Упражнение 38. Найдите в предложениях вводные слова, словосочетания, предложения. Определите их значение.
1. Они [глаза], казалось, хотели что-то выразить, для чего на языке, - на его языке по крайней мере, - не было слов (Тургенев). 2. Но судей речь его, видимо, не обрадовала, они не шевелились (М. Горький). 3. Действительно, я занимала его, и ему было весело смотреть на мой смех (Достоевский). 4. Зато десятский Архип сохранял спокойствие невозмутимое и не горевал нисколько; напротив, он даже не без удовольствия через них [лежащие дубы] перескакивал и кнутиком по ним постёгивал (Тургенев). 5. Усталыми шагами приближался я к жилищу Николая Ивановича, возбуждая, как водится, в ребятишках изумление, доходившее до напряжённо бессмысленного созерцания (Тургенев). 6. Я вот, видите ли, жду эту даму... я знаю, что она тут (Достоевский). 7. ...А вечер провёл с Теглевым под навесом пустого сарая, в котором он устроил, как он выражался, летнюю свою резиденцию (Тургенев). 8. Однако долг, вы понимаете, прежде всего (Тургенев). 9. Наконец, к неописанной нашей радости, Ермолай вернулся (Тургенев). 10. Филофей, хотя и дурак - по словам Ермолая - не удовлетворился одним этим заявлением (Тургенев). 11. Послушай, Николай! По-твоему, всё это у тебя умно, тонко, по всем правилам психологии, а, по-моему, это скандал, несчастие (Чехов). 12. Искусство Андрея Рублёва, к примеру, было по-настоящему открыто и изучено только в советское время (Кривицкий). 13. В последнее время появились монументы неизвестным солдатам и матросам рядовым, так сказать, солдатам «вообще» (Воронов). 14. В сенокос парни, по древнему порядку, сбрасывают девушек прямо в платьях в тёплую полдневную воду (Солоухин). 15. К счастью, он натёр себе сапогом ногу, и наутро его отвезли в розвальнях на ближайшую станцию (Паустовский). 16. На мой взгляд, Есенин первый в русской литературе так умело и с такой искренней любовью пишет о животных (М. Горький). 17. Но здравый смысл, твёрдость и свобода, горячее участие в чужих бедах и радостях - словом, все её достоинства точно родились в ней (Тургенев). 18. Разумеется, во время поисков тебе придётся говорить со многими людьми (Стругацкие). 19. Честно признаться, я и представить себе не мог, что такое возможно (Стругацкие). 20. Следовательно, работать ты будешь один (Стругацкие).
Упражнение 39. Рассмотрите пары предложений. Докажите, что в одних случаях выделенные слова и конструкции являются вводными, а в других - нет. Расставьте недостающие знаки препинания.
1. Понимая огромность своего дарования, Маяковский однако стремился всегда находиться в «буче жизни». Некоторые прогнозы поэта кажутся сейчас наивными однако они не теряют своего обаяния (Долматовский). 2. Никогда Цветаева не пыталась укрыться от жизни напротив она хотела жить с людьми. Гимназия, где я учился, помещалась напротив Храма Христа Спасителя (Эренбург). 3. Да вот кстати он, лёгок на помине. Не умел он поклониться кстати, похлопотать вовремя (Тургенев). 4. В тонком сумерке летней ночи лицо её казалось бледнее и моложе. Небольшие розовые тучки казалось не плыли мимо, а уходили в самую глубь неба (Тургенев). 5. Тут говорят дают балы. За соседним столиком говорят о золоте (Чехов). 6. А коли этого нет, то значит нет и ничего. Помня, что это значит, Каштанка вскочила на стул (Чехов). 