Горы зовут. Они манят к себе каким-то магнитом героизма. Покорить высоту, сознательно пойти наперекор законам бытия, стать лучшим, достигнув наивысшего результата (в прямом смысле этого слова), - что это, как не демонстрация прогресса в эволюции человечества. Горы - тяжелые, непредсказуемые, экстремальные условия, преодолев которые человек демонстрирует превосходство над природой. Не случайно достижения и рекорды сравнивают со взятием высоты. Ты, только ты один на свете смог покорить ее. Стал лучшим. И потом, с чувством заслуженного превосходства, взирая на у ног лежащий мир, издать победный клич "Я здесь! Я смог! Я сделал это!" Условия высокогорья стали своеобразным полигоном для испытания на прочность, надежность и живучесть.
1966 год. Как-то во время одной застольной беседы конструктор НИИ парашютостроения (в постсоветские времена НИИ ПДС), по совместительству парашютист-испытатель Александр Петриченко сказал своим друзьям-альпинистам: "Нам не понять ваш "лошадиный" спорт! Если уж нужно забраться на вершину, то мы предпочитаем попасть туда привычным для нас, парашютным способом. "Умный в гору не пойдет", - гласит старая русская пословица. Сказать-то сказал, но как в жизнь претворить? Да и зачем вообще понадобилось прыгать в горы, приземляться на высоту более 6 тысяч метров над уровнем моря? Казалось бы, простая бравада за чашкой чая. Ан нет. Беседа с альпинистами о высокогорных прыжках возникла не случайно.
В 60-х годах конструкторам парашютов была поставлена задача - создать парашют, который смогут использовать космонавты в случае приземления спускаемого аппарата в горах. Ведь сегодня не секрет, что космонавты изначально покидали спускаемый аппарат в стратосфере. Поэтому купол должен быть надежным и в условиях разряженного воздуха, и при непредсказуемом ветре. Другими словами, в условиях, характерных для высокогорья. "Идеальным" местом для таких прыжков стал Памир. Но для испытания нового парашюта недостаточно смастерить купол и выбрать место для испытаний. Нужны специальные технические средства и дополнительное финансирование. Иначе говоря, требовалась поддержка в военных структурах и среди партийных руководителей.
Добиться благосклонности военных начальников было несложно. Им предоставили на рассмотрение проект десантирования в горы целого воинского подразделения, причем под внешнеполитическим соусом. Ведь с середины 60-х годов советско-китайские отношения резко обострились. Не исключалась возможность вторжения китайцев на советскую территорию именно через горные перевалы Памира. Поэтому когда на стол военным лег такой проект, всевозможное техническое содействие ему было гарантировано.
От партийных чиновников добиться поддержки было еще проще, так как самый массовый высокогорный прыжок решили приурочить к 50-летию комсомола. Идея покорить пик Ленина и пик Коммунизма на парашютных системах наших конструкторов и тем самым продемонстрировать миру достижения социалистического строя прекрасно вписывалась в государственную программу празднования юбилея ВЛКСМ. "Человек, воспитанный на коммунистических идеалах, смог покорить семитысячники! Нашим воздушно-десантным силам теперь доступны любые высоты!". Комсомол обещал привлечь средства массовой информации, обеспечить всем необходимым: питанием, медикаментами. Так, под военно-коммунистическим соусом, проект начал жить.
ПРОБА СИЛ
Посадочной площадкой для первого десанта выбрали плато на Памире. Летом 1967 года над плато недалеко от пика Коммунизма на высоте 6100 метров появился специально подготовленный "Ан-12" с десантом. Вместо обычных куполов для десантирования использовали ПА-1 - парашют альпиниста. Дело в том, что стандартный парашют в условиях высокогорья использовать трудно. В разреженном воздухе парашютист имеет скорость падения чуть ли не вдвое большую, чем разрешено техникой безопасности. Поэтому в горах требуется специальный купол, с большей площадью, но не в ущерб маневренности.
По сравнению с куполами, которые существуют сегодня, ПА-1 - "подручное средство для самоубийства". Но тогда - в конце 60-х - это было верхом конструкторской мысли. На купол ушло 60 кв. метров каландрированного капрона! Из этого же капрона можно было сшить еще и пуховики и высотные костюмы для участников акции. Ведь вся экипировка была самодельной, пошитой из болоньи, в которой человек - как в бане, а в каландрированном капроне тело дышит. Кстати, потом, после прыжка 68-го года, вся Ферганская долина оделась в парашютную ткань - альпинисты, которым достались купола, меняли ее у местных жителей, причем в основном на дыни.
В отсутствии ветра ПА-1 еще более-менее удовлетворял поставленным задачам. Но как только появлялся ветер, парашют терял управление. Кроме того, у него была огромная вертикальная скорость. Лететь на парашюте альпиниста первой модификации - примерно то же самое, что прыгнуть с третьего этажа на землю вообще без парашюта.
Условия высокогорья не могли полностью гарантировать точное приземление даже на площадку 12 километров в длину и 4 в ширину. "Здесь вам не равнина, здесь климат иной" - так поется в известной песне из фильма Говорухина "Вертикаль". Ветер в горах непредсказуем. Так что промазать очень просто, рискуя упасть в пропасть или врезаться в скалу. Удачно приземлиться в горах для десантника - важно, но это только полдела. Как говорится - три минуты ты орел, а потом - лошадь. Точнее, в условиях Памира - горный як. После приземления надо еще пройти по плато километров десять и спуститься вниз маршрутом 5-й категории сложности, дыша воздухом, где кислорода вдвое меньше нормы.
Первый, "пристрелочный" прыжок назначили на 12 августа 1967 года. "Пробу сил" обеспечивали 20 профессиональных альпинистов, на которых возлагалась задача встретить на плато парашютистов и обеспечить их нормальный спуск. К полудню альпинисты были на месте и уже собирались было разметить точку приземления - большой оранжевый круг, как поступила команда "отбой". Решили перенести прыжок на два дня, а группе эвакуации с самолета сбросили продукты, палатку и бочку бензина.
Наступило утро 14 августа. Александр Петриченко, Владимир Прокопов, Эрнест Севостьянов, Владимир Чижик и член отряда космонавтов Владимир Бессонов грузятся в самолет... в плавках. Оказывается, Ан-12 на памирском солнце разогревается не хуже хорошей парилки в бане. И чтобы не размокнуть, испытатели решили экипироваться уже на подлете к месту десантирования. Для пристрелочного сброса - "на мясо" - использовали контейнер с фруктами. Он попал точно в "яблочко". На следующем заходе обнадеженные успехом фруктов парашютисты по сигналу штурмана покинули борт. Разлетелись кто куда. Но все живы и невредимы. Кандидат в космонавты Владимир Бессонов радовался больше всех, кричал и предлагал даже сыграть с альпинистами футбольный матч. Кто-то достал шампанское. Но начальник спасательной экспедиции Анатолий Овчинников бутылку отнял и выкинул. После эйфории от приземления, как цунами, накатила "горнячка". Счастливых десантников прибила горная болезнь.
