) присылает ежемесячно. Это как вторая пенсия. Мне очень неудобно принимать помощь, я надеюсь все-таки найти работу. Мы же ничего не скопили. Толе не нужны были ни деньги, ни... Все, когда приезжали из-за границы, везли что только можно, а мой - налегке, с одним портфельчиком. Он мог получить зарплату, а кому-то были нужны деньги. Приходил без зарплаты. «Как?! У тебя двое детей!» - «Да ладно!» Одному отдал нашу «Волгу». Так тот на ней поехал на свадьбу и с горы кубарем слетел - перевернулся. Пришлось менять кузов - с завода прислали. Но Толя не мог потребовать с этого товарища ни копейки.
Но на квартиру все-таки заработал...
Ее нам дал еще Гейдар Алиев. В 1968-м. Точнее, квартиру дали в центре города, и мы ее обменяли на эту. Из футболистов здесь еще Крамаренко жил. Алиев и машину дал Толику. Тогда «Волги» были лимитированные. Очередь. Какой-то академик начал возмущаться: «Моя очередь! Почему даете Банишевскому?» Алиев ответил: «Знаешь, из Банишевского мы можем сделать академика, а вот из академика Банишевского - нет. Он у нас один!»
РУКОПОЖАНИЕ КОРОЛЕВЫ
- Инна, а как вы познакомились?
Нас познакомила моя сестра. Она дружила с его сестрой. Год мы не виделись и случайно встретились (я училась в 10-м классе) на улице. Он решил к нам прийти, взял какого-то начальника команды. Мой папа играл когда-то вратарем в «Пищевике», и тот его знал. И начальник решил нас сосватать.
Охмурил вас...
Охмурил (задумчиво)... Поженились в декабре 1966 года. По современным меркам, конечно, свадьба была скромной. Как сейчас на Кавказе играют свадьбы! Мы недавно внучку выдали замуж...
Тысячи приглашенных, тонна съеденного...
Не тысяча, а всего четыреста. А на нашей было человек двести. Но люди до сих пор помнят, как перекрывали дороги, подделывали пригласительные - всем хотелось попасть, как на шоу, на свадьбу Банишевского. Он уже был знаменитым. Все происходило во Дворце культуры. В зале поставили столы. Директор мясокомбината выделил продукты, директор магазина - напитки... Человек из федерации зачитал телеграмму: Вильсон (премьер-министр Великобритании. - Прим. ред.) поздравил от имени королевы. С королевой Толя познакомился на чемпионате мира - пожал ей руку. Был банкет. Он, конечно, не знал этикета. Смотрю, рассказывал, как народ себя будет вести. Но никто не знал этикета. Кто-то из ребят выпил лимонную воду, которая для мытья рук. У официантов - глаза на лоб... Были у нас фотографии, где Толик здоровается с президентами, с Робертом Кеннеди... Но пропали - журналисты взяли и не вернули.
Легендарный, немного взбалмошный футболист Толя и его терпеливая жена, красавица
Инна
«АМОРАЛКА»
- Не рассказывал, как забил сборной Бразилии знаменитый гол головой? Говорят, чуть ли не с середины поля...
Рассказывал. Вратарь выбивал мяч, они шли от ворот. И вот Толя интуитивно почувствовал... Обернулся, видит - летит. Подпрыгнул и головой направил его обратно. Не думаю, что с середины поля, но издалека. Прыжки-то у него были - супер! Головой много забивал.
Часто у него были конфликты с федерацией, с тренерами...
Все это было на примитивном уровне. Думаю, дело в элементарной зависти. Тренерами становились люди не совсем талантливые. Кто-то еще играл вместе с Толей, были на «ты», а теперь стал начальником... Но Толя не подчинялся никаким авторитетам. И вот еще почему на него зуб имели. Наши руководители, секретари ЦК, могли зайти в раздевалку, чтобы дать установку. Тренеры не могли ничего сказать, а Толя мог. И он им один говорил: «Выйдите из раздевалки! Мы сами знаем...» Думаю, у чиновников была затаенная обида, и они при удобном случае отомстили. Комиссия, которая рассматривала тот инцидент, состояла из пенсионеров - «морально устойчивых», хотя дело не стоило выеденного яйца...