7. Ему теперь не с кем перемолвиться словом (Чехов). Дядя заменил мне собою отца, воспитывал меня на свой счёт и словом сделал для меня то, что не всегда сделает и родной отец (Достоевский). 8. Нет, друзья, во сто раз бывает хуже, это точно знаю я (Твардовский). Потугин точно и любил и умел говорить (Тургенев). 9. Бывает так, а бывает и наоборот. Вместо того, чтобы затормозить, он наоборот встал на козлах и отчаянно закрутил кнутом (Катаев). 10. Придёт время, когда всё изменится по-вашему, жить будут по-вашему, а потом и вы устареете, народятся люди, которые будут лучше вас. [Тузенбах:] По-вашему даже не мечтать о счастье! Но если я счастлив! (Чехов). 11. С первого же взгляда на его лицо было очевидно, что у него постоянного занятия нет (Салтыков-Щедрин). Тропа, по которой мы ехали, была каменистая, влажная и очевидно представляла собой русло высохшей речушки (Закруткин). 12. Балясников произнес дерзкую речь, в которой между прочим сказал, что я зазнался (Аксаков). Нравственные женщины, строгие судьи и между прочим Нил Андреевич вслух порицали её (Гончаров). 13. Правда и то, что ему до сих пор ни разу не случалось ходить по делам (Достоевский). «И правда свинство с твоей стороны, - говорила Валя, самолюбиво приподнимая верхнюю губу, - когда вернулся, а не зашёл» (Фадеев). 14. Видно от меня такого пассажа не ожидали и никакого на мой счёт приказания не дали. Видно было, что слова Павла произвели на них глубокое впечатление (Тургенев). 15. Их узорчатые края, пушистые и лёгкие, как хлопчатая бумага, медленно, но видимо изменялись (Тургенев). Видимо тебе придётся начать с изучения этих документов (Стругацкие). 16. Рана моя медленно заживала; но собственно против отца у меня не было никакого дурного чувства (Тургенев). Вот собственно и повесть, и не мудрён её сюжет (Твардовский). 17. В настоящую минуту добросовестные и даровитые популяризаторы по крайней мере так же необходимы, как оригинальные мыслители и самостоятельные исследователи (Писарев). Я чувствую, что все рабочие по крайней мере большинство, встанут под ружьё, если понадобится (Серафимович). 18. С одной стороны безмолвные далёкие горы, с другой стороны шумело близкое море (Солоухин). И с другой стороны Кирсанов выдерживал свою роль с прежнею безукоризненною артистичностью (Чернышевский). 19. Откуда-то берётся энергия, и главное не чувствуешь усталости (Арсеньев). Она не могла вспомнить своих ночных мыслей, но главное от них осталось и наполнило её существо тем «что-то», что и было, должно быть счастьем (Паустовский). 20. Наконец тропа была найдена, и мы весело пошли дальше (Арсеньев). Усевшись где-нибудь на кургане в степи, или на холмике над рекой, или наконец на хорошо знакомом утёсе, слепой слушал лишь шелест листьев да шёпот травы или неопределённые вздохи ветра (Короленко). 21. В общем весна вышла на редкость затяжная и нехорошая (Пришвин). Сделал несколько замечаний относительно разных мелочей, но в общем очень хвалил (Гаршин). 22. Пожалуй со своей точки зрения он не глуп (Островский). Я знаю, что совершено преступление, если смотришь на вещи с точки зрения общей морали (Лавренев).
Упражнение 40. Найдите вводные слова, сочетания и предложения в отрывках из произведений Б. и А. Стругацких. Определите их значение. Расставьте недостающие знаки препинания.