Спуск не был легкой прогулкой победителей. Горы, как и любой достойный соперник, не сдавались после первого раунда. Люди с трудом передвигались по снегу. У Владимира Бессонова ночью обнаруживается двустороннее воспаление легких. Наутро "космонавта" погрузили в рюкзак, вырезав дыры для ног, дальше альпинисты несли его по очереди на закорках. Следующей ночью состояние Бессонова ухудшилось. Лежал в бреду, лез драться, пытался выскочить из палатки и бежать куда угодно, только бы не вниз.
Все это объяснялось неправильной акклиматизацией и отсутствием средств, облегчающих действие "горнячки". В вышедшем в 1967 году фильме "Вертикаль" хорошо показаны "характерные симптомы" пребывания человека в горах: бессонница, отсутствие аппетита, головокружение, чрезмерная рассеянность. Помогает аспирин. Еще лучше - алкоголь, крепкие сосудорасширяющие препараты. Правда, с последним в канун 50-й годовщины Ленинского комсомола было очень строго. Без альпинистов, без группы эвакуации из-за неправильной акклиматизации десантники были обречены на неминуемую смерть. Ошибка заключалась в том, что привыкание организма к высоте проходило под Фрунзе, на базе Ала-Арча, но потом десантники долго сидели на аэродроме в Бишкеке. Пока начальство колебалось, прыгать - не прыгать, организм "отвык" от кислородного голодания. Два десятка альпинистов в прямом смысле спасали отважную шестерку парашютистов. Но, к счастью, обошлось пневмонией "космонавта" и головной болью остальных.
В то же время трагизм некоторых эпизодов фильма "Вертикаль" должен был подготовить массовое сознание людей к предстоящему рекорду в честь 50-летия комсомола. Настоящими "хитами" стали песни Высоцкого, сыгравшего одну из главных ролей. Партийными чиновниками предстоящая акция была очень грамотно "пропиарена", как сказали бы сейчас маркетологи.
На следующий, 1968 год был запланирован самый массовый в мире высокогорный десант. Мировая общественность с интересом наблюдала за подготовкой, все ждали рекорда. Такого в практике покорения гор еще не было: настоящие военные маневры на высоте более 6000 метров над уровнем моря. 36 солдат срочной службы, в штатном обмундировании, с автоматами наперевес высаживаются на небольшую площадку под пиком Ленина на высоте 6100 метров - первая часть акции. Затем десантируются еще десять человек на саму вершину пика Ленина - на 7100 м.
После происходит "штурм" пика Коммунизма: десантники высаживаются с парашютами на плато, военные альпинисты встречают их, и все вместе они направляются к вершине, где в титановой капсуле оставляют письмо потомкам такого содержания: "Молодежи XXI века! Вскрыть в 2018 году. Вам, поколению 100-летия комсомола, мы завещаем свое духовное и материальное богатство, вам передаем негасимую искорку революции, несите ее дальше в века...". Не правда ли, планы, достойные юбилея передового отряда молодежи. Кроме того, высокогорные маневры ВДВ имели важное военно-политическое значение. Ведь они должны были в первую очередь продемонстрировать "великому кормчему" китайского народа, великому Мао, что нашим десантникам покорны любые горные перевалы. Словно снежная лавина, готовы они скатиться на головы нарушителю, пресечь любые поползновения, пусть даже через горы, на советскую землю.
Однако складывалось все не совсем так, как хотелось устроителям празднеств. Изменились условия прыжка. В частности, площадки для приземления парашютистов стали другими. Резкое ограничение площади приземления потребовало от конструкторов НИИ ПДС целого ряда технических новшеств, позволявших быстро покинуть борт самолета.
Вячеслав Томарович придумал и смонтировал в "Ан-12" специальный эскалатор. После нажатия кнопки штурманом нехитрая конструкция приходила в движение и сбрасывала людей за борт с интервалом в две десятые секунды. Десантники сидели на специальных металлических "чемоданчиках" с так называемым "НЗ", неприкосновенным запасом, в который входили теплые вещи, сухой паек и кислородный баллон. Кислород в горах необходим как ничто другое. Пока ребята на борту, они дышат бортовым кислородом, но после команды "Пошел!" происходит автоматическое переключение.
Выдергивается специальный шарик, и шланги, соединяющие парашютиста с батареей, что находится на борту, отключаются. С этого момента идет питание от автономного кислорода, который содержится в специальных портпледах. Одиннадцать минут после отделения парашютист дышит чистым кислородом, - этого времени достаточно, чтобы приземлиться на вершине. Как только кислород в баллоне заканчивается, прибор автоматически переключается на подачу воздушной смеси из окружающего пространства.
При подлете к земле чемоданчик отстреливался и висел на фале. Тем самым удар о землю существенно смягчался, а металлический ящик, врубившись в наст, становился своеобразным "якорем", удерживая парашютиста от неминуемого скольжения по склону. Парашют тоже отстегивался автоматически, поскольку даже "якорь" не смог бы удержать его с парусящимся куполом.
Сейчас никто не может сказать, почему именно 36 бойцов срочной службы из в/ч 55523 во главе с капитаном Георгием Тайнасом совершали рекордный прыжок. Чем обусловлена эта цифра? Организаторы мирового рекорда для подчеркивания стойкости и мужества крылатой пехоты ничем особенным их не баловали, все по Уставу. Все по нормам вещевого довольствия. Хорошо, хоть удалось вместо зубного порошка достать зубную пасту, которую наносили потом на лицо во избежание солнечных ожогов.
РЕКОРД
Итак, как и планировалось, три дюжины бойцов в три захода десантировались на небольшую площадку на высоте 6100 метров - у самого пика Ленина, а пять более опытных десантников и пять испытателей из НИИ ПДС прыгали на саму вершину - на отметку 7100.
Альпинистов собралось почти сто человек. И не удивительно. Ведь по сравнению с прыжком 1967 года на этот раз парашютистов прыгало почти в 8 раз больше - 46 человек. В лагере народу было еще больше. Только обслуживающего персонала - 250 человек. Секретарь ЦК ВЛКСМ Орджоникидзе, курировавший военный комплекс, организовал все на высшем уровне. Привезли дизели, устроили огромную столовую, на склоне горы десантники написали: "Слава ВДВ!".
25 июля 1968 года солдат группами повели наверх. Несмотря на то что подъем относился к 5-й категории сложности, был он не очень трудный. Все шли по уже пробитой тропе, в опасных местах альпинисты натянули веревки. Бойцы, специально отобранные из разных подразделений ВДВ, чувствовали себя героями. Но с каждым метром подъема эйфория иссякала. Во время ночевки, на высоте около пяти тысяч метров, один из солдат отошел по нужде от палатки, провалился в трещину и сломал ногу. С первыми лучами солнца пришлось его отправлять вниз. После пробы горного климата и "потери" бойца бравады у десантников поубавилось. Но организаторы предусмотрели и это. На базе в Фергане, во избежание "отказников", находился врач-психолог, чтобы ночной перелом ноги и горный воздух не сломили геройский настрой у участников акции.