Что за дело?
Ребята в аэропорту подвыпившие были, с кем-то поругались, а те оказались непростыми людьми. Сразу составили бумагу, и Толю дисквалифицировали. Хотя если бы пошел, покаялся - простили бы. Но он этого не умел... Был 1973 год. Пошли статьи в газетах. Он очень болезненно все воспринимал. Я тогда родила вторую дочь. Жить не на что...
Потом наши поняли, что перегнули палку, и не знали, как исправить дело. Начали писать письма. Ему разрешили неофициально тренироваться с командой, потому что знали: вопрос решается на уровне Гейдара Алиева. Но Толя год был вне футбола. С него сняли мастера спорта международного класса за аморальное поведение, хотя он был очень правильным человеком. Потому-то мы и не переехали в Москву. У него глаза на лоб лезли от столичных нравов, когда учился там в ВШТ. «Ты представляешь, - рассказывал. - Я прохожу, школьницы зазывают меня в подъезд - стоят с пивом, курят!» Ну как в такую Москву везти наших дочек?!
«ТОЛПА СЕЙЧАС ТЕБЯ РАЗОРВЕТ!»
- Добрый человек... Наверное, с таким характером ему было трудно как тренеру?
Нет. Удивительно, но он был очень требовательным тренером. Хотя, будучи футболистом, он был сачком, на зарядку не любил ходить, обманывал тренера. Мог и курить, но на поле-то был лучшим! Когда я смотрела, как он тренирует, мне было жалко ребят - такая жесткая дисциплина. Но когда я встречалась с этими ребятами (Толя уже заболел), я видела, как они его любили и уважали. И я поняла, что он правильно воспитывал. Он и девочек... Я ему говорила: «Девочки - не солдаты, чтобы их муштровать...» Им не разрешалось приходить домой позже десяти часов, он их четко контролировал.
Ваш дом рядом со стадионом. Небось, болельщики доставали?
Однажды был матч с армянами. Это всегда были принципиальные матчи. Как и против Грузии. Толик не забил пенальти, и то ли выиграли армяне, то ли ничья была. Но что здесь творилось! Толпа ревела. Поджигали ларьки, переворачивали машины. Рвались сюда. Сейчас у нас железная дверь, а тогда была деревянная - вполне могли выломать. Мы прятались у соседей - у дяди Гейдара Алиева. Сидели и тряслись. Толя не мог выйти со стадиона, хотя порывался. Но я ему: «Ты что, с ума сошел? Толпа тебя разорвет!» И только после двенадцати они с Сергеем Крамаренко пришли какими-то дворами.
Инна, а как вас занесло в Африку, в Буркина Фасо?
Чтобы хоть что-то заработать, он попросился поработать за границей. Вот туда и послали. Сказочная страна, как из Корнея Чуковского. Правда, когда приехали, случился переворот - президента убил сводный брат... Прежний тренер сборной, француз, ушел. Потом выяснилось, просто цену себе набивал, хотя получал раз в пять больше Толи. И вдруг тот француз возвращается. Что делать? Толе поручили молодежную сборную - и она чуть не стала чемпионом. В Африке дал о себе знать диабет. Толя начал худеть. В отпуск приехали - ему все хуже и хуже. Стало совсем плохо, вызвали «скорую», в больнице обнаружили диабет. Он по молодости был таким напористым, в драки лез, но панически боялся уколов. За границу ехать и делать прививку чуть ли не волоком волокли...
«НЕНАВИЖУ!»
- Трудно быть женой звезды?
Трудно. Знаете, другие жены иногда говорили мужьям, если у них был какой-то конфликт: «Я тебе не Инна. Я терпеть не буду!» То есть Инна - это уже имя нарицательное. Но приходилось терпеть, потому что я его очень любила и знала, что он меня любит. Хотя ни разу не сказал мне «люблю».
Такой человек. Я спрашиваю: «Ты меня любишь?» - «Ненавижу!» (Смеется.) Когда журналисты приходили, расспрашивали, я говорила: «Знаете, я счастливый человек!» Дочь показывала из комнаты, что я ненормальная (смеется). Как такую жизнь можно назвать счастливой? Живем неплохо. Главное наше богатство - дети, внуки. Как он хотел мальчика! Но когда появились мальчики, Толя был практически не жилец.