1. Надо признаться это меня ошеломило. 2. Кстати копирование документов запрещено. 3. Конечно же он ясно видел, что я недоволен заданием, что задание представляется мне странным и мягко выражаясь нелепым. Однако по каким-то причинам он не мог мне сказать больше, чем он сказал. 4. Как я и ожидал в папке не было ничего кроме документов. Первым моим побуждением было засунуть всю эту груду бумаг в стол, но я разумеется вовремя спохватился. 5. Впрочем надо сказать в своём отношении к теоретикам я не оригинален. К счастью мне достаточно редко приходится иметь дело с людьми этой профессии. 6. Выходит шеф интересуется главным образом неким Тристаном. Ради него он поднялся сегодня в несусветную рань и не постеснялся поднять с постели Слонова, который как известно ложится спать с петухами. 7. А ведь я его пожалуй помню! Все звали его (кроме Комова конечно) Лёвушка рёвушка или просто Рёвушка, но не потому разумеется что он был плакса, а потому что голос у него был зычный взрёвывающий. 8. Это скорее всего меня не касается. Но я должен знать, куда он может пойти? По-моему к маме идти в таком состоянии непристойно. Он не похож на сопляка точнее не должен быть похож. Учитель? Наставник? Это возможно. Это вполне вероятно. 9. Раз шеф не объяснил мне, почему надо искать Абалкина значит это не имеет значения. И тут же я понял ещё одну вещь. Вернее не понял а почувствовал. А ещё точнее заподозрил. Всё это обилие бумаг вся эта пожелтевшая писанина ничего не даст мне кроме может быть ещё нескольких имен и огромного количества вопросов не имеющих никакого отношения к делу. 10. Бoльшую часть бумаг составляли документы написанные как я понял рукой самого Абалкина. Во-первых это был отчёт об участии в операции «Мёртвый мир» на планете Надежда. Во-вторых был в папке ещё один документ отчёт об операции на планете Гигант. Операция впрочем была на мой взгляд пустяковая. 11. Как мне показалось материал этот был для меня совершенно бесполезен. Писать такие отчёты одно удовольствие, читать их как правило сущее мучение. 12. Я не психолог во всяком случае не профессионал но я подумал, что может быть мне удастся извлечь из этих отчётов что-то полезное о личности Льва Абалкина.
Упражнение 41. Найдите в предложениях вводные слова, сочетания и предложения. Определите их значение. Расставьте недостающие знаки препинания.
1. Кстати сказать толки об учёности университетских сторожей сильно преувеличены. Правда Николай знает больше сотни латинских названий... но например незамысловатая теория кровообращения для него и теперь так же темна как и двадцать лет назад (Чехов). 2. Мне помогает маляр или как он сам себя называет подрядчик малярных работ (Чехов). 3. И этот учитель греческого языка этот человек в футляре можете себе представить едва не женился (Чехов). 4. По-моему самое лучшее, что вы можете сделать, это совсем оставить медицинский факультет. Если вам никак не удаётся выдержать экзамена, то очевидно у вас нет ни желания ни призвания быть врачом... Но тотчас же мне становится жаль его, и я спешу сказать: - Впрочем как знаете. Итак почитайте ещё немножко и приходите (Чехов). 5. Наверно не знаю но кажется вся эта выходка была преднамеренная а не импровизированная (Достоевский). 6. Среди птиц насекомых в сухой траве словом всюду даже в воздухе чувствовалось приближение осени (Арсеньев). 7. Я проедусь по городу кстати и куплю сигар (Гончаров). 8. Кстати он был замечательно хорош собой (Достоевский). 9. Засаленная кепка, с которой Бредюк похоже не расставался и во сне, была надвинута на лоб (Фадеев). 10. Он и в самом деле интересовался философией (Караваева). 11. Ключница по крайней мере не бреет бороды а этот напротив того брил и казалось довольно редко (Гоголь). 12. В строгом смысле человек с десять разумеется в том числе и я не стоили этого назначения за неимением достаточных знаний и по молодости (Аксаков). 13. Мимо пробежал кто-то по счастью нас не заметивший (Чехов). 14. Его литературные произведения надо сказать довольно удачные принесли ему известность (М. Горький). 15. От соседней комнаты по всей видимости столовой гостиную отделяла арка занавешенная тяжёлой портьерой (Катаев). 16. Несчастье нисколько его не изменило а напротив он стал ещё крепче и энергичнее (Тургенев). 17. Мы знаем а стало быть верим, что сказкам сбываться дано и нам побывать на Венере быть может ещё суждено (Михалков). 18. А Петр Петрович по крайней мере по многим признакам человек весьма почтенный (Достоевский). 19. Раз двадцать по крайней мере и кажется без особенно важных причин он в одном пальто сбежал вниз к саням и вбежал опять наверх (Л. Толстой). 20. Терентий пробавлялся мелкой слесарной работой; но во-первых работы было мало, и во-вторых много времени отнимали неотложные дела (Катаев). 21. Для них он герой а признаться сказать я себе героев иначе представляю (Тургенев). 22. Не год а может быть десять лет прожил Иван Георгиевич за одну ночь (Лаптев).