Рассвет 27 июля. Ферганский аэродром. В "Ан-12" нет ни одного свободного места - кроме 46 парашютистов, на борту - кинооператоры, фотографы, журналисты. Самолет долго кружил над пиком, сбрасывал пристрелочные парашюты. Наконец прыгнули первые 12 солдат. Снова круги, пристрелка - следующая дюжина, потом третья группа бойцов.
В какой-то момент возникла нештатная ситуация, чудом не превратившаяся в трагедию. Леонид Асаенко в полете упал на купол Бориса Михеева - свой "погас". Асаенко успел отцепить основной парашют, кубарем съехал по куполу Михеева, пролетел мимо него и уже у самой земли успел раскрыть "запаску".
Поднявшийся ветер разбросал солдат по всему склону, кто-то чуть не улетел в пропасть, но все остались живы-здоровы. После приземления опьяненные удачным приземлением десантники вынимали уложенные в ящики НЗ дыни, виноград, арбузы и угощали ожидавших их на площадке приземления альпинистов.
Однако праздник жизни на высоте более 6000 метров над уровнем моря был недолог. Буквально через полчаса практически всем "голубым беретам" стало плохо. Многие солдаты сидели, опустив голову. Тошнота, головокружение, страшная головная боль. Капитан Георгий Тайнас, командир группы, которая прыгала на 6100, отдал приказ: "Всем встать! Собрать основные и запасные парашюты. И по порядку номеров рассчитаться". Два или три бойца вообще никак не отреагировали, - так и сидели, опустив голову. Капитан подошел ближе и приказал им встать. Они же - пол влиянием гипоксии, неадекватного восприятия, послали его куда подальше. Капитан автоматически потянулся к поясу, где должно находиться оружие. Потом Георгия Тайнаса спрашивали, что было бы, если бы в кобуре лежал пистолет, выстрелил бы? И он сказал, как отрезал: "Да!". Альпинисты распределили солдат в связки по восемь человек и, не теряя времени, повели вниз.
Группа альпинистов, которая обеспечивала прыжок и спуск "десятки", делала восхождение на пик не через полку, куда приземлялись десантники, а прямо по центру стены через "метлу" - так альпинисты называют скальные ребра. Добравшись до вершины, они пытались выйти на связь с самолетом по рации, которую доставили туда заранее, до восхождения группы эвакуации. Армейская радиостанция Р-105, тяжелая - почти пуд весом, не могла наладить связь из-за┘ замерзших аккумуляторов.
А тем временем "Ан-12" кружился над горой. Появились облака и легкий ветер. Чтобы мишень - букву "Т" из оранжевого полотнища - не унесло, на нее всем телом налег Николай Черный. Постоянно зажигали дымовые шашки. По дыму штурман мог определить направление и силу ветра. Подумали, что десантники решили не прыгать, ведь метеоусловия ухудшились, и перенести прыжок на другой день было бы самым правильным решением. Из буквы "Т" сделали крест - запрещающий знак. Часть альпинистов пошла с вершины вниз. И вдруг около трех часов десятка прыгнула. Самолет поднялся на 8000 м. Вспыхнула сигнальная лампа, створки раскрылись, эскалатор пошел.
Владимир Прокопов, Эрнест Севостьянов, Владимир Чижик, рядовой Юрий Юматов, старшина Владимир Мекаев, старший сержант Валерий Глаголев, конструктор Томарович, подполковник Морозов, лейтенант Сидоренко. Последним прыгал "автор идеи" Александр Петриченко. Красивое зрелище - на фиолетовом фоне разноцветные купола. Но ветер уносил их явно не туда - на юг, за гребень.
В живых остались трое первых и трое последних из десятки. Сразу погибли, разбившись о скалу, Мекаев и Юматов. За жизнь Глаголева и Томаровича доктор Алексей Шендяйкин боролся до утра следующего дня, но так и не смог спасти. Они умерли у него на руках. У всех четверых диагноз одинаков - перелом основания черепа. Танковый шлем, в котором осуществлялся прыжок, не обладал прочностью каски, которая смогла бы защитить голову от сильного удара.
Севостьянов, как только раскрылся парашют, начал фотографировать Прокопова. Последний был единственным, кто приземлился в пределах площадки, правда, на самом краю пропасти. Самого же "фотографа" порыв ветра понес прямо на торчащий из фирна скальный гребень. Севостьянов чудом успел выбросить вперед ноги. Парашют потащил его по склону, но у самой пропасти он успел отцепить "парус". Упал на камни и Владимир Чижик. Петриченко вместе с Сидоренко и Морозовым перевалились за гряду и упали далеко внизу на южном склоне, не выполнив главной цели прыжка - приземлиться на пик Ленина, но зато остались живы.
Виновным сочли штурмана. "Эксперты" говорили, что тот буквально на несколько секунд ошибся с нажатием кнопки. Но как в условиях высокогорья на 8000 метрах предугадать порыв ветра у земли? Это практически невозможно. К тому же стоит отметить, что штурман был новый, заменивший погибшего при аварии на учениях однополчанина, имеющего большой опыт высокогорного десантирования. Наличие опытного штурмана - едва ли не главное условие для совершения успешного высокогорного прыжка. Ведь он и только он должен выбрать точку и время выброски. Рассчитать ее в зависимости от скорости и направления приземного ветра. Новый же штурман выбросил людей с опозданием, и их понесло на южный склон. В тот момент на пике Ленина ветер дул с юга и над вершиной завихрялся. Парашюты, попав в это завихрение, начинали складываться. Подполковник Морозов, когда понял, что его сейчас бросит на скалы, отстегнул парашют и упал с большой высоты в снег, в результате сломав ногу. Вячеслав Томарович не был таким асом, как Александр Петриченко. В первую очередь он был все-таки конструктором, не имел, как испытатели, опыта внештатных ситуаций, и разбился о скалу.
Штурман после всех "разборов полетов" сошел с ума и был уволен из рядов вооруженных сил "в связи с нервным расстройством".
ХРОНИКА СПУСКА
Альпинисты из группы эвакуации Петрук и Божуков пошли вниз, откуда летели сигнальные ракеты. Стрелял лейтенант Сидоренко, улетевший дальше всех, но сумевший зацепиться за склон. Нашли и Морозова, однако тот не мог идти самостоятельно. Как потом оказалось - трещина в ноге. Контейнер Сидоренко при падении вырыл воронку, ее расширили, - в ней все вместе и заночевали. Другие спали выше: двое в палатке, четверо - закутавшись в парашютные купола и прижавшись друг к другу. А ночью было под минус 30...
Настало утро. Продуктов мало, бензина для горелки - кот наплакал, Морозов на ногах не стоит. Тела погибших товарищей присыпали снегом. За ними придут потом. Через год. Двоих - солдат Юматова и Мекаева похоронят здесь, на пике, а конструктора Томаровича и сержанта Глаголева - в Москве на Ваганьковском кладбище.