Внуки играют в футбол?
Младшему, Али, - 13 лет. Очень похож на Толика. Как родился, все время был с мячом - с семи месяцев. Шустрый, но и ленивый, как дедушка. Толик мог иногда стоять на поле. Все возмущались. И вдруг... Он говорил: «Инна, я поле вижу затылком» Мгновенно - рывок, удар, гол. И этот тоже. Стоит, стоит и вдруг смотришь - за десять минут до конца три гола забьет. Какие-то награды, медали получает: «У меня уже больше, чем у дедушки». Многие говорят: «Что-то в нем есть. Конечно, не дед, но...» Знаете, всем хочется, чтобы в республике родился второй Банишевский. Жаль, что стадион не назвали его именем, но доску на доме недавно повесили.
Банишевский - редкая фамилия.
Польская. Его дед приехал с Западной Украины.
Так линия Банишевских закончилась?
У Толи есть брат, но у него нет детей. А здесь две девочки. Думали, у внука может быть двойная фамилия. Но, к сожалению, здесь не дают двойные фамилии.
P.S. В Москве через месяц я нашел очевидца того легендарного гола - участника матча на «Маракане» заслуженного мастера спорта Владимира Пономарева. «Прекрасно помню тот гол. Полный стадион (132 тысячи человек. - Прим. ред.), сорок градусов. Второй тайм. Горим - 0:2. Пеле выходит с Левой (Яшиным. - Прим. ред.) один на один - попадает в штангу. Было бы 0:3... И вот Манга (здоровый такой вратарь!), ставит мяч на угол вратарской, разбегается, чтобы выбить. А Банишевский стоит к нему спиной - руки в боки - где-то на линии штрафной. Я ему кричу: «Баня!» Он поворачивается и видит - мяч летит. И так здорово среагировал, лбом отправил точно в девятину! На стадионе - мертвая тишина. Где-то минута гробового молчания. Никто ничего не понял. Наконец судья разобрался и показал на центр поля... Потом Метревели сравнял счет - 2:2»
НЕ ЧОКАЯСЬ
23 февраля Анатолию Банишевскому исполнилось бы 58 лет. Выдающийся советский футболист, носивший на майке номер «9», умер ранним утром 10 декабря 1997 года. Ему был всего 51 год, а организм уже устал сопротивляться смертельному «букету» болезней из сахарного диабета и цирроза печени.
РИКОШЕТ В ИСТОРИЮ
У каждого великого футболиста есть, наверное, свой самый главный в жизни гол. Был такой и у Анатолия Банишевского. Он забил его в товарищеском матче против сборной Бразилии 21 ноября 1965 года на знаменитом стадионе «Маракана» в присутствии 123 тысяч зрителей. Девятнадцатилетний форвард бакинского «Нефтяника» стал первым советским футболистом, распечатавшим ворота великих бразильцев. Причем сделал это… затылком. На 59-й минуте игры при счете 2:0 в пользу хозяев Баня (так ласково звали Анатолия в команде) выпрыгнул на мяч, который выбивал в поле вратарь бразильцев Манга. Удар у того не получился, и мяч, попав в голову нашего нападающего, срикошетил в ворота…
Трибуны на несколько секунд погрузились в тишину, переваривая случившееся, а потом взорвались. Пеле остановился и смотрел на меня, как завороженный. Он еще не знал, что через 25 минут Слава Метревели сравняет счет, - вспоминал потом Анатолий Андреевич. - А мой гол одна из ведущих бразильских газет назвала голом десятилетия.
РЫСЬ ПРОСНУЛАСЬ БЫСТРО
Любопытно, что дебют Банишевского в составе национальной сборной состоялся также в товарищеском матче с бразильцами. Случилось это 4 июля того же 65-го года в Москве. Старший тренер нашей команды Николай Морозов выпустил новичка во втором тайме при счете 0:2, но ту игру не спас бы даже Господь Бог, поскольку футбольные боги в майках сборной Бразилии к тому времени поймали сумасшедший кураж.