Рассказ Ивана Тургенева о природе для детей среднего школьного возраста. Рассказ о лете, о летней погоде, о дождике.
БЕЖИН ЛУГ (отрывок)
Был прекрасный июльский день, один из тех дней, которые случаются только тогда, когда погода установилась надолго. С самого раннего утра небо ясно; утренняя заря не пылает пожаром: она разливается кротким румянцем. Солнце — не огнистое, не раскаленное, как во время знойной засухи, не тускло-багровое, как перед бурей, но светлое и приветно лучезарное — мирно всплывает под узкой и длинной тучкой, свежо просияет и погрузится в лиловый её туман. Верхний, тонкий край растянутого облачка засверкает змейками; блеск их подобен блеску кованого серебра... Но вот опять хлынули играющие лучи, — и весело, и величаво, словно взлетая, поднимается могучее светило. Около полудня обыкновенно появляется множество круглых высоких облаков, золотисто-серых, с нежными белыми краями. Подобно островам, разбросанным по бесконечно разлившейся реке, обтекающей их глубоко прозрачными рукавами ровной синевы, они почти не трогаются с места; далее, к небосклону, они сдвигаются, теснятся, синевы между ними уже не видать; но сами они так же лазурны, как небо: они все насквозь проникнуты светом и теплотой. Цвет небосклона, лёгкий, бледно-лиловый, не изменяется во весь день и кругом одинаков; нигде не темнеет, не густеет гроза; разве кое-где протянутся сверху вниз голубоватые полосы: то сеется едва заметный дождь. К вечеру эти облака исчезают; последние из них, черноватые и неопределённые, как дым, ложатся розовыми клубами напротив заходящего солнца; на месте, где оно закатилось так же спокойно, как спокойно взошло на небо, алое сиянье стоит недолгое время над потемневшей землёй, и, тихо мигая, как бережно несомая свечка, затеплится на нём вечерняя звезда. В такие дни краски все смягчены; светлы, но не ярки; на всём лежит печать какой-то трогательной кротости. В такие дни жар бывает иногда весьма силён, иногда даже «парит» по скатам полей; но ветер разгоняет, раздвигает накопившийся зной, и вихри-круговороты — несомненный признак постоянной погоды — высокими белыми столбами гуляют по дорогам через пашню. В сухом и чистом воздухе пахнет полынью, сжатой рожью, гречихой; даже за час до ночи вы не чувствуете сырости. Подобной погоды желает земледелец для уборки хлеба...
В такой точно день охотился я однажды за тетеревами в Чернском уезде Тульской губернии. Я нашёл и настрелял довольно много дичи; наполненный ягдташ немилосердно резал мне плечо, но уже вечерняя заря погасала, и в воздухе, ещё светлом, хотя не озарённом более лучами закатившегося солнца, начинали густеть и разливаться холодные тени, когда я решился, наконец, вернуться к себе домой. Быстрыми шагами прошёл я длинную «площадь» кустов, взобрался на холм и, вместо ожиданной знакомой равнины с дубовым леском направо и низенькой белой церковью в отдалении, увидал совершенно другие, мне неизвестные места. У ног моих тянулась узкая долина; прямо, напротив, крутой стеной возвышался частый осинник. Я остановился в недоумении, оглянулся... «Эге! — подумал я, — да это я совсем не туда попал: я слишком забрал вправо», — и, сам дивясь своей ошибке, проворно спустился с холма. Меня тотчас охватила неприятная, неподвижная сырость, точно я вошёл в погреб; густая высокая трава на дне долины, вся мокрая, белела ровной скатертью; ходить по ней было как-то жутко. Я поскорей выкарабкался на другую сторону и пошёл, забирая влево, вдоль осинника. Летучие мыши уже носились над его заснувшими верхушками, таинственно кружась и дрожа на смутно-ясном небе; резво и прямо пролетел в вышине запоздалый ястребок, спеша в своё гнездо. «Вот как только я выйду на тот угол, — думал я про себя, — тут сейчас и будет дорога, а с версту крюку я дал!»