В полдень спасатели решили спуститься по южному склону в ущелье Сак Дара, по неизведанному маршруту. Проваливались в трещины, вытаскивали друг друга. Морозова несли, запеленав, как кокон. Погода ухудшилась. Поисковый самолет летал с утра до вечера, высматривая группу альпинистов и десантников. В течение двух дней о них никто ничего не знал.
Заметили их только к концу второго дня, сбросили мешок. Там было все - консервы, сухари, даже семь пар кальсон. Не было только главного - воды и бензина. Мучила жажда. Снег есть нельзя - это верная ангина. Более того, высокогорный снег - не что иное, как замерзшая дистиллированная вода. Когда ее растапливают, то обязательно добавляют соль, чтобы можно было пить.
На следующий, третий день, прилетел "Ми-4". Из кабины бросили записку: "Что с Сидоренко? Если погиб и оставлен на вершине, разойдитесь и ложитесь на снег. Если не обнаружен - встаньте в круг. Если с вами - в линию". Встали в линию. Потом вытоптали в снегу большими буквами слово "бензин". Повышенный интерес именно к Сидоренко можно объяснить только его службой в штабе ВДВ и личным знакомством с командующим. Через полтора часа сбросили канистру с бензином. Еще через час появились армейские альпинисты, и спускаться стало намного легче и быстрее.
Всех парашютистов и альпинистов, принимавших участие в эвакуации, наградили медалью "За отвагу", Асаенко и Михеева - орденами Красного Знамени. Четверо десантников и один альпинист получили медали посмертно.
ТРАГЕДИИ МОЖНО БЫЛО ИЗБЕЖАТЬ
В 2003 году, 14 августа, группе энтузиастов - конструкторов и испытателей парашютной системы "Арбалет" - удалось закончить начатое 35 лет назад, претворив в жизнь желание Александра Петриченко. Шестеро парашютистов совершили удачный прыжок на пик Ленина. Покинув борт самолета на высоте 8500 метров, при минус пятидесяти градусах и порывах ветра до 20 метров в секунду, они приземлились на небольшую площадку, макушку пика, на 7100 метров возвышающуюся над уровнем моря. Пик был покорен путем десантирования на него, а не восхождения. Однако многие могут задать вопрос - зачем? Для чего понадобилось прыгать к подножию смерти четверых десантников?
Это трудно объяснить людям, ведущим будничную мирскую жизнь. Как и трудно объяснить, зачем ходить в баню, если в доме есть ванная комната. Для парашютистов же мотивация была проста: никогда не останавливаться на неудачной попытке - это незаконченное дело. Даже если во время тренировок спортсмен падает, то обязательно повторит прыжок. Иначе, как они говорят, включится механизм саморазрушения. А закон саморазрушения и закон самосохранения, как известно, одинаково сильны в человеке.
Наконец-то, по прошествии 35 лет в истории с неудачным прыжком на пик Ленина поставлена точка. Устроителями акции 2003 года была выполнена задача, которую возлагали на десантников партия и правительство еще в 1968 году. Было доказано, что люди способны покорять горные вершины при помощи парашютов. Правда, никто в мире, кроме русских, на такие массовые прыжки в горах до сих пор не отважился.
Гостем "Известий" в тот раз был майор Евгений Андреев. Вы уже успели забыть это имя? Зря...
1 ноября 1962 года парашютисты-испытатели майор Евгений Андреев и полковник Петр Долгов совершили прыжок из стратосферы - со стратостата "Волга", поднявшегося на высоту 25 458 метров. Прыжок Андреева был затяжным, и 24 с лишним километра он просто падал - 270 секунд по хронометражу, со скоростью более 900 км в час. На высоте 950 метров Андреев раскрыл парашют.
"Известия": "Есть у наших героев добрая традиция: возвращаясь с задания, выполнив трудное дело, заехать в редакцию газеты, чтобы на ее страницах поведать людям о радости подвига".
Разговор о "радостях подвига", видно, не очень получался. Долгов тогда погиб. И вышедший в "Известиях" материал был не столько о прыжке - гораздо больше Андреев рассказывал о товарище.
"Петр Иванович - пионер. Прыгал 1409 раз, установил с десяток мировых и всесоюзных рекордов. Он испытывал первые наши катапультные установки. Каждый раз было неизвестно, чем может кончиться очередной прыжок. (...) Такого склада этот человек: раз говорят - надо, шел, а раз шел - старался отдать всего себя делу".
Но и сам Андреев - человек "такого склада"! Деталь: с 1954 года он ходил (и прыгал) в ортопедическом ботинке - одна нога была короче другой, память о тяжелейшей травме при прыжке. Ногу вообще хотели отнять, но Андреев воспротивился - не представлял себя без испытательной работы. И сумел вернуться в строй. Вообще, про него многое становится ясно, когда глядишь на портрет в "Известиях": хорошее лицо, такие были у ребят из первого, гагаринского, отряда космонавтов. И то, что говорил он больше про Долгова, - тоже натура: все вспоминают редкую скромность Андреева. Это про него академик Ландау заметил: настоящие герои всегда держатся неброско, геройский вид - только у трусов.
"Чудесный был человек!" - вспоминает Андреева заслуженный парашютист-испытатель СССР Григорий Серебренников.
Тогда, в 1962-м, не просто ставился рекорд. Долгов при этом испытывал высотный скафандр, прообраз новых космических, и новую парашютную систему (его же изобретения). Андреев - систему аварийного покидания гондолы (она имитировала космическую капсулу), при этом определялась возможность свободного падения в разреженных слоях атмосферы в серийном снаряжении. Потому Андреев шел первым и прыгал затяжным. Долгов должен был выйти следом с немедленным открытием парашюта. Погиб из-за разгерметизации костюма. Пробоина в шлеме. Почему она возникла? Нелепая случайность. Я помню разговоры об этом в наших парашютистских кругах: в гондоле стратостата все было сделано по уму, но в одном месте - то ли конструктивный недочет, то ли случайность - торчал штырек-болтик. О него Долгов шлемом и ударился - то ли когда после прыжка Андреева гондолу подбросило, то ли вставая (гондола была тесной, ниже человеческого роста). Крохотная дырочка - однако шансов выжить уже не оставалось: на 25-километровой высоте давление более чем в 40 раз ниже земного; мгновенный его перепад при разгерметизации приводит к тому, что кровь по сути вскипает, пенится. Андреев рассказывал, что успел заметить, как вверху раскрывается долговский парашют, но, возможно, сам Долгов был уже мертв. ФАИ (Международная авиационная федерация) не засчитывает результат, если человек, установивший его, погиб, - эксперимент признается неудачным. Потому и зачтен только рекорд Андреева. Он не побит до сих пор.
Евгений Андреев и Петр Долгов (посмертно) были удостоены звания Героя Советского Союза. Евгений Николаевич Андреев продолжил прыгать, ушел в отставку полковником. Умер в 2000-м.
