Деревня у нас замечательная. Хотя нет. Сама деревня обычная - дома как дома, это люди в ней замечательные. Вон Серега у столба замечательно стоит, например… А я от площади иду, с автобуса. Или если по порядку от площади к деревне идти, то сначала стоит грузовой Мерседес с прицепом. За грузовиком стоит Серега, за Серегой – столб, за столбом дерево, за деревом магазин На углу.
«На углу» - это название. В нашей деревне магазин на углу все называют «На углу», а магазины на площади называют «На площади». Чтоб не перепутать.
Мерседес, Серега, столб. И велосипед у столба. Серега на велосипеде в магазин приехал. Я сразу удивился. Еще бы пешком пришел. В нашей деревне мужики только на машинах ездят. Пешком к соседу зайти могут. Если через дом. А коли через два – уже на машине. Напротив через дорогу тоже. Просто это дальше, чем через два дома получается. А уж в магазин – или на машине, или жену можно послать. На скутере, или квадроцикле.
Вот я и удивился. Грузовик, столб и Серега с велосипедом. Серега сразу застеснялся, как меня увидел. Неловко улыбается и старается собой велосипед прикрыть. Не совсем удачно, надо сказать. Немного велосипеда из-за Сереги высовывается все-таки. Чуть-чуть. Серега, он таких размеров, что в двойные двери боком входит. А когда в свой личную шишигу новой модели садится, то мне рядом места не хватает. Там только Сашку можно посадить. Друг Серегин. Сашка. И родственник еще, - они на сестрах женаты. Сашка – такой же мелкий, как Серега большой. Странно, что его не видно. Обычно они всегда вместе ошиваются, если не спят.
Привет, - говорю, - Серега, как дела, как шопинг в смысле пива?
Про пиво догадаться не трудно совсем. Ну не за хлебом же мужик в пятницу вечером к магазину «На углу» приперся? За хлебом на площадь идти надо, там хлеб вкуснее, это все знают.
Здорово, сосед, - Серега старательно делает так, чтоб от меня велосипед прикрыть, - с пивом все нормально. Сходи за бутылочкой? Я далеко отойти не могу. Караулю тут. Пиво там. А я тут. И не могу отсюда отойти совсем. Сбежит сволочь. Принеси хоть бутылку, пожалуйста, очень тебя прошу. Пить хочется. Час уже на жаре чертов столб стерегу.
Принес ему немного пива. Сначала мужика напоить надо, потом уже спрашивать, какая сволочь от него сбежать может. Впрочем, лучше бы эта сволочь сбежала. Это каждому понятно, кто Серегу хоть раз видел.
Серега пиво-то в себя вылил из бутылки и еще за одной потянулся. Тут я велосипед рассмотрел. Красивый такой, китайский велик. С кучей шестеренок и переключателей. Только рама немного гнутая. И есть в этой велосипедной раме что-то необычное. С одной стороны смотреть - рама вроде как рама. А с другой – что-то в этой раме не так. Вызывающее что-то в раме. Кроме того, что она гнутая немного совсем. Будто об столб ударилась.
И когда Серега уже третью бутылку закончил, чтоб четвертую открыть и мне предложить, тут я все и осознал с рамой. Она на столб надета. То есть столб как бы через нее вырос на все свои семь метров. Или даже восемь.
Столб там ни к селу, ни к городу столб. В буквальном смысле слова. К нам в деревню новую линию воздушных электропередач тянули лет тридцать назад и столб этот поставили. Не столб, конечно, - опору бетонную воздушных линий квадратного сечения. А когда провода натягивать начали, выяснили, что лишний столб-то. В чертежах кто-то ошибся. Потом хотели на него фонарь повесить, чтоб без дела не стоял, но то ли забыли, то ли фонари кончились. Так что линия из города в село идет, а столб ни к селу ни к городу просто так стоит.
Я на раму смотрю. И на столб. А Серега на меня.
Заметил, – стеснительно так, - да? Такие дела, сосед. Теперь караулю этого нелюдя. Шуточки у него. А я вон раму погнул. Не заметил сразу, что велик-то на столб наделся. И потянул. Хорошо не сильно, а то совсем сломал бы. Караулю вот.
Кого караулишь-то? – спрашиваю, хотя сам уже по сторонам Сашку глазами выискиваю. Не может такого быть, что без него обошлось. Как в анекдоте про хитрую рыжую морду в лесу – без вариантов вообще.