Я добрался наконец до угла леса, но там не было никакой дороги: какие-то некошеные, низкие кусты широко расстилались передо мною, а за ними далеко-далеко виднелось пустынное поле. Я опять остановился. «Что за притча?.. Да где же я?» Я стал припоминать, как и куда ходил в течение дня... «Э! да это Парахинские кусты! — воскликнул я наконец, — точно! вон это, должно быть, Синдеевская роща... Да как же это я сюда зашёл? Так далеко?.. Странно! Теперь опять нужно вправо взять».
Я пошёл вправо, через кусты. Между тем ночь приближалась и росла, как грозовая туча; казалось, вместе с вечерними парами отовсюду поднималась и даже с вышины лилась темнота. Мне попалась какая-то неторная, заросшая дорожка; я отправился по ней, внимательно поглядывая вперёд. Всё кругом быстро чернело и утихало, одни перепела изредка кричали. Небольшая ночная птица, неслышно и низко мчавшаяся на своих мягких крыльях, почти наткнулась на меня и пугливо нырнула в сторону. Я вышел на опушку кустов и побрёл по полю межой. Уже я с трудом различал отдалённые предметы; поле неясно белело вокруг; за ним, с каждым мгновением надвигаясь громадными клубами, вздымался угрюмый мрак. Глухо отдавались мои шаги в застывающем воздухе. Побледневшее небо стало опять синеть — но то уже была синева ночи. Звёздочки замелькали, зашевелились на нём.
Что я было принял за рощу, оказалось тёмным и круглым бугром. «Да где же это я?» — повторил я опять вслух, остановился в третий раз и вопросительно посмотрел на свою английскую жёлто-пегую собаку Дианку, решительно умнейшую изо всех четвероногих тварей. Но умнейшая из четвероногих тварей только повиляла хвостиком, уныло моргнула усталыми глазками и не подала мне никакого дельного совета. Мне стало совестно перед ней, и я отчаянно устремился вперёд, словно вдруг догадался, куда следовало идти, обогнул бугор и очутился в неглубокой, кругом распаханной лощине. Странное чувство тотчас овладело мной. Лощина эта имела вид почти правильного котла с пологими боками; на дне её торчало стоймя несколько больших белых камней, — казалось, они сползлись туда для тайного совещания, — и до того в ней было немо и глухо, так плоско, так уныло висело над нею небо, что сердце у меня сжалось. Какой-то зверок слабо и жалобно пискнул между камней. Я поспешил выбраться назад на бугор. До сих пор я всё ещё не терял надежды сыскать дорогу домой; но тут я окончательно удостоверился в том, что заблудился совершенно, и, уже нисколько не стараясь узнавать окрестные места, почти совсем потонувшие во мгле, пошёл себе прямо, по звёздам — наудалую... Около получаса шёл я так, с трудом переставляя ноги. Казалось, отроду не бывал я в таких пустых местах: нигде не мерцал огонёк, не слышалось никакого звука. Один пологий холм сменялся другим, поля бесконечно тянулись за полями, кусты словно вставали вдруг из земли перед самым моим носом. Я всё шёл и уже собирался было прилечь где-нибудь до утра, как вдруг очутился над страшной бездной.
Я быстро отдёрнул занесённую ногу и, сквозь едва прозрачный сумрак ночи, увидел далеко под собою огромную равнину. Широкая река огибала её уходящим от меня полукругом. Холм, на котором я находился, спускался вдруг почти отвесным обрывом; его громадные очертания отделялись, чернея, от синеватой воздушной пустоты, и прямо подо мною, в углу, образованном тем обрывом и равниной, возле реки, которая в этом месте стояла неподвижным, тёмным зеркалом, под самой кручью холма, красным пламенем горели и дымились друг подле дружки два огонька. Вокруг них копошились люди, колебались тени, иногда ярко освещалась передняя половина маленькой кудрявой головы...
Я узнал наконец, куда я зашёл. Этот луг славится в наших околотках под названием Бежина Луга... Но вернуться домой не было никакой возможности, особенно в ночную пору; ноги подкашивались подо мной от усталости. Я решился подойти к огонькам и, в обществе тех людей, которых принял за гуртовщиков, дождаться зари. Я благополучно спустился вниз, но не успел выпустить из рук последнюю, ухваченную мною ветку, как вдруг две большие, белые, лохматые собаки со злобным лаем бросились на меня. Детские звонкие голоса раздались вокруг огней; два-три мальчика быстро поднялись с земли. Я откликнулся на их вопросительные крики. Они подбежали ко мне, отозвали тотчас собак, которых особенно поразило появление моей Дианки, и я подошёл к ним.