Своей очереди от души покуражиться на поле Анатолий дождался ровно через два месяца. В отборочном матче чемпионата мира со сборной Греции он практически в одиночку разделался с соперниками у них дома, оформив к 82-й минуте хет-трик. Вот тогда все разом и вспомнили интервью старшего тренера бакинского «Нефтяника» Бориса Аркадьева, опубликованное за три года до этого: «Растет у нас мальчишечка, о котором очень скоро заговорят. Чудо как хорошо координирован, смел, решителен, мяч чувствует обостренно, каждым своим нервом. По-юношески еще угловат, наскакивает, как котенок, но скоро в нем проснется рысь, и тогда это будет форвард божьей милостью». Рысь проснулась необыкновенно быстро: попав в 15 лет в команду высшей лиги чемпионата СССР, Анатолий в 20 был уже одним из самых заметных игроков на чемпионате мира.
ДВЕ СТОРОНЫ ОДНОЙ МЕДАЛИ
Сегодня, даже зная, что так блестяще начавшаяся карьера Банишевского закончилась ночлежкой в бакинской кочегарке, очень трудно дать однозначную оценку его футбольной судьбе. Назвать ее загубленной – язык не поворачивается. Пятьдесят матчей за сборную, 19 забитых голов, бронзовая медаль чемпионата мира, серебро чемпионата Европы, членство в Клубе Григория Федотова – такое нынешним нашим звездам может только в сладком сне присниться. Но в то же время были в жизни футболиста Банишевского и систематические нарушения спортивного режима, и долгая дисквалификация с потерей звания заслуженного мастера спорта за «аморальное поведение, пьянство и рукоприкладство», и необдуманное добровольное расставание с «Нефтчи» (до 1968 г. – «Нефтяник». – Прим.ред. ) в 27 лет…
Из пятнадцати сезонов, которые мне были отпущены как игроку, потерял семь. По легкомыслию, – так в конце жизни игрок подвел печальный итог своей карьеры.
МЯЧ НА ДНЕ РЮМКИ
Раннюю футбольную смерть Баня нашел на дне рюмки. Кумир миллионов болельщиков, он, образно говоря, утонул в бескрайнем море всеобщей любви к себе. В Баку его на руках носили, каждый почитал за честь пригласить на семейное торжество или просто выпить с ним. А он не умел, да и не хотел отказывать.
В 1971 году специальной директивой ЦК КПСС Банишевского едва не дисквалифицировали вместе с пятью другими игроками «Нефтчи» «за грубые нарушения спортивной дисциплины». Благодаря вмешательству председателя ЦК КП Азербайджана Гейдара Алиева отделался тогда условным наказанием. Но последней каплей, переполнившей чашу терпения начальства, стал эпизод, случившийся в Брюсселе после финальной встречи чемпионата Европы-72 со сборной ФРГ.
Мы проиграли со счетом 0:3. После игры в раздевалку вошел очень важный чиновник от спорта и устроил разнос. Чуть ли не предателями родины обозвал, – вспоминал Анатолий Андреевич. – Я в конце концов не выдержал и ответил: «Если уж так не нравится наша игра, вышли бы сами на поле и показали, как надо». Незваный гость тут же «закруглился» и покинул раздевалку. В сборную меня больше не вызывали…
Да в общем-то и оснований для этого не было. В футбол после того случая Банишевский практически уже не играл. Написал заявление об уходе из «Нефтчи», решив попробовать тренерского хлеба. Правда, в 1976-м вновь надел футболку родного клуба (попросили помочь команде вернуться в высшую лигу), но это была лишь бледная тень прежнего Бани: в 30 лет, да еще после четырехлетнего перерыва, много не набегаешься.
ДИАБЕТ ИЗ АФРИКИ
В 91-м в дни празднования 80-летия азербайджанского футбола Банишевскому вернули звание заслуженного мастера спорта, а зимой того же года он оказался в реанимации со страшным диагнозом «диабетическая кома».
Рассказывает Лидия Андреевна, сестра Банишевского:
У врачей было мало надежды на то, что Толя выживет, ведь это был уже второй приступ. Первый случился в 1987 году, и тогда брат провел в реанимации 10 дней. Потом месяц лечился в Москве, в Институте эндокринологии, но это мало помогло. Конечно, с предрасположенностью к такой болезни ему нельзя было ездить в Африку, но он год проработал в Буркина-Фасо, тренировал там молодежную сборную. Пережил к тому же сильнейший стресс: у него на глазах, прямо на стадионе, повстанцы, затеявшие очередной военный переворот, убили президента страны.