Владимир Дмитриевич Чижик родился в Речице в 1938 году. Он — единственный белорус, удостоенный престижного звания «Заслуженный парашютист-испытатель СССР» и покоривший с помощью парашюта три горные вершины: Пик Коммунизма, Пик Ленина и Эльбрус, за что занесен в Книгу рекордов Гиннесса.
Владимир Дмитриевич установил шесть мировых рекордов, является заслуженным мастером спорта СССР. Получил 20 авторских свидетельств на изобретения, большинство из которых внедрены в реальных конструкциях парашютов. 24 октября — в День специальной разведки — Владимиру Дмитриевичу Чижику исполнилось 77 лет. Перед вами — воспоминания испытателя.
Мне было около пяти лет, когда я впервые услышал слово «парашют»
Год 1943-й. Речица, улица Вокзальная, дом 144. Мы прятались, где могли, шла бомбежка и было страшно — ночь, а совсем светло. Изредка, в перерывах между взрывами, на дворе что-то цокало. Утром, выбравшись из-под кровати и выйдя во двор, на крыльце я находил острые, продолговатые, со всех сторон игольчатые металлические «игрушки». «Не трогай, неслух, поранишься!», — говорила мама. Это были осколки от бомб, которые сбрасывали на парашютах при ярких вспышках.
Позже, когда повзрослел, я узнал о парашютах многое. И не просто узнал. Выполнив свой первый прыжок около 60 лет назад, я увлекся парашютизмом и вообще летным делом. Увлекся всерьез. Сквозь годы поисков, сомнений и неудач, я нашел, наконец, дело, которое стало состоянием моей души и образом жизни. Окончив Киевский институт гражданского воздушного флота, я шесть лет работал инженером-механиком в московском аэропорту Внуково. Параллельно занимаясь в Центральном аэроклубе имени В.П. Чкалова, участвовал в установлении шести мировых рекордов. Тогда же получил несколько аварийных спусков на запаске.
Чудаки-мечтатели
При клубе в то время существовал так называемый Комитет по изучению машущего полета. Это было небольшое помещение на первом этаже рядом с парашютным классом, в котором я часто ночевал после прыжков.
В этом помещении собирались энтузиасты изучения машущего полета птиц, насекомых и прочей порхающей живности, удивительным свойствам которых отсталое человечество завидует до сих пор, ведь все эти красавцы освоили небо задолго до того, как мы появились на Земле. Это были в основном старики-пенсионеры: бывалые крупные специалисты авиационных заводов, конструкторы, уцелевшие летчики, спасающиеся от боевой послеполетной депрессии и разные чудаки-мечтатели.
Устраивались симпозиумы, доклады, где можно было услышать много чего интересного из области авиации, а главное — разные байки. Часто туда приходила известная летчица, Герой Советского Союза и Герой Социалистического Труда Валентина Степановна Гризодубова — человек необыкновенной доброты и огромного военного опыта. Только боевых вылетов у нее было несколько сотен. Будучи в то время руководителем крупной авиационной фирмы, она курировала, помогала в житейских делах и морально спонсировала комитет.
Там было много интересной литературы, различных механизмов и моделей крыльев насекомых и птиц. Были кое-какие инструменты, станки и даже небольшая настольная аэродинамическая труба. Я тоже собирал какие-то модели и спал на верстаке между станками. Все это было через дорогу от Тушинского аэродрома, где я пропадал на прыжках. Прыжки в то счастливое время были бесплатными, на старте подкармливали завтраками.
На сборах вообще кормили по реактивной норме и это, особенно для студентов, была малина. Вскоре в комитете, кроме моделей птиц, появились парашюты, каска, парашютные ботинки, куски ткани, стропы, ножницы и швейный станок. Старики меня терпели. От входной двери комитета у меня были даже собственные ключи. Часто туда приходили мои друзья-парашютисты, иногда тоже оставались ночевать — охрана нас не выгоняла, терпела, потому что пили мы не много и шумели не очень: завтра же с утра к доктору на предполетный медосмотр!
Впоследствии комитет закрыли, все, что мы не успели спасти, выбросили на свалку... В общем, перестройка свершила свое «благородное дело»: кому теперь нужны произведения выживших из ума стариков и мечтателей?
«Туманность Андромеды» и воздушное хулиганство
Ежегодно в составе команды СССР мы выезжали на сборы в южные края, в основном в Фергану, Андижан или в Ташкент на аэродром Аранчи. Там, при поддержке и попустительстве главного тренера сборной Союза Павла Андреевича Сторчиенко (по прозвищу Папаня) и хозяйки сборов — старейшей парашютистки Галины Богдановны Пясецкой (ее мы нежно звали Маманя, потому что очень любили), я резал и кроил парашюты.
В Тушино я впервые освоил буксировочные полеты за автомобилем и даже выступал с этим номером на авиационных праздниках. В Севастополе на съемках фильма «Туманность Андромеды» летал за торпедным катером на парашюте УТ-2к. На катере, который меня подбирал в море, была вся веселая съемочная группа, включая красавицу Вию Артмане, исполнительницу главной роли.
Вообще, мы тогда часто вылетали на «показухи» в различные города Союза. Это было веселое время, когда парашютисты впервые осваивали схождение, построение различных фигур в свободном падении и прочее воздушное хулиганство.
На работе в аэропорту «Внуково» меня терпели. И за какие-то дефекты, угрожающие безопасности полета, которые находил, я даже получал благодарности с записью в трудовой книжке. Я работал и специализировался по обслуживанию и ремонту самолетов ТУ-104, ИЛ-18, ТУ-114 и АН-10.
Мечты сбываются
Однако все это время я мечтал об испытательной работе, жил мечтой — летать. Я собрал и перечитал всю доступную литературу о летчиках, парашютистах-испытателях и конструкторах. И до сих пор моими любимыми летчиками и писателями, не считая наших отечественных, остаются Джимми Коллинз и Антуан де Сент-Экзюпери...
Выполнив нормативы и получив звание «мастер спорта СССР», имея за плечами свыше 1.000 прыжков, я, наконец, был принят в 1966 году в Научно-исследовательский институт парашютно-десантной службы на должность парашютиста-испытателя. Это были незабываемые годы напряженной, интересной и творческой работы в области разработки и испытаний, различных образцов парашютных систем, многие из которых находятся сейчас в серийном производстве.
Мне посчастливилось принять участие во многих уникальных экспериментах и исследовательских работах. Это прыжки на плато под Пиком Коммунизма, на вершину Пика Ленина, на вершину Эльбруса, на дрейфующую станцию в Северном Ледовитом океане и многие другие. В отдельные периоды своей работы в институте я руководил сектором испытаний людских парашютов, был ведущим испытателем спортивных парашютов, первых планирующих типа «крыло». Катапультировался из истребителя МиГ-15 — это точно такой, что стоит над Днепром у нас в Речице. Может, это тот самый? Было около 20 аварийных спусков на запаске при отказе опытных систем (это не те спуски на запасном, когда испытывался сам запасной парашют, таких были сотни).