Я ошибся, приняв людей, сидевших вокруг тех огней, за гуртовщиков. Это просто были крестьянские ребятишки из соседней деревни, которые стерегли табун. В жаркую летнюю пору лошадей выгоняют у нас на ночь кормиться в поле: днём мухи и оводы не дали бы им покоя. Выгонять перед вечером и пригонять на утренней заре табун — большой праздник для крестьянских мальчиков. Сидя без шапок и в старых полушубках на самых бойких клячонках, мчатся они с весёлым гиканьем и криком, болтая руками и ногами, высоко подпрыгивают, звонко хохочут. Лёгкая пыль жёлтым столбом поднимается и несётся по дороге; далеко разносится дружный топот, лошади бегут, навострив уши; впереди всех, задравши хвост и беспрестанно меняя ногу, скачет какой-нибудь рыжий космач, с репейниками в спутанной гриве.
Я сказал мальчикам, что заблудился, и подсел к ним. Они спросили меня, откуда я, помолчали, посторонились. Мы немного поговорили. Я прилёг под обглоданный кустик и стал глядеть кругом. Картина была чудесная: около огней дрожало и как будто замирало, упираясь в темноту, круглое красноватое отражение; пламя, вспыхивая, изредка забрасывало за черту того круга быстрые отблески; тонкий язык света лизнёт голые сучья лозника и разом исчезнет; острые, длинные тени, врываясь на мгновенье, в свою очередь добегали до самых огоньков: мрак боролся со светом. Иногда, когда пламя горело слабее и кружок света суживался, из надвинувшейся тьмы внезапно выставлялась лошадиная голова, гнедая, с извилистой проточиной, или вся белая, внимательно и тупо смотрела на нас, проворно жуя длинную траву, и, снова опускаясь, тотчас скрывалась. Только слышно было, как она продолжала жевать и отфыркивалась. Из освещённого места трудно разглядеть, что делается в потёмках, и потому вблизи всё казалось задёрнутым почти чёрной завесой; но далее к небосклону длинными пятнами смутно виднелись холмы и леса. Тёмное чистое небо торжественно и необъятно высоко стояло над нами со всем своим таинственным великолепием. Сладко стеснялась грудь, вдыхая тот особенный, томительный и свежий запах — запах русской летней ночи. Кругом не слышалось почти никакого шума... Лишь изредка в близкой реке с внезапной звучностью плеснёт большая рыба и прибрежный тростник слабо зашумит, едва поколебленный набежавшей волной... Одни огоньки тихонько потрескивали.
Мальчики сидели вокруг их; тут же сидели и те две собаки, которым так было захотелось меня съесть. Они ещё долго не могли примириться с моим присутствием и, сонливо щурясь и косясь на огонь, изредка рычали с необыкновенным чувством собственного достоинства; сперва рычали, а потом слегка визжали, как бы сожалея о невозможности исполнить своё желание. Всех мальчиков было пять: Федя, Павлуша, Ильюша, Костя и Ваня. (Из их разговоров я узнал их имена и намерен теперь же познакомить с ними читателя.)