Не там ищешь, - заметил Серега, что я головой туда-сюда верчу, - ты наверх посмотри. Вон эта сволочь сидит. Телезритель нецензурный.
И я посмотрел. Пока шел не смотрел ведь. Солнце в глаза светило. А тут посмотрел. Сашка. Сидит на самой макушке опоры и ручкой нам машет. Не сильно машет. Боится, что сверзится.
Здравствуй, Саша, - говорю. А чего еще тут скажешь-то? Можно, правда, заржать и хочется очень даже, но на Серегино лицо глядя пропадает желание. Постепенно. Не то что бы совсем пропадает, но ослабевает сильно. До слез. Которые из меня и текут в три ручья. От солнца наверное.
Не ходи, не надо, - это Сашка с верху мне вроде, - как ты думаешь я сюда залез-то, пентюх? – а это уже точно не мне, а Сереге. Наверное. Для него лучше, чтоб Сереге. А то вдвоем придется под столбом караулить. Вдвоем-то мы точно придумаем, как всяких тут кукушек со столбов достать.
Пентюх, ага, - соглашается Серега, - спустишься когда-нибудь, вошь столбчатая. Ужо посмотрим, - это он точно Сашке, - представляешь, сосед, расплачиваюсь с Фирюзой за пиво, беды не чая, вижу в окно, что ковыряется кто-то у велосипеда, выбегаю, пиво даже забыл, а тут эта сволочь. Увидел меня и как рванет вверх по столбу. Руками шустро так перебирает – чисто мартышка. Я ж шагу сделать не успел, а он уж на самой макушке оказался. И сидит там, пейзажный вид портит, - это мне уже. Сашке-то такое рассказывать незачем, он и так в курсе произошедшего. Наверное.
Безвыходная ситуация какая-то. И Сашку жалко. Надо переговоры организовывать. Серега, конечно, его до конца и не убьет, они с младенчества дружат, не в первый раз то есть. Но и сам в азарте со столба вполне навернуться может, и тут уж костей точно не соберет.
Саша, - спрашиваю, гада этого, - ты сам до этой пакости с велосипедом додумался, или подсказал кто? Смотри как рама погнулась.
Конечно сам, - Сашка сверху, - сам по телевизору видел, никто не подсказывал. Там американцы автовышку к супермаркету подогнали и велосипед на фонарный столб надели. Автовышки не было, я у тебя в сарае когти взял.
Вот видишь, - говорю, - Серёня, это телевизор все с американцами. А Сашка небось и не знал, что это твой велосипед. Так ведь, Саша? Не знал?
- Конечно, не знал. – Сашка подхватил сразу, шустрый он, - даже не догадывался совсем. Какой дурак на велосипеде в магазин попрется, если у него машина есть? Тут уж никак на Серегу не подумаешь, если не увидишь.
Телевизор, говорите? – Серега вопросительно так, он тоже не дурак, Сашку-то сто лет знает с его фокусами, - будет вам телевизор. Слезай давай. Сильно бить не буду. Если велосипед отремонтируешь.
Тогда отойдите немного, - будет-не будет, а Сашка все равно опасается.
Пойдем, Серёнь, пусть слезет, - это я уже, как посредник. Почти. Когти-то мои все же на Сашке, - я коньяк хороший привез, «Голубая лента» называется.
Хороший коньяк. Виски тоже ничего, потом еще что-то мексиканское. К ночи по домам разошлись. Вроде помирились ведь. Утром, правда, я за калитку на шум вышел, а они опять спорят. Должен Сашка велосипед ремонтировать, или не должен, потому что кто-то ночью его телеантенну узлом завязал?
Я посмотрел, да. Не саму антенну-то. У Сашки антенна на дюймовых трубах висела. Четырехметровые дюймовые трубы. Четыре штуки. Между собой муфтами резьбовыми соединены и к стене сарая скобами прикурочены за нижнюю трубу. Так вот второе колено этой трубы кто-то ночью аккуратно открутил, узлом завязал и все обратно прикрутил. Кривовато получилось, но симпатично. И телевизор, главное, смотреть не мешает. Кабель-то целым остался.
Нет, ну я с эти кем-то совершенно согласен. Люди у нас в деревне замечательные, а весь вред – это от телевизора. Ну его.
Священник Александр Дьяченко
Вчера молился, прочитал 62-й псалом, представил прочитанное и умилился. Вот это место по-русски:
«…Ты был помощником моим и под кровом крыльев Твоих я возрадуюсь.