В последние годы работы в НИИ руководил сектором конструкторского отдела десантных парашютов, параллельно прыгая и принимая участие в испытаниях всех систем: спасательных, спортивных, десантных, специальных, запасных, что разрабатывались в этот период. На прыжках испытывалось также различное комплектующее снаряжение летчиков, пожарных, космонавтов, высотные компенсирующие костюмы, скафандры, всякое специальное снаряжение, вооружение десантника. В общей сложности выполнил более 5.500 прыжков — в основном, испытательных.
Закончил аспирантуру по теме планирующих парашютов-крыльев и проводил много продувок этих самых крыльев в большой аэродинамической трубе Т-101 в Центральном аэрогидродинамическом институте имени профессора Н.Е. Жуковского. Получил 20 авторских свидетельств на изобретения, большинство из которых внедрены в реальных конструкциях. Таких как, например, запасный парашют ПЗ-81, десантный Д-10, мягкий замок отцепки десантных парашютов и других, которые сейчас выпускаются серийно.
После ухода на пенсию и развала института ушел работать в малую организацию на базе туполевской фирмы под руководством известного конструктора — профессора Владимира Сергеевича Егеря. В качестве ведущего конструктора занимался разработкой и проведением испытаний спасательного парашюта для его самолета и другой всячиной типа земленосного переносного мешка, парашюта для аварийного перекрытия угольной шахты при взрыве метана и так далее. Малая фирма вскоре тоже прекратила существование (никто не хотел давать деньги на новые разработки — проще покупать заморское барахло). Так уничтожается собственное производство и желание работать. Вся эта суета, жуткий московский бедлам и бестолковая жизнь мне окончательно надоели. Старший сын Сергей, десантник, вернулся из Афгана и погиб... Я просто устал.
Счастье на всю жизнь
А теперь о главном — о парашютах. Парашют — это замечательное, гениальное творение человеческой мысли, остроумный летательный аппарат, сделанный из тряпок. Эту тряпку вместе с другими веревками и узлами можно сложить в компактную упаковку на каком-то грузе, а потом сбросить с высоты и раскрыть в воздухе. Произойдет чудо — тряпка преобразится в купол. Он красив! Его стихия — небо и динамический напор воздушного потока. С ним груз плавно опустится на землю и будет спасен, даже если это ящик с бутылками (я имел в виду, конечно, бутылки с газировкой). Так вот, это и есть средство против падения. А если под этим куполом нечаянно вдруг окажется человек, так ему обеспечено безоблачное счастье на всю жизнь. И даже его детям, когда он каждый божий день будет им рассказывать о том, что испытал, прикоснувшись к небу. Если он, конечно, найдет достойные слова, чтобы описать эту красоту.
Область применения этого чуда техники огромна. Космический корабль Юрия Гагарина возвращался на Землю при помощи парашюта, и так возвращаются на Землю все космические корабли. На парашютах спускаются в атмосферу Венеры и Марса автоматические станции.
Парашюты выбрасывают, чтобы погасить скорость и сократить длину пробега при посадке, современные реактивные лайнеры. Ныне парашют применяется и как спасательное средство в авиации, и как средство десантирования людей, различных грузов и военной техники, авиационных бомб, артиллерийских снарядов и морских торпед. Парашюты применяются для торможения гоночных автомобилей и огромных супертанкеров на воде, для спасения в аварийной ситуации легкомоторных самолетов вместе с экипажем. Купола парашютов используются глубоко под землей для аварийного перекрытия угольной шахты от взрывной волны при взрыве метана.
Но для того, чтобы парашют стал столь надежным и универсальным средством, пришлось преодолеть немалый путь. Часть истории парашютного дела в нашей стране разворачивалась на моих глазах, а многое и при моем личном участии. Это борьба за совершенство парашютной техники, полная огромного напряжения. Схватка со стихией, длившаяся десятилетиями, приносила и горечь поражений, и радость побед. Она всегда была исполнена глубокого драматизма...
В конце 1962 года, совершая прыжок из стратосферы с высоты 22.500 метров, погиб опытнейший парашютист-испытатель, мастер спорта Петр Долгов. Смерть наступила мгновенно после разгерметизации высотного скафандра в момент отделения из гондолы стратостата. Парашютная система сработала нормально, но это было его последнее приземление, путь в вечность...
Незадолго до моего прихода в Институт парашютостроения при испытании опытного образца десантного парашюта разбился и погиб опытнейший парашютист-испытатель и руководитель группы испытателей Георгий Жданов.
На заключительном этапе государственных испытаний катапультного кресла К-36 погиб парашютист-испытатель белорус Валентин Данилович. Парашютная система сработала безукоризненно — причина трагедии в конструкции скафандра. Валентин захлебнулся после приводнения. После доработки скафандра и повторного катапультирования Олегом Хомутовым кресло пошло в серию. Ныне это кресло стоит на всех отечественных и большинстве иностранных боевых самолетов.
В 1968-м при отработке десантирования в горных условиях на высоте 7.100 метров погибли четверо парашютистов. Среди них и белорус — парашютист-испытатель и талантливый конструктор, мастер спорта Вячеслав Томарович. Трое из погибших были опытными десантниками срочной службы. Парашютные системы сработали нормально, но ребята разбились о скалы.
Каждый шаг к новому в истории авиации и, в частности, парашютизма доставался в трудной борьбе и порой ценой немалых потерь. Она, эта схватка, не закончилась и сейчас. И не закончится никогда, потому что человек никогда не остановится на достигнутом. Он всегда будет стремиться все полнее и многообразнее овладевать воздушной стихией. Нашему юному поколению продолжать дело, у которого нет финиша...
Не так давно мне неожиданно повезло. Я встретил в Речице команду ветеранов и срочников ВДВ и спецназа во главе с их легендарным талантливым организатором и воспитателем пацанов из центра «СКИФ» Владимиром Габровым. Вместе с ними я побывал на острове Веремеевка, что в болотах Могилевской области. Там мы почтили память и возложили венки на могилках погибших бойцов легендарного спецотряда «Славный». Я с благодарностью вспоминаю поход. Отличная в Речице команда!
Размышляя обо всем этом мы должны помнить, кто мы. Просто потребители или продолжатели самоотверженного труда и подвигов наших предшественников? Не хлебом единым. Да будет так, да здравствует средство против падения — парашют! Но не будем забывать про главное средство против падения — молитву.
Петя Задиров из села Новоникольское с детства мечтал о небе. Мама пыталась отговорить, боялась за сына. Но Петя упорно шёл к своей цели.
Сугроб-спаситель
Я несколько раз поступал в лётное училище, - рассказывает Пётр Задиров. - Но так и не прошёл - врач забраковал из-за ерунды. Нервы тогда подвели! Но летать всё равно не расхотел. Однажды по радио услышал об ижевском аэроклубе. Взял карту России, нашёл на ней Ижевск, купил билет и поехал... Денег - в обрез, приходилось во всём себя ограничивать, подрабатывал грузчиком, а вечером бежал на занятия в аэроклуб. Сейчас у меня уже 3100 прыжков, но первый я помню до сих пор. Это было 22 января 1974 года. В тот день в Ижевске было жутко холодно. А ботинки у меня - «на рыбьем меху», молния сломана. Пока ждал своей очереди, отморозил пальцы ног. Инструктор глянул сперва на меня, потом на ботинки, покачал головой: «Они же у тебя в воздухе улетят! Попроси у кого-нибудь валенки». Я взял у друга валенки, а ему на время отдал свои ботинки. В самолёте пальцы стали отогреваться. Поэтому чувствовал не столько страх, сколько боль в ногах.