Первому, старшему изо всех, Феде, вы бы дали лет четырнадцать. Это был стройный мальчик, с красивыми и тонкими, немного мелкими чертами лица, кудрявыми белокурыми волосами, светлыми глазами и постоянной, полувесёлой, полурассеянной улыбкой. Он принадлежал, по всем приметам, к богатой семье и выехал-то в поле не по нужде, а так, для забавы. На нём была пёстрая ситцевая рубаха с жёлтой каёмкой; небольшой новый армячок, надетый внакидку, чуть держался на его узеньких плечиках; на голубеньком поясе висел гребешок. Сапоги его с низкими голенищами были точно его сапоги — не отцовские. У второго мальчика, Павлуши, волосы были всклоченные, чёрные, глаза серые, скулы широкие, лицо бледное, рябое, рот большой, но правильный, вся голова огромная, как говорится, с пивной котёл, тело приземистое, неуклюжее. Малый был неказистый — что и говорить! — а всё-таки он мне понравился: глядел он очень умно и прямо, да и в голосе у него звучала сила. Одеждой своей он щеголять не мог: вся она состояла из простой замашной рубахи да из заплатанных портов. Лицо третьего, Ильюши, было довольно незначительно: горбоносое, вытянутое, подслеповатое, оно выражало какую-то тупую, болезненную заботливость; сжатые губы его не шевелились, сдвинутые брови не расходились — он словно всё щурился от огня. Его жёлтые, почти белые волосы торчали острыми косицами из-под низенькой войлочной шапочки, которую он обеими руками то и дело надвигал себе на уши. На нём были новые лапти и онучи; толстая верёвка, три раза перевитая вокруг стана, тщательно стягивала его опрятную чёрную свитку. И ему и Павлуше на вид было не более двенадцати лет. Четвёртый, Костя, мальчик лет десяти, возбуждал моё любопытство своим задумчивым и печальным взором. Всё лицо его было невелико, худо, в веснушках, книзу заострено, как у белки; губы едва было можно различить; но странное впечатление производили его большие, чёрные, жидким блеском блестевшие глаза; они, казалось, хотели что-то высказать, для чего на языке, — на его языке по крайней мере, — не было слов. Он был маленького роста, сложения тщедушного и одет довольно бедно. Последнего, Ваню, я сперва было и не заметил: он лежал на земле, смирнёхонько прикорнув под угловатую рогожу, и только изредка выставлял из-под неё свою русую кудрявую голову. Этому мальчику было всего лет семь.
Итак, я лежал под кустиком в стороне и поглядывал на мальчиков. Небольшой котёльчик висел над одним из огней; в нём варились «картошки». Павлуша наблюдал за ним и, стоя на коленях, тыкал щепкой в закипавшую воду. Федя лежал, опершись на локоть и раскинув полы своего армяка. Ильюша сидел рядом с Костей и всё так же напряжённо щурился. Костя понурил немного голову и глядел куда-то вдаль. Ваня не шевелился под своей рогожей. Я притворился спящим. Понемногу мальчики опять разговорились.
Они покалякали о том и сём, о завтрашних работах, о лошадях...
Уже более трёх часов протекло с тех пор, как я присоседился к мальчикам. Месяц взошёл наконец; я его не тотчас заметил: так он был мал и узок. Эта безлунная ночь, казалось, была всё так же великолепна, как и прежде... Но уже склонились к тёмному краю земли многие звёзды, ещё недавно высоко стоявшие на небе; всё совершенно затихло кругом, как обыкновенно затихает всё только к утру: всё спало крепким, неподвижным, передрассветным сном. В воздухе уже не так сильно пахло, в нём снова как будто разливалась сырость... Недолги летние ночи!.. Разговор мальчиков угасал вместе с огнями... Собаки даже дремали; лошади, сколько я мог различить, при чуть брезжущем, слабо льющемся свете звёзд, тоже лежали, понурив головы... Слабое забытьё напало на меня; оно перешло в дремоту.
Свежая струя пробежала по моему лицу. Я открыл глаза: утро зачиналось. Ещё нигде не румянилась заря, но уже забелелось на востоке. Всё стало видно, хотя смутно видно, кругом. Бледно-серое небо светлело, холодело, синело; звёзды то мигали слабым светом, то исчезали; отсырела земля, запотели листья, кое-где стали раздаваться живые звуки, голоса, и жидкий, ранний ветерок уже пошёл бродить и порхать над землёю. Тело моё ответило ему лёгкой, весёлой дрожью. Я проворно встал и пошёл к мальчикам. Они все спали как убитые вокруг тлеющего костра; один Павел приподнялся до половины и пристально поглядел на меня.