Прильнула душа моя к Тебе, а десница Твоя восприяла меня».
Так и вижу Ангела, на огромной ладони которого - человеческая душа. Такая крошечная и беззащитная, наподобие моей младшей внучки Полинки.
И в то же время своевольная и уже подверженная страстям.
Ангел бережно прижимает ее к груди, а его крылья собираются и ограждают душу, точно покровом.
Мои внучки любят забираться во всякие норки, накрываться одеялами, гардинами, маминым пальто, всем, чем угодно. Главное, чтобы их искали и все время спрашивали:
Ну, где же наша Алиса? Где же наша Полина? А вот они!
Тогда девчонки с восторгом выскакивают из убежища и хохочут.
Человек взрослеет, становится сильным и независимым, и этот восторг уходит, душа забывает время, проведенное на деснице Божией, где, укрывшись в «домике» из ангельских крыльев, доверчиво прижималась к Тому, Кто любит.
С возрастом, вновь становясь беспомощным и зависимым, ты словно приподнимаешь завесу памяти и открываешь давно забытое, но такое прекрасное место, изначально уготованное тебе Господом, - на Его руке, зарывшись лицом в Его груди.
В который раз пожалел, что не владею красками.
Больше месяца я не был в Москве и не видел моих девчонок. Соскучился - сил нет! А тут еще дали телефонную трубку Лисе, и она сказала:
Дедушка, никто не соглашается быть лошадкой, приезжай.
Я посмеялся, а потом прямо-таки разбирать стало.
Ну, а чего бы с ребенком-то не «поигогошить», трудно им там, молодым. Эх…
Собирался было поехать на неделе, но заболел. В воскресенье посмотрел: о, дальше все одни службы да по домам требы. Нет, надо срочно выбираться, хотя бы на денек.
Короче, в понедельник с утра заехали на рынок и, нагруженные подарками, направились с матушкой в столицу.
…Полинка, та все больше с бабушкой, деда пока еще сторонится, а Лиса наоборот - не отходит. С ней мы и в лошадку поиграли, и мультик про трех поросят смотрели.
Утром во вторник потаскал я ее на плечах и засобирался в магазин за продуктами.
Лиса, ты пойдешь с дедом в магазин?
Лиса сомневается.
Дедушка тебе «ангрибедз» купит.
Игрушка с непонятного вкуса конфетками - это весомый аргумент в пользу того, чтобы пойти.
Мы идем с малышкой в магазин, она показывает деду дорогу. А чтобы дед не потерялся, держит его за руку. Приходим:
Дедушка, вот моя игрушка!
Давай сперва купим все, что нам велено, а потом пойдем на кассу за «ангрибедзом».
Нет, дедушка, игрушка - это самое нужное.
Вернулись домой.
Лисик, смотри, какие у тебя большие ноготочки, давай подстрижем.
Дитя в раздумье. Потом соглашается. Беру маленькие ножнички:
Дедушка, этот ноготочек у меня самый бо ́льный.
Не волнуйся, дед сперва его поцелует, а только потом станет стричь.
Остригли. Беремся за следующий.
Дедушка, вот этот теперь самый бо́льный.
Мы и его поцелуем, не волнуйся.
Ноготочки остригли. Скоро уезжать. Берем книжку сказок Киплинга и начинаем читать историю про маленького любопытного слоненка. Читая, представляю происходящее в лицах. Вот этот самый слоненок, а вот и двухцветный питон, а это - страшный крокодил.
Алиса слушает и смеется, потом вдруг прижимается ко мне сильно-сильно:
Дедушка, я тебя люблю.
Я опешил и сразу прекратил представлять дядюшку павиана. Сколько помню, никто не говорил мне этих слов. Матушка - в силу устроения своего характера, да и не принято было в их семье проявлять чувства. А дочь больше воспитывалась мамой.
Нет, конечно, в день рождения всегда поздравляют: «Мы все тебя любим», и даже «очень-очень», но только всегда - «мы» и никогда - «я».
Я тоже тебя люблю. Сильно-сильно, - и прижал малышку к себе.
Так и сидели два человека, прижавшись друг к другу и упиваясь этим удивительным, внезапно нахлынувшим чувством. Маленький трехлетний, такой еще беспомощный, и седой, умудренный годами и опытом.
На самом деле, это неважно, какой ты: старый или молодой, уставший от жизни или только начинающий жить. Совсем неважно. Главное, что ты способен на любовь, и драгоценнее этого чувства ничего на свете больше нет.