После окончания института меня познакомили с испытателями. Они-то и пригласили меня в закрытый институт, который работал на космос и передовые технологии. Там мы испытывали парашюты и для десантников, и для космонавтов. Наверное, можно сказать, что все мои прыжки были удачными, раз я сейчас с вами. Но случались, конечно, и нештатные ситуации. 1012-й прыжок, во время которого у меня не раскрылся парашют, слава богу, уже не снится в страшных снах. А тогда я падал и думал, что это конец. Но подо мной каким-то чудом оказался сугроб - он тянулся узкой полоской вдоль взлётной полосы, был достаточно крепким и высоким. Так что мне невероятно повезло - я упал именно в сугроб, а не на голую землю аэродрома.
А от нескольких моих коллег удача отвернулась. До того как начали летать первые космонавты, испытывались разные системы их приземления и спасения. В том числе отделение от спускаемого аппарата и приземление на парашютах. Испытывались парашюты, которые могли открываться на очень больших высотах. Как-то двое наших испытателей прыгали с воздушного шара с высоты 25 км. Один должен был пролетать в свободном падении до 1 км до земли, а другой - сразу же открыть парашют. Первый приземлился удачно. А второй зацепился при отделении, произошла разгерметизация скафандра... Закипела кровь, парашют открылся, но испытатель погиб.
А однажды я всю Тверь оставил без электричества. Тогда испытывали парашютные системы для пожарных лесавиаохраны. Раньше в таких случаях прыгали на круглых парашютах, а тут нам дали новый - парашют-крыло. Для приземления надо было найти полянку в лесу. Я с высоты усмотрел просеку, начал на неё моститься. Но это же не гладкий аэродром - здесь из-под снега торчат поваленные деревья, пни. Было как-то не по себе. Но ещё больше не по себе стало, когда я понял, что через эту просеку проходит высоковольтка. Пока я рассматривал место, услышал электрическое жужжание и истошный крик моих друзей внизу: «Провода!» Получилось так, что моя голова чуть-чуть не долетела до них, а парашют перелетел. Я нанизался на эти провода, они начали прогибаться под моей тяжестью и тянуть меня к земле. Я понимал, что, если сейчас коснусь ногой снега, от меня ничего не останется. Но, слава богу, парашют размотался, и я ещё метр пролетел вниз. Радость спасения прочувствовать не успел - провод тут же отскочил и ударил по соседнему. Мне показалось, что вспышка и жуткий грохот были похожи на атомный взрыв, никак не меньше. На подстанции полетели предохранители, и Тверь осталась без света.
Без веры нельзя!
Ещё в начале моей деятельности как испытателя наш институт получил телеграмму от Института Арктики и Антарктики с просьбой помочь полярникам в Северном Ледовитом океане: там раскололась льдина, топливо и продовольствие оказались на одной её части, люди - на другой. А температура на улице минус 40°С. Надо было срочно доставить продовольствие полярникам. На самолёте, конечно, быстро привезти можно, но сесть нельзя - полосы нет. Мы же сделали удачные сбросы с помощью десантной технологии. А через несколько лет Чилингаров, зампред Госкомгидромета, предложил создать специальную авиакомпанию и заниматься подобными вещами. Начали работать в Африке, в Судане, и Антарктиде, получили заказы от ООН. Я стал зарабатывать неплохие деньги. И вот тогда у меня возник вопрос, что бы интересное можно на эти доходы сделать. В первую очередь вспомнил о том, как в детстве меня мама по ночам водила на молитвы к местным бабушкам. Они в своё время отсидели на Соловках за веру, а потом поддерживали этот огонёк веры в нашей деревне, крестили и отпевали. Мама меня брала на эти тайные молитвы, где бабушки читали Евангелие, Псалтырь. В детстве я не очень понимал значение этих вечерних посиделок, но с возрастом осознал, почему нашей стране столько всего досталось за последние 70 лет. Это было своеобразное воздаяние - за этих бабушек, за их обиды, слёзы, за то, что ломали людей, лишили их веры, за то, что жили без веры. А без веры - значит без совести. Но ведь без совести жить нельзя! Мне показалось, что если я и могу сделать что-то полезное для людей, то это вернуть то, что разрушили когда-то. Мне захотелось построить им храм. Эти легендарные бабушки ещё живы, им уже под 90, они ходят в эту церковь, и я радуюсь и вместе с ними молюсь.
Как-то знакомые полярники приехали поздравить меня с Новым годом и с постройкой храма. Зашёл разговор о том, что они тоже заслуживают своего храма. Ведь русские открыли Антарктиду, больше всего сделали для исследований этого материка и только русские похоронены на той земле. Сходили к ныне покойному святейшему патриарху Алексию II на благословение. Он дал добро. Собранный храм целый год сперва простоял на Алтае - не на чем было его перевезти. Тут я узнал, что в Антарктиду готовится пойти научное судно «Академик Вавилов» Института океанологии. Главный академик - человек верующий - сразу согласился помочь.
А сейчас мой самый главный проект - создание православного лицея на Валдае. Очень хочется сделать для России прототип Царскосельского лицея, где будут готовить кадры для управления государством на основе духовных ценностей. Не религиозных, а именно духовных. Верующий человек знает, что за всё когда-то придётся ответить. А неверующий считает, что жизнь даётся раз и от неё надо взять всё. А если взять всё не получается? Тогда можно отнять. А если не отдают? То убить. Поэтому подобный лицей очень важен. Приведу пример. У меня есть знакомый батюшка. В советские времена, в 1960-е годы, он служил на флоте моряком. Однажды к нему подошёл начальник порта, достаёт свёрток и говорит: «Отдай этот пакет нашим людям в Англии. Только тебе доверяю, потому что ты верующий». И он был прав. Такие люди в большинстве своём государство не подведут.
Все спасательные средства в авиации, прежде чем их запускают в серию, проходят испытания в реальных условиях. Это относится и к парашютам, и к катапультам. Парашюты и катапульты создаются применительно к конкретным летательным аппаратам: самолетам, планерам, вертолетам, а в последние годы - и к дельтапланам. Прежде чем дать путевку в жизнь летательному аппарату, его «опрыгивают», т. е. проверяют в полете, можно ли безопасно выпрыгнуть из него с парашютом. При этом определяют, в каком диапазоне высот и скоростей обеспечивается безопасное покидание, дают рекомендации, как прыгать.