После второго приступа у Толи произошла так называемая точечная атрофия некоторых участков мозга – нарушилась память. Когда выходил из дома, жена давала ему записку, что надо сделать, куда пойти, но он все равно иногда забывал. Память как бы отключалась. И это в 45 лет!
А вскоре смертельно больной Банишевский потерял и дом, и жену, которую он называл своим верным другом и домашним доктором. Устав от бесконечных скандалов и безрезультатной борьбы за трезвый образ жизни супруга, она, с молчаливого согласия двух дочерей, выставила его за дверь. Без гроша в кармане (какой тут инсулин!) экс-кумир Азербайджана поселился в кочегарке. И наверняка провел бы там остаток своих дней. Но среди миллионов бывших поклонников Банишевского нашлась одна, которая пронесла любовь к нему через всю жизнь. Случайно узнав, что Анатолий спивается среди бомжей, Саида примчалась за ним на такси. Эта женщина стала последней его опорой, подарила ему почти забытое уже семейное тепло. Жаль, что продолжалось это недолго. Зимой 97-го они собирались отдохнуть на Канарах, даже купили билеты, но болезнь вновь напомнила о себе. Третьего приступа организм уже не выдержал.
ЛИЧНОЕ ДЕЛО
БАНИШЕВСКИЙ Анатолий Андреевич
Родился 23 февраля 1946 года в Баку. Один из лучших центральных нападающих советского футбола второй половины 60-х – начала 70-х годов. Заслуженный мастер спорта (1991). Воспитанник детской клубной команды «Локомотив» и школы «Нефтяника» (обе – Баку). Выступал за команду «Нефтчи» с 1963 по 1978 год с перерывами. В чемпионатах СССР провел 211 матчей, забил 81 гол. Бронзовый призер чемпионата СССР (1966). Трижды попадал в списки 33 лучших (1965–1967). В сборной СССР (1965–1968, 1971–1972) сыграл 50 матчей (19 голов). Второй призер чемпионата Европы-72 (2 матча), полуфиналист чемпионата мира-66 (5 матчей, 1 гол). Участник чемпионата Европы-68 (2 игры), отборочных матчей Олимпийских игр-68. Входит в символический Клуб Григория Федотова (115 голов).
Тренер «Нефтчи» (Баку) – 1981–1982. Главный тренер «Автомобилиста» (Мингечаур) – 1984–1987 (апрель), «Кяпаза» (Кировабад) – 1988 (с июля). Главный тренер молодежной сборной Буркина-Фасо с мая 1987 – по май 1988.
Мальчишеские мечтания не пустая блажь, с них все начинается. И не столь важно, что мечтают тысячи, а угадывают единицы. Важно, что угадывают. Угадал и Анатолий Банишевский.
Мальчонка, насилу загнанный матерью домой со двора, где он в темноте гонял с ребятами мяч, лежит в постели, делая вид, что спит. Ноги гудят, побаливают, вздрагивают - он еще в игре. И пока не взял сон, рисует себе свое будущее: он - центрфорвард, годочек, так и быть, поиграет в юношеской сборной, а потом его попросят в первую сборную, где одни знаменитости, он там всех моложе, но это не беда, забивает гол за голом разным заграничным чемпионам...
Мальчишеские мечтания не пустая блажь, с них все начинается. И не столь важно, что мечтают тысячи, а угадывают единицы. Важно, что угадывают. Угадал и Анатолий Банишевский .
Ему девятнадцать, он из бакинского "Нефтчи" приглашен тренером Николаем Морозовым в первую сборную. Юный центрфорвард играет в восьми матчах и забивает семь мячей. Вылет в Грецию, и там, на стадионе в Пирее, Банишевский проводит три гола, это - "хет-трик". Турне по Южной Америке, матчи со сборными Бразилии на "Маракане", Аргентины на "Ривер Плейте", Уругвая на "Сентенарио", и на всех этих огромных, всемирно известных стадионах, где за игрой советской сборной в общей сложности следило четверть миллиона зрителей, Банишевский забивает по мячу. Да и закончились эти матчи лучше некуда: в двух первых - ничьи, в третьем - победа. И он в одной компании с Яшиным, Шестерневым, Ворониным, Метревели, Месхи, Хурцилавой, Хусаиновым, в одном с ними созвездии...