Тяжкий хлеб.
Хорошо нам, зрителям – посмотрели, повеселились и дальше в свою жизнь отправились, а домовские на работе. От них зрелищ требуют и наполненных эфиров - даром домовские сценаристы хлеб не жуют. Как раз перед эпопеей с хомячьими танцами появился Денис Козлович – невнятный и крашенный. Впечатления не произвел ни на кого – косноязычный, пугливый, неяркий. Но танцор, что пришлось очень кстати. Подозрительно кстати. Новые лица появились на Доме 2: Секирин, Дашук, Бичан – интерес к ним был необходим. Значит, нужна любовь. Для зрительских смятений. Срочно.
В отношении мужичков волнений не было, дамы проектные из бойких, крепко полюбить всегда готовы – натура у них такая. Для миссии ставку сделали на Сашу Сахару: ей кого ни покажи на фоне оградки – Сахара шанс не упустит, сразу «мир заиграет другими красками» (с). Сценаристы не ошиблись: и на Саида Фиса мигом приняла стойку «товьсь!!». Тертый Саид пригласил Фису в кафе – и все! Эфиры и краюшки хлеба сценаристам обеспечились! С простухой Романец пришлось посложнее – она из недогадливых. Секирину пришлось публично встрепенуть неразумную поцелуем. До Викуси дошло, и она в роль втянулась, как втягивали.
С Бичан тяжелее – кого?.... Кого ей для яркости подтянуть?... Черкасов не повелся, сонный Кузин не из бойких….в паре со своей Шурой не потянет сюжет…. Пришлось озадачить танцора Козловича на движуху с Натальей, прицепом в союзе с самой-самой… – А кто у нас самая-самая? Самая скандальная, чудесатая, странная и на все ради цеха под боком согласная?... Правильно, придурочная Король. Ту только тронь – из нее такое польется…. И совсем не шоколад. Сюжет? Идея сценарная готова?
Девы проектные проявили такую прыть, что педагоги слились мигом: Саиду жена всыпала, как следует – Алексей в тину нырнул, отбрыкиваясь. И повезло ему: Викуся другого полюбила весьма кстати, отделался Леша легким испугом… А то бы - УХ!! Но эфиры сделали, успели творческими талантами блеснуть – сценаристы остались довольны и получили по крошке своего тяжелого хлеба. Вместе с премиями. А вот Денис совсем молодец! Вытянул историю! Проектное любовное партийное задание выполнил! Танцы Бичан окружились туманом жгучей тайны, подтекст искался во всем и во всех – как Денис выкрутится?... Что кипучее дерево Король загундосит?... Где Бичан? Пошептаться союзникам не давали, приглядывали – не целуются ли в уголке?... Куда это поехали вместе?.... Парочки презервативов Катюха не досчиталась – это же кошмар!! Где расследование?....Теперь вот разрезанная его любимая куртка и удар в зубы… Засверкали эфиры на радость постановщикам! Танцев теперь все ждут – местью Кати интересуются в волнении, а Катю только коснись – про не шоколад я уже упоминала….
Можно подумать, танец Буратино сама создала, без хореографа – конечно, великий дизайнер Король и швец, и жнец, и на дуде игрец, но постановку танца не смекнет. И за ночь тайного кавалера в железной маске не отыщет… Тимура бедного обязали подыграть деревянной, до поцелуя довели, несчастного – он же на работе! Пущай исполняет! Понимает Король, что ее круглой дурочкой выставляют и крутят на банане, не шоколад выжимая – она не шоколадное и выдает. Как велено! На тюки штапеля в свой цех в отдельной каморке зарабатывает. А что делать? …На любовь с ней никто не соглашается, все вприпрыжку уносятся от красотки – ведь выгонят бездомного талантливого дизайнера, как пса шелудивого! А куда ей идти?....
Потому Катя ярчит дурочкой, пытаясь нахватать дивидендов с нешоколада – ее шанс! Дали ей возможноть эфиров, штапеля и премий! Потом отсидится, отдохнет – нынче кует железо, пока горячо! Бичан на высоте – уж тако увлечение ею… тако увлечение… Денис Козлович себе сделал имя – отпыхтел, но вытянул то, что мудрые сценаристы замутили! Сколько эфиров вытянул крашенный! Дал зрелищ и, следовательно, хлеба – всем: себе, Бичан, Король…. Даже домовским хитрым сценаристам, задумавшим туманную многоходовочку!