Я кивнул ему головой и пошёл восвояси вдоль задымившейся реки. Не успел я отойти двух вёрст, как уже полились кругом меня по широкому мокрому лугу, и спереди по зазеленевшимся холмам, от лесу до лесу, и сзади по длинной пыльной дороге, по сверкающим, обагрённым кустам, и по реке, стыдливо синевшей из-под редеющего тумана, — полились сперва алые, потом красные, золотые потоки молодого, горячего света... Всё зашевелилось, проснулось, запело, зашумело, заговорило. Всюду лучистыми алмазами зарделись крупные капли росы; мне навстречу, чистые и ясные, словно тоже обмытые утренней прохладой, принеслись звуки колокола, и вдруг мимо меня, погоняемый знакомыми мальчиками, промчался отдохнувший табун...
Макияж с акцентом на глаза - самый любимый и распространенный, но, к сожалению, далеко не все умеют наносить его правильно.
Порой наши старания оборачиваются против нас: вроде бы красилась-красилась, а глаза, вместо того чтобы стать выразительными и распахнутыми, выглядят меньше, чем до нанесения косметики… К чему тогда все эти усилия? Узнайте, что вы делаете не так в макияже глаз!
Профессиональные визажисты расставили все точки над i, выяснив, какие самые распространенные ошибки в макияже зрительно уменьшают глаза.
1. Прокрашивание кайала
Подведенный черным карандашом кайал (слизистая часть нижнего века) смотрится очень красиво только на действительно очень больших глазах. А вот всем остальным стоит от этой идеи отказаться, потому что глаза будут казаться меньше.
2. Темные матовые тени
Тени с блеском зрительно увеличивают глаза, а вот абсолютно матовые, несмотря на их актуальность, - наоборот. Особенно это касается темных теней с неблестящей текстурой, если нанести их на верхнее и нижнее веко: о выразительном взгляде в таком случае даже и не мечтайте!
3. Четкий контур
Распространенная ошибка в правильном макияже глаз, которую допускает даже Кейт Миддлтон, - подводка глаз карандашом, не растушевывая контур. Особенно критично этот прием смотрится на нижнем веке - здесь без растушевки просто не обойтись!
4. Незаконченный макияж
Вы сделали ровный тон лица, скорректировали зону вокруг глаз, закрасив синячки… и все! Если вы решили на этом остановиться, сделав что-то вроде макияжа в стиле nude, то учтите, что глаза с таким незаконченным мейкапом точно будут казаться меньше. Высветленная зона под глазами может играть и против нас, так что, если вы использовали консилер, выделите хотя бы ресницы.
5. Цвет теней совпадает с цветом глаз
Вы допускаете ошибку, если пытаетесь подчеркнуть голубые глаза голубыми тенями, а карие - коричневыми. В таком случае вам точно нужна хотя бы темная подводка поверх этого великолепия, иначе полный крах: глазки кажутся маленькими, как у крота. Что ж поделать, вы сами так накрасились!
6. Коричневые тени на нижнем веке
Коричневые тени или карандаш, растушеванные под нижней линией роста ресниц, зрительно сужают и уменьшают глаза. И вообще, избегайте оттенков коричневого на нижнем веке - цвет сложный, и грамотно с ним работают только профи.
7. Жидкая подводка вокруг глаза
Казалось бы, что может быть очевиднее: хотите сделать глаза побольше - обведите их черной подводкой или карандашом. Но не тут-то было! Линия, прорисованная вокруг глаза и соединяющаяся острыми стрелочками, делает их зрительно узкими. Отличный вариант для вечеринки в японском стиле, но точно не для похода на свидание!
8. Надо учитывать форму глаз
Если у вас глаза с чуть опущенными внешними уголками, то не стоит наносить на подвижное веко тени темных оттенков: они «закрывают» глаза, что визуально делает их меньше.
9. Темные тени на подвижном веке при глубоко посаженных глазах
Если вы хотите, чтобы глаза выглядели выразительно, забудьте про темные или матовые тени на подвижном веке: они зрительно делают их еще более глубоко посаженными.
10. Неправильно прокрашенные ресницы
Если у вас не очень большие глаза, то при пошаговом макияже глаз не стоит прорисовывать межресничную подводку, как это советует большинство женских журналов. Напротив, придется нарушить каноны и нарисовать стрелку чуть-чуть выше линии роста ресниц, так, чтобы её кончик выходил за линию глаза. Главное, не делайте его слишком длинным, чтобы не выглядеть театрально.