В реальных условиях возможности средств спасения проверяют люди редкой и мужественной, но порой и опасной профессии - парашютисты-испытатели. Фактически испытатели появились с того времени, как в начале 1930-х гг. в Москве была организована мастерская-лаборатория по изготовлению парашютов. Молодые специалисты М. А. Савицкий, Ф. Д. Ткачев, Н. А. Лобанов, И. Л. Глушков, Чуриков и другие исследовали различные материалы, разрабатывали технологию производства отдельных узлов новых парашютов.
Вначале, как правило, новые парашюты «испытывают» с манекенами и только потом прыгают испытатели. Прыжок парашютис — та-испытателя в отличие от обычного спортивного или тренировочного прыжка требует большой квалификации, глубоких знаний конструкции и технологии парашюта. Сам парашютист-испытатель должен настолько владеть собой, чтобы при самых различных положениях в воздухе следить за парашютом, анализировать все происходящее с ним и с парашютом и, если нужно, пойти на известный риск. Парашютистом-испытателем может быть только мастер своего дела, безукоризненно знающий технику.
Известный летчик-испытатель Герой Советского Союза генерал Г. А. Седов писал: «Если испытатель идет в полет, как на подвиг, и считает, что он рискует, то он к испытаниям не готов».
Первые советские парашютисты-испытатели: Гладков, Жуков, Ровнин, Козуля, Гульник, Зигаев, Лаврентьев, Колосков, Кайта — нов, Морозов, Кандрашов, Балашов и другие много сделали для того, чтобы в годы войны была сохранена жизнь многих советских летчиков.
Испытатели опробовали парашюты на разных скоростях и высотах, в том числе и на сверхмалых высотах. Так например, летом 1934 г. над московским стадионом «Динамо» появился самолет По-2 с человеком на крыле. Когда самолет пролетал над центром футбольного поля, человек спрыгнул и почти сразу же над ним раскрылся купол парашюта. Смельчаком оказался мастер парашютного спорта Петр Балашов. Этим прыжком он установил рекорд, оставив самолет на высоте всего 80 м. Правда, через год такой же
прыжок выполнил летчик и парашютист Николай Остряков над киевским стадионом «Динамо». Только много лет спустя, в 1986 г., удалось улучшить этот рекорд. Впервые в истории мирового парашютизма был совершен прыжок с наименьшей высоты - 50 м. Его выполнил советский спортсмен кандидат в мастера спорта В. Д. Поздняков.
Только непосвященному человеку может показаться, что прыжок с малой высоты безобиден. Парашютист привык покидать самолет с большой высоты, что более удобно и безопасно. При этом пока падаешь, есть время разобраться в создавшейся ситуации, предпринять какие-то действия, при необходимости воспользоваться запасным парашютом. На высоте не ощущается скорость самолета. Он как бы висит на месте, и земля выглядит с высоты неподвижной. На малой же высоте предметы на земле проносятся с огромной скоростью. Поэтому и с психологической точки зрения прыжок с малой высоты труднее. Времени на размышления почти нет, значит, действия должны быть быстрыми, четкими, доведенными до автоматизма. Один из прыжков с такбй сверхмалой высоты производился на воду. От момента покидания самолета до приводнения прошло всего 4,4 с, из них 3,6 с ушло на раскрытие парашюта и 0,8 с - на снижение с полностью наполненным куполом.
Не напрасными были эксперименты до войны К. Ф. Кайтанова и других выдающихся парашютистов: Л. Г. Мгинова, Я. Д. Мошков — ского, НА. Евдокимова, С. Н. Афанасьева, М. Г. Забелина, Н. А. Камневой. Так например, в 1933 г. К. Ф. Кайтанов производил прыжки из самолета, выполнявшего различные фигуры высшего пилотажа: вираж, скольжение, пикирование и даже петлю и штопор.
Результаты испытаний служили основой для создания рекомендаций и методических пособий для строевых летных частей. В мирное время и во время боевых действий на Халхин-Голе, в Испании и в воздушных схватках Великой Отечественной войны эти методики помогли спасти жизнь тысячам советских летчиков. Например, во время знаменитого ночного тарана в августе 1941 г. над Москвой В. Талалихин покинул свой искалеченный истребитель из положения «вниз головой».
Испытателями парашютов и катапульт, как правило, работают мужчины. Однако случаются и исключения. Заслуженный мастер спорта, судья международной категории, восьмикратная чемпионка мира Г. Б. Пясецкая во время Великой Отечественной войны совершила 221 испытательный прыжок с парашютом. Она проводила испытания новых парашютов, десантного военного снаряжения, определяла, как лучше крепить различное оружие, радиостанции, телефоны с проводами, сбрасывать продовольствие и боеприпасы партизанам. Кром^ того, она в числе других испытателей «опрыгивала» десантные планеры Гр-11 с парашютами ПД-41 и ПД-42 конструкции Н. А. Лобанова.
Уже в конце 1930-х гг. «опрыгивание» самолетов приобрело
такое же важное значение, как и испытания самих парашютов. Ведь даже самый лучший парашют не спасет летчика, если он не сможет правильно отделиться от самолета. Результатами работ парашютистов-испытателей заинтересовались не только летчики, но и конструкторы летательных аппаратов. При разработке и создании новых самолетов и планеров рабочие места для членов экипажа располагают таким образом, чтобы в случае необходимости они смогли быстро и безопасно выпрыгнуть с парашютом.
Испытательные парашютные, а в дальнейшем - и катапультные прыжки, как правило, сопровождаются киносъемкой для последующего детального разбора и изучения каждого момента этапа прыжка. Но, как совершенно справедливо отмечал известный парашютист-испытатель В. Г. Романюк, «нельзя целиком заменить работу испытателя киносъемкой, ибо никакой инструментальный метод не может заменить отчета испытателя, скажем, о прыжке с задержкой раскрытия купола».
С появлением новых тяжелых турбовинтовых транспортных самолетов значительно усложнились и условия покидания их экипажем. Например, длина кабины самолета Ан-22 «Антей» 33 м, а ширина - 4,5 м. Традиционные методы оставления самолетов здесь оказались неприемлемыми, ведь при аварийной ситуации члены экипажа в тяжелом обмундировании и с парашютом не смогли бы добежать из кабины до дверей или люков в грузовой кабине. Конструкторы это предусмотрели и сделали туннельный колодец прямо из пилотской кабины вниз, под фюзеляж самолета. Кабина экипажа на этом огромном самолете размещается на втором этаже. «Опрыгивание» «Антея» показало, что через туннель можно покинуть самолет даже быстрее, чем традиционным способом.
Первым «Антей» «опрыгивал» известный парашютист Е. Н. Андреев. Впоследствии он же «опрыгивал» и транспортный самолет Ил-76. Е. Н. Андреев и П. И. Долгов - единственные в мире парашютисты, которые прыгали с высоты 25,5 км. Если при обычных прыжках парашют вводится в действие через 1 …5 с, то в этом небывалом прыжке парашют раскрылся с задержкой в 300 с после отделения от аэростата. В числе первых испытателей Е. Н. Андреев прыгал из реактивных самолетов, еще не оборудованных катапультными установками.