Банишевский, рыжеватый, кудрявый, с хитрыми глазами, был из тех форвардов, которые по первому впечатлению кажутся флегматиками, и невозможно представить, откуда может взяться в таком человеке все то, что требуется забивающему голы. Люди этого типа, со скрытой энергией, которую они держат про запас, постепенно накапливая ее до поры до времени, отличаются обманной угловатостью и расслабленностью, пока не грянет их мгновение. И тут вдруг человек делается неузнаваемым. Расслабленность оборачивается выстрелом, угловатость - наивернейшим красивым движением, ленца и вялость - обгоном всех, кто тщится задержать, рассеянность - отгадкой единственной точки, где необходимо появиться, чтобы завершить атаку наверняка. Витавший в облаках обзаводится там молниями.
Не знаю, быть может, все слишком идеально началось, или юноша не знал толком, как распорядиться своим дарованием, и не оказалось никого рядом, кто бы заставил его это дарование хранить, как порох, сухим, или в "Нефтчи", клубе, жившем в щадящем режиме, от молодого центрфорварда не требовали больше того, что он давал и без особого труда, и для него не умолкали медные трубы - как бы то ни было, в дальнейшем футбольная линия Банишевского заскользила по нисходящей.
Заявить - судьба погибшая, пожалуй, сильно. И нормативные для Клуба сто мячей забиты, и в сборной сыграно без одного полсотни матчей, и имя приобретено, но и сказать - нормальная судьба язык не повернется. Чего только не случалось с Банишевским! И болезни, и травмы, и долгая дисквалификация за прегрешения (позже сам признает публично: "Пижон был, правильно наказали"), и уход его клуба иа высшей лиги в первую на несколько лет, и необдуманное, легкомысленное расставание с командой в 27 лет ("все, кончено с футболом"), и возвращение блудного сына.
Под конец он во что бы то ни стало отчаянно стремился забить сотый гол, что позволило бы ему остаться в хрониках футбола таким, каким он был на самом деле. И как же это далось тяжко (его слово), когда уже 32 и ноги не несут! Спасибо Джавадову - откатил ему мяч, хотя мог забить и сам. После этого уже навсегда ушел с поля. И грустный итог, который сам и подвел: "Из пятнадцати сезонов потерял семь".
Банишевский по сей день бакинец, его не соблазнили ни Москвой, ни Киевом, никакими чемпионскими клубами. Он и в сборную приходил с бакинскими мерками, все жалел, что не удается, как в клубе, сыграть вместе с Эдиком Маркаровым. Что тут скажешь? Каждый повинуется собственному внутреннему голосу. Отличные бакинские форварды Аликпер Мамедов и Юрий Кузнецов . наибольшего признания добились в московском "Динамо", перешел в "Арарат" и Маркаров, где стал чемпионом. Банишевский никуда не поехал. Нерассудимая ситуация: похвальная верность клубу и родному городу и, что можно предположить, принесенное ради нее в жертву дарование. Впрочем, нам не дано знать, каковобыло бы Банишевскому в Москве или Киеве. Лишь умозрительно, наугад, можно предположить, что было бы лучше. Как форварду. А как человеку?
"Поэты рождаются в провинции, а умирают в Париже", - утверждает французская пословица. В общем виде (и примеров тому сотни) она годна и для футбола. Но как не уважать людей, которые предпочли оседлость? Может быть и не прогремев в мировом масштабе, они жили уважением земляков и немало совершили ради того, чтобы футбол пускал корни повсеместно.
Баку выдвинул немало хороших мастеров. Но из них один Банишевский все свои голы забил, играя в клубе своей юности; он чаще, чем все другие бакинцы, вместе взятые, представлял свой город в сборной команде страны.
Путаная судьба талантливого форварда по прошествии времени перестала принадлежать ему одному. Незачем ее лакировать. Знать о ней, хотя бы вкратце, нелишне и тем мальчишкам, которые перед сном грезят о футбольных подвигах.
